написал бы мне письма, способного меня оскорбить…» «Ипсиланти, – продолжал посланник, – потерял руку на службе императора; хочу надеяться, что если его собственные дела не заставят его потерять голову, то он придет к заключению считать меня не таким уж адвокатом турок, как он это полагает, когда он получит результат моих хлопот и моей настойчивости»[283].
Однако А. Ипсиланти не довелось пожать результаты этих усилий российского посланника по урегулированию его имущественных дел: через два с небольшим месяца началось возглавленное им вооруженное восстание греков против оттоманского владычества.
Вечером 22 февраля (6 марта) 1821 г. Александр Ипсиланти вместе с братьями Георгием и Николаем прибыл в Яссы, столицу Молдавии. На следующий день молдавский господарь М. Суццо сообщил Г. А. Строганову, что, вступив в город, А. Ипсиланти объявил: «Прибыл он для того, чтобы, будучи сам греком, избавить греческую нацию от ига оттоманов и завоевать ее свободу посредством оружия этой самой нации, собравшейся воедино во всех частях турецкого господства»[284]. В Яссах, где господарская стража находилась под командованием людей Филики Этерии, в тот же день произошло нападение на местных турок. За два дня до этого подобные события имели место и в Галаце.
26 февраля (10 марта) 1821 г. в Яссах, в церкви Трех Святителей, состоялось торжественное богослужение и освящение греческих знамен. Александр Ипсиланти, его братья и все воины поклялись на иконе Христа не вкладывать свои сабли в ножны до тех пор, пока Греция не станет свободной. До начала этой торжественной церемонии провозглашения греческой революции глава Филики Этерии отправил письма и обращения представителям правительства России, видным греческим деятелям, своим друзьям и единомышленникам. Эти важные документы, оказавшиеся в копиях в архиве российского посольства в Константинополе[285] и по большей части неопубликованные, позволяют дать достоверное объяснение мотивам действий и планам начавшегося в Молдавии национально-освободительного восстания греков и роли России в этом событии. Остановимся подробнее на этих вопросах.
Как известно, Филики Этерия намеревалась сделать основным центром восстания Пелопоннес, где борьбу должен был возглавить лично А. Ипсиланти. Поэтому решения вождя Филики Этерии начать борьбу за освобождение Греции на территории Молдавии стало неожиданностью даже для некоторых его ближайших сподвижников. Сам А. Ипсиланти объяснял свое решение тем, что планы этеристов были раскрыты Портой, и это сделало невозможным его приезд в Грецию, а дальнейшее промедление с началом восстания могло иметь гибельные последствия для всего греческого дела. В письме И. Каподистрии от 24 февраля (8 марта) 1821 г. он писал: «Вся нация могла бы погибнуть, если бы я не решился начать. Мои приметы были даны во все части Греции, и меня подстерегали как на Адриатике, так и на Черном море и в Архипелаге. Вот причины, вынудившие меня начать в этой стране»[286].
Следует сказать, что сведения, полученные А. Ипсиланти о раскрытии его планов Портой, которая готовится подавить в зародыше освободительное выступление греков, соответствовали действительности. С конца 1820 г. Порта с разных сторон начала получать сведения о подготовке греками восстания, а в самый канун выступления А. Ипсиланти произошло трагическое и опасное для Филики Этерии происшествие: был схвачен (по-видимому, в начале февраля 1821 г. при переправе через Дунай) видный этерист А. Паппас, которого руководитель тайного общества отправил к вождю сербов Милошу Обреновичу с предложениями о сотрудничестве между греками и сербами в освободительной борьбе. Из захваченных у этеристского эмиссара документов Порта получила информацию о готовящемся против нее восстании. 27 февраля (11 марта) 1821 г. близкий к оттоманскому правительству человек сообщил Г. А. Строганову, что «Портою открыт обширный заговор с целью всеобщего восстания христианских подданных Оттоманской империи и возрождения Греции». За несколько дней до этого оттоманские министры поставили в известность о перехваченных письмах Ипсиланти к Обреновичу и сербскую делегацию, находившуюся тогда в Константинополе[287].
В этой обстановке А. Ипсиланти, находясь в Кишиневе, менее чем в ста километрах от границы Оттоманской империи, решил, что у него нет другого выхода, как начать свое восстание в Молдавии. Разумеется, он начал здесь действовать не на пустом месте: Филики Этерия ранее вовлекла в свое движение командиров господарской стражи Валахии и Молдавии, сотрудничавших с вождем начавшегося в январе 1821 г. в Валахии крестьянского восстания Тудором Владимиреску. Но подчеркнем, что решение зажечь огонь восстания не в Пелопоннесе, а в Молдавии было не результатом свободного выбора, как считают некоторые историки[288], а решением вынужденным.
Не вызывает сомнения, что А. Ипсиланти намеревался с армией, сформированной в Молдавии, пройти как можно быстрее через княжества, пересечь Дунай и пробиться с боем к Греции – главной цели и главному театру борьбы за освобождение. О его плане освободительной борьбы свидетельствуют письма, которые он направил из Ясс своим единомышленникам.
В своем письме этеристскому эмиссару Х. Перревосу, находившемуся в Греции, он сообщал: «Я спешу пересечь эти провинции для того, чтобы прибыть на землю Греции и соединиться со всеми теми, кто готовится свернуть ужасное иго, которое их гнетет»[289].
А. Ипсиланти рассчитывал, что его выступление в Яссах послужит сигналом ко всеобщему восстанию в Греции, центром которого станет Пелопоннес. В его обрашении к эфорам Патр – руководящему ядру этеристов Пелопоннеса – говорилось: «Призовите в помощь Бога и смело беритесь за оружие против тиранов. Обратитесь с призывом ко всем нашим храбрым соотечественникам, которые находятся в Пелопоннесе, воодушевите их своим собственным примером».
А. Ипсиланти направил также обращение к этеристам Константинополя. Он призывал их немедленно начать вооруженное выступление в столице империи в соответствии с ранее разработанным им планом. Этеристы Константинополя вместе с командами стоявших здесь на рейде греческих судов должны были завладеет арсеналом, захватить самого султана и водрузить христианское знамя над храмом Св. Софии.
Таким образом, план освободительного восстания, намеченный А. Ипсиланти, выходил за чисто национальные рамки. Он содержал идеологические моменты, восходившие к предыдущей эпохе, когда борьба за освобождение порабощенных оттоманами народов имела форму противоборства креста полумесяцу. Существование подобных настроений у А. Ипсиланти подтверждают и направленные им одновременно обращения к некоторым высшим иерархам греческой церкви. В письме к иерусалимскому патриарху Поликарпу А. Ипсиланти, напоминая о том, что завоеватели стремились уничтожить православную религию, призывал одного из духовных руководителей православного мира внушать «сынам вашей церкви рвение к вере и свободе». «Ваши проповеди против общего врага, – говорилось в его послании, – прозвучат для соотечественников, дальних и близких, подобно звонкой трубе, страшной для нашего трусливого врага». Подобные же послания вождь этеристов направил константинопольскому патриарху Григорию V и митрополиту Деркон (Фракия) Григорию.
Стремление А. Ипсиланти использовать духовный авторитет православной церкви, чтобы повлиять на умы верующих и побудить их активно участвовать в борьбе за освобождение, естественно. Но руководитель Филики Этерии не учитывал, что высшие
