Даже если «Хаммер» и стоял вдоль обочины, я не ожидал, что смогу увидеть его, поскольку находился еще достаточно далеко, значительно ниже уровня шоссе. Что я рассчитывал увидеть, так это отсвет фар или габаритных огней, но гребень склона лишь чуть выделялся на сером фоне неба.
Я не верил, что стрелок уехал. Он приложил слишком много усилий, стремясь добраться до нас, чтобы взять и укатить прочь. А если уж он действительно хотел нас убить, то не мог не проверить, свернули мы себе шеи или нет, скатившись по достаточно крутому, но все-таки проходимому для внедорожника склону.
Хорошему кондитеру терпение крайне необходимо, но иногда я терял его даже на кухне. И вот теперь, когда я стоял на склоне, ожидая появления нашего врага, меня вдруг накрыла волна раздражения, как бывало, когда я готовил английский крем из яичных желтков, сахара и молока. Для того чтобы приготовить качественный крем, требовалось непрерывно помешивать смесь на низком огне, чтобы желтки не свернулись.
Мои желтки, образно говоря, начали сворачиваться, когда над головой что-то зашуршало. К ветру это не имело никакого отношения. Нет, что-то тяжелое сорвалось с одной из верхних ветвей.
В школе я не жаловал историю, древнегреческую или какую-либо еще, и тем не менее, так странно, вдруг подумал об остром, как бритва, мече, подвешенном на волоске над головой Дамокла.
Посмотрел вверх.
Глава 31
Увидел что-то летящее и большое, с размахом крыльев в добрых шесть футов. Увидел большие, круглые, светящиеся глаза, острый клюв и еще до того, как задал себе вопрос: «Это кто?» — уже знал ответ: сова. Тем не менее вскрикнул от неожиданности и удивлении, когда она пролетела надо мной.
Разыскивая лесных грызунов, большая птица полетела на северо-северо-запад, опускаясь вместе со склоном. Она пересекла след, оставленный «Эксплорером» на склоне, пролетела над человеком, присутствие которого до этого момента оставалось для меня тайной.
Пусть даже мои глаза и приспособились к темноте, видимость в этих лесах оставляла желать лучшего. Чередование снежных заплат и участков слабо светящейся темной земли приводило к тому, что перед глазами все постоянно менялось, словно черно-белая мозаика на дне медленно-медленно вращающегося калейдоскопа.
Человек стоял в тридцати футах от меня, может, футов на двадцать ниже по склону, я хорошо видел его между деревьями. Мы прокрались один мимо другого, не подозревая об этом.
Мой крик, пусть негромкий и быстро оборвавшийся, тем не менее сообщил ему о моем присутствии в непосредственной близости от него, точно так же, как сова привлекла мое внимание к его силуэту. Я не различал подробности, не видел даже овчинного воротника его полушубка, но точно знал, что передо мной человек, не просто человек, а тот самый стрелок.
Я-то ожидал, что он обнаружит свое местоположение фонариком. Не мог же он идти по следу «Эксплорера» в такой плотной и обманчивой темноте, не захватив с собой источник света.
Мне оставалось только гадать, увидел ли он меня так же хорошо, как я — его. И не решался тронуться с места: если он не смог точно определить, откуда донесся крик, своими телодвижениями я мог себя выдать.
И тут же он открыл огонь.
Около нашего дома, когда этот человек впервые появился из «Хаммера», мне показалось, что у него армейская автоматическая винтовка. Теперь раздавшиеся очереди наглядно подтвердили мое предположение.
Выстрелы звучали громче, чем щелканье кнута, пули посекли деревья слева и справа от меня.
Удивленный тем, что свинцовый дождь между этими двумя залпами не накрыл меня, я, однако, не находил утешения в том, что этот день не входил в список пяти ужасных дней моей жизни, составивших суть предсказания дедушки Джозефа.
Я стоял, пригвожденный к земле, словно одна из сосен. Какие-то мгновения казалось, что Джимми Ток, человек действия, способен только на одно: подпустить в штаны отходы биологической жизнедеятельности.
Потом я побежал, и мчась на юг поперек склона, я сожалел о том, что деревья растут на столь большом расстоянии друг от друга. Я кружил среди огромных стволов, используя их и качестве прикрытия, а позади вновь раздалась длиннющая очередь, и мне вслед злыми осами полетели пули, каждая из которых могла вонзиться-мне в спину или затылок.
Я слышал глухие удары (при попадании пули в ствол), звонкие (рикошет от скалы), что-то с жужжанием пронеслось рядом с моим левым ухом, и я точно знал — это не шмель.
