Орудием…
Это слово взволновало меня. Человек работает двумя способами: напрягая мозг, что само по себе вовсе не является колдовством, а обычным умственным усилием, и с помощью рук, держа в них различные приспособления, которые сам же и изобрёл себе в облегчение.
Орудия крестьянского труда — плуг, которым вспахивают землю перед посевом, грабли и мотыга, приспособления для сбора урожая. У строителей — молоток, пила, топор… Самые знакомые и привычные мне орудия — горшки для варки пищи, веретено для пряжи, игла, ткацкий станок… Существовали и другие орудия — орудия войны. Арбалет… Пальцы мои невольно шевельнулись, будто нажимая спусковой крючок. Меч или кинжал. В ближнем бою воины только ими и пользуются. Щит для защиты… А в Долине каждый представитель Зелёного народа носил на поясе силовой бич — приручённую молнию небольшой силы…
Все эти вещи были ОРУДИЯМИ, и ум — в первую очередь. Но моя уязвимость состояла в том, что я не умела пользоваться тем орудием, которым наградила меня природа…
Тсали торопливо шёл куда-то на восток, а я, как могла, поспевала за ним. День стоял пасмурный, блеклый, как высохшая трава вокруг, сквозь которую мы прокладывали себе путь.
Внезапно я уловила журчание воды, и язык тотчас шевельнулся у меня во рту, высохшем от жажды и даже как будто пыльном. Обгоняя Тсали, я кинулась вниз по склону, где по каменистому ложу струился ручей.
Я упала на колени и омыла в ледяных струях руки и лицо, затем сложила ладони чашей и поднесла воду к губам. Тсали, спустившись ниже по течению, жадно лакал своим длинным узким языком. Утолив жажду, я огляделась вокруг более осмысленным взглядом и почувствовала новое желание. Напиться-то я напилась, теперь бы ещё что-нибудь поесть…
Тсали, видимо, уловив ход моих мыслей, внезапно сделал резкий бросок и вытащил из воды рыбу, которая извивалась в его челюстях, а вода капала с чешуйчатой кожи мужчины-Ящерицы. Он подождал, пока рыба не замерла, и бросил её на берег позади себя, сам же снова опустился на корточки, пристально наблюдая за быстрыми струями.
За всю свою не очень долгую жизнь я никого никогда не убивала и старалась не употреблять в пищу ни мяса, ни рыбы. Но теперь, когда речь шла о выживании, пришлось пересмотреть свои взгляды. Добыча Тсали восполнит наши силы, и мне ничего не оставалось, как принять её.
Так я уговаривала себя, но прикоснуться к мёртвой рыбе всё равно не могла. Тсали тем временем выдернул из воды ещё одну рыбу, нашёл среди мусора на берегу острую палку, подобрал плоский камень и принялся разделывать тушки. Камнем он соскоблил чешую, остриём палки вспорол рыбам брюхо и выпотрошил их.
Огня у нас не было, но я знала, что в любом случае Тсали предпочтёт сырую рыбу. Я же с отвращением смотрела на куски, которые он положил передо мной, но понимала, что съесть их придётся, если я не хочу полностью ослабнуть. Решив так, я заставила себя откусить немного жёсткой плоти и принялась жевать её, после чего, давясь, проглотила недожёванную. Что ж, пусть это станет первым испытанием для будущего воина, ибо с Лайдан и её окружением мне теперь придётся разговаривать только языком вражды.
Над головой моей раздался резкий вскрик, и я чуть не выронила кусок рыбы, от которой только что пыталась откусить. Сверху на меня пикировала птица с открытым клювом, чтобы отобрать у меня пищу.
Оперение её выглядело таким же серым, как пасмурное небо, но вокруг глаз пылали огненные круги, да и сами глаза отливали красным цветом, так что создавалось впечатление, будто птица смотрит на мир через огненные очки. Ничего подобного я прежде не встречала. Мгновенно я напрягла память, мобилизовала внутреннее чувство, избитое и израненное недавно пережитым, но ничто не сигнализировало об опасности. Да, это хищная птица, но ею движет природная сущность, а не приказы Тьмы.
На крик птицы прилетела ещё одна и склевала рыбьи потроха, выброшенные Тсали. Я снова порылась в памяти и пришла к убеждению, что никогда в жизни не видела таких птиц. И всё же…
Взмахи их желтовато-серых крыльев, горячая краснота вокруг глаз не давали мне покоя. Я вскочила, сжала пальцы в кулачки и, прижав их к груди, неожиданно воскликнула:
— Найнутра!
Голос мой заглушил отрывистые крики птиц.
Что это — Найнутра? Чьё-то имя? Название местности? Стремясь найти ответ, я открыла свой мозг и стала зарываться в него всё глубже и глубже. Раньше я позволяла себе такое только под контролем Леди Дагоны. Здесь же, сейчас, на чужой земле, я подвергала себя огромной опасности, убрав все защитные барьеры, но об этом я почему-то не думала. Мне нужно было докопаться до сути.
Найнутра… Туманный образ витал передо мной, но он был слишком расплывчат, и я дала приказ своей древней памяти сосредоточиться. Что же это такое — Найнутра?
Голова моя стала кружиться, мысли сделались отчётливей, и возбуждённое любопытство пересилило осторожность и страх.
Нечто смутное предстало перед внутренним взором, чья-то фигура в ореоле красноватых тонов, таких же, как «очки» на глазах птиц. Если бы только пригасить это ослепительное сияние и увидеть чётче… И вдруг меня осенило.
Найнутра — не имя, не название местности, это — Сила! Но только чья — Тьмы? Зачем же в таком случае я её призываю?
Однако интуиция подсказывала мне, что Найнутра не служит Тьме, как не служит и Свету. Но кому же тогда? Какой-то третьей власти, обособленной от двух первых, непостижимой ни для той, ни для другой?
Я пыталась пробиться взглядом за сияющую оболочку. Постепенно она тускнела, как гаснут крути на воде от брошенного камня, и я почувствовала ответный позыв, импульс энергии: тепло, ещё теплее, горячо, совсем горячо…
Может, я и вскрикнула, но не отпрянула, как отдёргивают руку от горячего. Жар опалял меня, но в нём не было ярости, и я почувствовала, что Найнутра не враждебен мне, а просто очнулся ото сна или глубокой задумчивости, когда мой вызов потревожил его. Может быть, он — из Великих?
Если это так, то всё человеческое, что в нём когда-то содержалось, давно исчезло, и сейчас передо мной Сила в чистом виде, которую я не понимаю и не приемлю, настолько она чуждая…
Мысль промелькнула и исчезла, а вместе с ней ослабел и жар. Возникло новое ощущение: будто я стою в длинном коридоре и пытаюсь разглядеть фигуру, находящуюся в дальнем конце его. Фигура накапливала энергию, и жар отовсюду утекал в неё. Впрочем, сказав «она», я, вероятно, была не права. Возможно, эта Сила не имела пола, то есть являлась чистой Силой.
Возникло ощущение, что моя древняя память уже сталкивалась с этой Силой, пользовалась её услугами, но так давно, что нить, связующая нас, давно истлела, превратилась в прах…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
