Рейтинговые книги
Читем онлайн Синее безмолвие - Григорий Карев

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 34 35 36 37 38 39 40 41 42 ... 54

— Что же произошло?

Павел Иванович почесал затылок. Откровенно говоря, ему было недосуг, но Подорожному он не мог отказать в интервью, тем более, что он сам добился у командования разрешения присутствовать Ивану Трофимовичу на судоподъеме. Когда Грач получил из редакции флотской газеты телеграмму с просьбой дать несколько репортажей о подъеме лодок, он был немало удивлен этому — любой военный журналист посчитает за честь репортировать о таком событии — и не догадывался, что накануне между Майбородой и редактором газеты состоялся длинный телефонный разговор.

— Произошло вот что. Есть такой коварный газ, азот.

— Почему коварный? Он же безвреден. Почти весь воздух состоит из азота. Дышим — и не чумеем.

— Совершенно верно, при нормальном давлении азот безвреден. Больше того, мы с вами вовсе не ощущаем, что в каждом литре нашей крови растворено около девяти кубических сантиметров азота, а в тканях около 15 кубиков этого газа на килограмм тканей.

— И не подумал бы, — удивленно покачал головой Иван Трофимович.

— И думать не надо. Ведь вы же сами сказали, что азот безвреден… Но допустим, вы опустились, как Осадчий, на глубину шестьдесят метров и дышите воздухом под давлением в семь атмосфер. Любой газ под давлением уменьшается в объеме прямо пропорционально давлению. Следовательно, азот, растворенный в нашей крови, уменьшится в объеме в семь раз. В одном килограмме ваших тканей теперь будет уже не 15, а всего два с лишним кубических сантиметра сжатого азота. Значит, килограмм ваших тканей может растворить в себе еще около тринадцати кубических сантиметров сжатого азота. Азот поступает вместе с воздухом в легкие, там растворяется в крови и насыщает ваши ткани, пока в каждом килограмме снова не станет по 15 кубических сантиметров, но теперь уже сжатого азота.

— Ого! — невольно вздохнул Подорожный.

— Теперь представьте себе, что вас подняли на поверхность, давление уменьшилось в семь раз. Значит, и азот, находящийся в вашей крови и мышцах, увеличится в объеме в семь раз, то есть в каждом килограмме тканей будет более ста кубических сантиметров газа вместо пятнадцати. Излишки газа устремятся по кровеносным сосудам назад, в легкие. А так как этот процесс происходит быстро, свободный азот скапливается в пузырьки, кровь не успевает удалять избыток газа через легкие, вспенивается, как хорошо газированная вода в стакане, разрывает кровеносные сосуды и ткани.

— Вы, Павел Иванович, нарисовали довольно страшную картину, — покачал головой Подорожный.

— Ничуть не страшнее той, какая бывает в самом деле. Это и называется декомпрессионная, или кессонная, болезнь.

— Ну, а как же ее избежать?

— Неужели вы еще не догадались? Надо уменьшать давление постепенно, чтобы кровь успевала удалять избыточный азот из организма. Вот поэтому-то и поднимают водолазов с большой глубины медленно, с получасовыми выдержками через каждые три метра подъема, в течение нескольких часов. Ну, это вы уже знаете, не первый раз с водолазами имеете дело. Осадчего, например, сегодня после получасовой работы на глубине шестьдесят метров надо было поднимать более трех часов. А Мирона подняли сразу — он почувствовал себя плохо, нуждался в помощи — его поместили в камеру, снова подняли давление до семи атмосфер, чтобы азот перестал выделяться, и теперь будут постепенно его снижать.

— Но ведь Осадчего вначале поднимали с выдержками?

— Да… Но азот — газ коварный. Он почему-то выделялся из тканей Осадчего быстрее обычного.

— Почему?

Майборода недоуменно сдвинул плечами.

— Непонятно.

— Но ведь без причины ничего не бывает. Не так ли?

СЧАСТЬЯ ТЕБЕ, МОРЯЧОК!

В субботу, как только «Руслан» ошвартовался у стенки, Прохор побрился, надел новые матросские брюки с остро наточенными утюгом складками, белую форменную рубашку с синим воротником и сошел на берег. Все это он проделал быстро, но неторопливо, как привык делать на военной службе, и, кажется, совершенно не задумываясь, куда он сейчас отправится. Только когда взобрался по крутой тропинке на самый обрыв высокого глинистого берега, понял, что идет к Людмиле. Именно к Людмиле, к Люде, а не к Леньке. И вообще, с того часа, когда Прохор сказал Качуру, что ходит на Загородную не к Людмиле, а к Леньке, он почему-то все время думает о ней, Людмиле.

Все чаще и чаще он думал о том, что надо бы поговорить с ней по душам, попытаться развеять огорчения, сказать что-то теплое, хорошее, может быть, веселое, чтобы вызвать на ее милых губах улыбку, заставить вспыхнуть искорками радости голубые глаза. «Нельзя! Чужая невеста…» И Прохор, взяв в руку тяжелый чемодан с аквалангами, уходил с Ленькой к морю.

«…Она очень юная, совсем еще девчоночка, и плечики у нее хрупкие. А на них столько забот и дел, хлопот и тревог ложится… Просто свинство такому здоровому верзиле, который когда-то пароконный воз одной рукой останавливал, быть рядом и не помочь, не взять часть ноши на свои плечи. Дружба в конце концов… Нельзя! Чужая невеста!»

Как мешало ему это дурацкое «нельзя!» Мешало сделать что-то хорошее, простое и важное, что-то глубоко человеческое, как движение сердца, как возглас водолаза «Иду на помощь!», когда он спешит к попавшему в беду товарищу… Вот так может и пройти мимо судьба человека, который тебе совсем не безразличен, который тебе дорог, которого ты… Ведь, черт побери, если бы Прохор знал, что на шестидесятиметровой глубине в заклиненном отсеке задыхается главный старшина Баташов со своими товарищами, разве не пошел бы он к ним на помощь, даже рискуя своей жизнью, как это сделал его отец, спасая раненого сержанта Астахова? Разве не пошел бы он вчера на помощь Осадчему, как ходил не раз на опасную глубину на помощь совсем незнакомым людям?

Где бы ни был Прохор, чем бы ни занимался — на дне морском или в отсеке «Катюши», обследовал затонувший корабль или прорезал автогеном дверь в переборке, — все ловил себя на том, что думает о Людмиле, все чаще возникали перед глазами небрежно упавшие на белую полупрозрачную блузку русые косы и грустные синие глаза под широкими, слегка нахмуренными бровями. Даже когда прочитал письмо сержанта Астахова, сразу же подумал: «Вот какой был у меня отец, Люда!» И ему захотелось как можно скорее рассказать Людмиле об отце, поделиться с ней своей радостью.

На углу Морской и Загородной Прохор купил букет красных георгин и синих астр. Никогда еще ему не приходилось покупать цветы, а сегодня купил. Первый раз в жизни.

— Кому дарить будешь, морячок? — приветливо спросила пожилая цветочница.

1 ... 34 35 36 37 38 39 40 41 42 ... 54
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Синее безмолвие - Григорий Карев бесплатно.
Похожие на Синее безмолвие - Григорий Карев книги

Оставить комментарий