– Может.
– Все что вы рассказали, Андрей Сергеевич… – Надя по-прежнему колебалась. – Также справедливо может относиться и к вам. Я тоже не знаю, где вы были во время убийства Михаила. А еще, быть может, это вас специально прислали из столицы.
– Надежда Ивановна… Надя. Если в вас есть хоть капля сомнения в отношении Филиппа, то у меня есть просьба, одна-единственная. Если я не прав, то сам надену на себя наручники и буду милостиво ждать приговора. – Андрей продемонстрировал пустой портфель и стол, на котором были разбросаны улики, но не было часов. – Если верить записям Владимира Александровича, то ключ ко всему – часы. Те самые, о которые вы укололись. Их тут нет. И я уверен, что они у Филиппа. Обыщите Баума.
Глава 15
Долгорукий своей смертью спутал ему все карты. Да и вообще, все пошло наперекосяк. Нет, конечно, это было ему на руку с одной стороны, а с другой – князь унес с собой в могилу знания, которые могли Филиппу очень и очень понадобиться.
Так и поедет в столицу с пустыми руками? По плечам побежала неприятная дрожь. Думать об этом было неуютно, представлять, что с ним будет, Филипп даже не хотел. Надо было найти что-то… Что-то…
По первости Филипп еще пытался быть аккуратным, не оставлять следов, но чем больше он копался в бумагах Адлерберга, тем больше падал духом. Ничего полезного. Какие-то рецепты растворов, обычное словоблудие человека, предоставленного самому себе в обществе слуг и сумасшедшего ученого. Никакого тебе рецепта философского камня или внезапно всплывших фактов о высокопоставленных лицах империи.
Чем дольше Баум ковырялся в бумагах, тем больше становилось его отчаяние, а движения рваными, нервными. И он перестал аккуратничать. Выдергивал маленькие ящички из стола, явно сделанного под заказ специально для алхимика, вытряхивал содержимое, отбрасывал в сторону. И снова, и снова, в попытках найти хоть что-нибудь.
В конце концов, отчаявшись найти хоть что-то полезное, Баум метнулся к стеллажам, где стояли алхимические растворы. Может, хоть что-то ценное? Эликсир бессмертия, «Кошачья ярость», ну хоть что-нибудь, что могло бы спасти его.
Филипп принялся хватать фиалы, рассматривать надписи на них. Снова ничего такого, что бы он не мог сделать сам при должном терпении и учебнике по алхимии под рукой.
– Проклятие! – Склянка полетела вниз, Филипп не успел среагировать. От соприкосновения с паркетом хрупкое стекло разлетелось брызгами, прозрачная жидкость лужицей растеклась по полу. Маг сделал короткий пасс рукой, собрав пальцы в щепоть, заставляя время повернуться вспять: сосуд медленно, кусочек за кусочком восстанавливался обратно, но магу не хватило терпения, чтобы закончить. – К черту! Еще с этим возиться.
Он махнул рукой, и все снова разлетелось в разные стороны. Капли жидкости попали на темные брюки, мгновенно заставляя ткань выцвести. Это разозлило мага еще сильней. Баум принялся хватать с полок остальные склянки с алхимическими растворами.
– К черту! Все к черту! – Реторты, фиалы, баночки одна за другой летели на пол, разбивались вдребезги, жидкости, порошки, все это смешивалось на полу грязными пятнами. – Она меня все равно убьет. Хах! Нет, даже хуже…
Филипп рассмеялся, запуская пальцы в волосы, в голосе послышались истерические нотки. Он метнулся обратно к столу. Судя по всему, это уже был не первый раз. Бумаги, книги, записные книжки, наваленные как попало, служили прекрасной иллюстрацией первозданного хаоса. Поверх всего валялись ящички, безжалостно выдернутые из своих мест в бюро и в столе. Баум снова принялся перебирать бумаги.
– Что-нибудь, здесь должно быть хоть что-нибудь…
– Филипп Елисеевич.
Он вскинул голову, в дверях стояла Надя. Баум растерянно и виновато улыбнулся. Сколько она здесь стояла? Что видела? За спиной барышни вырос Андрей, и Филипп нахмурился.
– Надежда Ивановна, все в порядке? – Настороженный взгляд метнулся от фельдфебеля к Наде и обратно. – Вы дали слово офицера, Андрей Сергеевич.
– Бывают случаи, когда его приходится нарушать.
– Что тут происходит? – Надя с ужасом оглядела тайный кабинет дяди, в котором будто властвовал ураган.