Наверное, он поступил опрометчиво, стреляя столь длинными очередями. Даже в удлиненном рожке-магазине запас патронов конечен, а стрелок расходовал ею очень уж быстро.
Если бы он опустошил рожок, не попав в меня, ему пришлось бы отвлекаться на то, чтобы поставить новый рожок. Если я в это время продолжал бы двигаться, он бы потерял мой след в темноте.
Потеряв мой след, он мог прямиком направиться к «Эксплореру» и убить Лорри.
Эта мысль подставила мне подножку. Я упал и больно ударился плечом, ткнулся лицом в снег и сосноные иголки.
Покатился, не по желанию — по инерции, ударяясь коленями и локтями о камни, выступающие корни, мерзлую землю.
Катясь по земле, я, разумеется, оставался невидимым для стрелка, но после нескольких оборотов понял, что при сильном ударе о дерево могу свернуть себе шею.
Среди сосен изредка попадались кусты. И встреча с одним из них могла запросто стоить мне глаза: лишенные листвы, жесткие ветки торчали во все стороны, любой куст напоминал ощетинившегося ежа. То есть возникла ситуация, когда мне, похоже, предстояло превратиться в падающий на землю сейф. Поэтому я принялся хвататься за все подряд: сухую траву, торчащие из земли камни, случайные молодые деревца — за все, что могло меня остановить, хотя бы замедлить мое продвижение. В конце концов я оказался на четвереньках. Поднялся. Отбежал на какое-то расстояние и остановился, гадая, а стоит ли бежать дальше.
Потеряв ориентировку, оглядел лес, увидел все то же черно-белое лоскутное одеяло, попытался успокоить дыхание. Я не знал, как далеко откатился и отбежал, но, похоже, достаточно далеко, чтобы уйти от преследования.
Я не видел его, следовательно, он не мог видеть меня.
Но в этом я как раз ошибся. Услышал, как он бежит ко мне.
Не оглянувшись, я вновь поспешил на юг, поперек склона, петляя между деревьями, постоянно спотыкаясь, поскальзываясь, но все-таки оставаясь на ногах, пусть меня и шатало из стороны в сторону и бросало взад-вперед.
Поскольку в меня он больше не стрелял, я предположил, что у него то ли закончились патроны, то ли ом не успел перезарядить винтовку. А если он не мог меня пристрелить, может, следовало развернуться и напасть на него. Он наверняка не ожидал от меня такой смелости.
Внезапно я попал на участок земли, полностью лишенный снега, зато заваленный камнями. Каждый шаг грозил обернуться подвернутой ногой, но в голове сверкнула дельная мысль. Я намеревался ввязаться в рукопашный бой, а у стрелка мог быть нож. Мне тоже следовало вооружиться, и под ногами лежали подходящие камни.
Я остановился, наклонился и сразу же нашел булыжник размером с маленький грейпфрут. Но едва мои пальцы схватили его, длинная очередь порушила мой план.
Когда пули засвистели в каких-то дюймах надо мной, я оставил булыжник на месте, на четвереньках добрался до двух деревьев, повернул налево, распрямился и, дав деру, слетел с края обрыва.
Глава 32
Обрыв — это, конечно, громко сказано, но именно такое ощущение возникло у меня, когда правая нога шагнула в воздух, а потом не нашла опоры и левая.
Падая, я закричал от ужаса, пролетел примерно пятнадцать футов и приземлился на что-то колючее, но мягкое. При падении услышал шум бегущей воды, увидел ее поток с шапкой фосфоресцирующей пены и понял, где нахожусь. Заодно мне вдруг стало ясно, что я должен делать.
Следующая очередь раздалась в тот самый момент, когда я ступил в пустоту, и стрелок, если слышал мой крик, наверняка подумал, что я ранен. Чтобы убедить его в этом, я вскрикнул еще раз, слабее, показывая тем самым, что жизнь из меня уходит.
Тут же вскочил и, держась ближе к отвесной стене, прошел футов десять вверх по течению.
Голдмайн-ран, побольше ручья, но поменьше реки, берет начало в вулканическом озере, куда из глубин земли поступает горячая вода. Озеро это находится в горах на востоке. Через Голдмайн-ран переброшен мост, по которому проходит Хоксбилл-роуд. К западу от шоссе вода в Голдмайн-ран уже не горячая, даже не теплая, но скорость течения достаточно велика, и поток не покрывается льдом и в самые суровые зимы. Тонкая корочка льда появляется разве что в заводях, на поворотах русла.
Если человек, подстреленный из винтовки, падал в Голдмайн-ран, быстрое течение тут же подхватывало его и уносило в долину, по пути колошматя о торчащие из воды валуны.