– Если бы я знал! – Филипп развел руками, на лице его отразилась совершенно искренняя скорбь. – Когда я пришел сюда, здесь был этот кошмар. Вот! – Он помахал листами у себя в руке. – Пытаюсь отыскать хоть что-то полезное.
– Что ты врешь! – Андрей выступил вперед, сжал ладони в кулаки. – Мы видели…
– Андрей Сергеевич, погодите, – остановила Надя мага.
Верить в виновность Баума не хотелось. Все ее естество противилось этому. Зеленые глаза с искорками, теплая улыбка, поддержка. Да, Андрей Сергеевич сообщил о своих подозрениях, даже предоставил доказательства – хотя, по мнению Нади, они были весьма спорными, но как дознаватель отбросить их она не могла. Тем более застав подобную сцену. Хотя все же существовала вероятность, что их загадочный убийца опередил их и в кабинете дяди, а Филипп просто оказался здесь первым…
Но что, если Андрей Сергеевич прав? Быть может, она бы и не поверила Андрею, если бы не реакция Баума на смерть Долгорукого. Уж слишком обеспокоенным он был, тогда как сама Надя, например, страшно сказать, уже начала привыкать к творившемуся в особняке безумию. Будто для Филиппа именно смерть Долгорукого оказалась неожиданностью – а все остальное шло по одному ему известному плану. Чутье подсказывало, что здесь что-то не так.
Ей отчаянно хотелось разобраться с этим поскорее, не метаться между догадками. Закрыть глаза и забыть все, как страшный сон, детское видение. Но уступать этой слабости Надя не собиралась.
– Филипп Елисеевич, у меня будет к вам большая просьба, – мягко начала Надя. Чувствовала она себя отвратительно. Что могло быть хуже, чем предательство? Сейчас Баум рассмеется им в лицо, и никаких часов при нем, конечно, не будет. – Не сочтите за грубость, но скажите, не брали ли вы из портфеля дядиных часов?
Лицо мага вытянулось, он растерянно моргнул, но тут же улыбнулся.
– Брал, – спокойно подтвердил он. – Видите ли, – Баум полез во внутренний карман кителя, и вправду доставая оттуда знакомые часы, – хотел проверить одну теорию, но не тревожить вас, Надежда Ивановна.
Часы покачивались на цепочке, но отдавать их Баум не спешил.
– И какой же эксперимент вы хотели провести? – Андрей старался, чтобы его голос звучал спокойно, но Надя слышала, как тот звенит от сдерживаемых чувств.
– Вам, – Филипп особенно выделил первое слово, – Андрей Сергеевич, я не обязан отвечать. Надежда Ивановна, – прежним мягким голосом продолжил он, – я готов объяснить вам все наедине.
Она почти согласилась. Почти сделала шаг навстречу. Но что-то внутри натянулось, скрутилось, то ли удерживая от ошибки, то ли помогая совершить ее. Кто из них врал? Кто? Решать нужно было сию секунду, сейчас.
– Что за эксперимент, Филипп Елисеевич?
На лице Баума читалась растерянность, он поморгал, будто не понимая, что Надю останавливает, зачем она задает вопросы.
– Магический. Знаете, кажется, я понял, зачем здесь игла и как это связано с каминами…
– Да как вы не видите, Надежда Ивановна, он же врет! – не выдержал Андрей и шагнул вперед. – Никакой эксперимент ему не нужен был, он знал все это с самого начала!
– Что за чушь? – фыркнул Баум.
– Просто отдай часы, – тихо, но угрожающе потребовал Андрей.
– Хочешь, чтобы вся слава досталась тебе? Рыцарь в сияющих доспехах, – неприятно усмехнулся Баум. Выражение растерянности на его лице сменилось презрением. – Золотой мальчик с синим огнем на пальцах, понравилось решать проблемы самому? Без старших товарищей и всепрощающей Юлии Федоровны.
– Не понимаю, о чем ты. – Надя видела, как плечи Андрея напряглись еще сильнее.
– Не понимаешь, да? – Баум подхватил часы, спрятал в кармане брюк. – Тогда позволь тебе напомнить. Третий год обучения в магкорпусе, ты и твои славные школьные товарищи, будущий цвет магической элиты империи, запираете в чулане с метлами мальчишку на пару лет младше. Просто потому, что тому «посчастливилось» родиться в простой избе, а не во дворце. Ну, Андрей Сергеевич, припоминаете?
