…Вечерело. На берегу стоял мужик. Через минуту мой каяк выскочил на берег подобно гигантской рыбине. В мгновение звенящий рой летучих тварей, комаров и мошки, облепил меня, словно серой театральной вуалью. Вытащив из кормы баул с провизией и спальным мешком, я поднялся по деревянным ступенькам на берег.
Рубленая домушка больше напоминала заимку. Я сначала так и подумал. Но пасущаяся козочка, суетящаяся под ногами дюжина пестреньких курочек во главе с гордым петухом и здоровенный котяра на крыльце создавали тот неповторимый уют, который можно встретить только в российской глубинке.
Коренастый дядька с седеющей бородой протянул руку. Поздоровались.
– Один идешь?
– Один.
– Ну, заходи.
Присел на скамью. На дощатом столе дымился солдатский котелок. Две кружки, ложки, нарезанный крупными ломтями черный хлеб, закопченный чайник, пакет с сахаром и лоснящиеся от жира свежесоленые хариусы, издававшие по всей избе запах свеженарезанных огурцов, говорили сами за себя: «Налей и выпей».
Выпили. Закусили. Еще выпили и разговорились. В небе проклевывались ранние звезды.
– Стреляешь?
– Так. Когда приспичит.
– Увидишь медведя на перекате – не трогай. Ручной.
– Это как?
– Дружим мы с ним.
– С медведем?
– А то.
– Расскажи.
– Позапрошлой весной, – начал свой рассказ Анатолий, – на пороге брал нерку. Набрал, сколько надо, и пошел домой. Заночевал на берегу. Сижу у костра. Вдруг слышу, идет хозяин (то есть медведь, «хозяин тайги». – А. К. ). По поступи раненый. Я – за ружье. Только зарядился, медведь остановился и рыкнул. Но не как хозяин, а как-то жалобно. Потом – тишина. Чую, залег где-то совсем рядом. Э, брат, я такие шутки не уважаю. Не я тебя стрелял, не мне с тобой разбираться. Всю ночь жег костер, подшумливал, рубил чурки для костра. Однако медведь залег мертво. Ни гугу. Ночью не сомкнул глаз. Решил так. Если сам не уйдет, добью. Зачем мне в хозяйстве раненый медведь? Туристы по реке, вроде тебя, шастают, да и нам, промысловикам, одни невзгоды.
Анатолий достал из нагрудного кармана сигаретку. Видно по всему, разволновался. Пыхнул разок и продолжал:
– Бросил я пару рыбин на гальку, собрал скарб и пошел вдоль берега. Отошел с версту. Вещи в кустарник – и с ходу назад. Задумка была у меня – зайду с тыла и посмотрю, что он делать будет: если брошенную рыбу не тронет, а пойдет за мной по следу, значит, охоту на меня открыл. Тут уж делать нечего – хочешь не хочешь, а добивать надо. Или я, или он.
Дал крюка. И что же? Вижу, по берегу хромает на трех лапах здоровенный медведь. Правую переднюю поджал под самое пузо. Я даже без бинокля разглядел. В лапе у медведя здоровенная занозина. Так вот оно в чем дело!
Самцы метят свою территорию. Становятся на задние лапы и сдирают кору с дерева, оставляя на стволе полосы. Мол, я тут был. Здесь все вокруг мое, и не дай бог кто сюда сунется. Этот мишка, видно, тоже ходил по своему кругу и метил таким образом свои владения. Да, видно, не подрассчитал. В лапу впилась щепка. Вытащить ее он не смог. Распухла лапа, и теперь он испытывал жуткие страдания. Сердце не камень. Анатолий так живо представил себе мучения косолапого, что у самого заболела ладонь. И тут он решился на невероятное…
Повесил на сучок карабин, отстегнул с пояса охотничий нож и, полностью разоруженный, поспешил на помощь. Топтыгин лег на бок. Потом перевернулся на спину, вытянув вперед морду и закрыв глаза. На языке хищных зверей эта поза означает полное повиновение: дескать, делай со мной что хочешь.
Расстояние между человеком и самым коварным, сильным хищником сокращалось.
А вдруг это хитрость? Стоит только подойти ближе, и раненый зверь в одно мгновение превратит его в груду кровавого мяса. Приближаясь к медведю, Анатолий тем не менее поглядывал на его холку. Если стоит дыбом – лучше не подходить. Шерсть лежала гладко. Охотник, добывший на своем веку не одного медведя, теперь сам пытался спасти того, кого некогда считал своим врагом.
– Это невозможно объяснить, – продолжил рассказ Анатолий. – В тот момент я, наверное, действовал по велению не разума, а сердца. Словно неведомая высшая сила говорила: «Иди! Не бойся!»
Осмотрел рану. Она была ужасной. Большая еловая заноза, как клинок кинжала, навылет прошила лапу наподобие гарпуна. Поэтому зверь и не смог ее выдернуть зубами.
Анатолий пожалел, что оставил в лесу нож. Как бы он сейчас пригодился! Ведь стоит только отрезать кончик торчащей щепы с тыльной стороны лапы, и заноза свободно выйдет.
И тогда человек решился на еще один невероятный поступок. Положил переднюю лапу медведя себе на колени и зубами откусил кончик щепки, тихонько вытащил свободный конец. Скопившийся гной ручьем полился на песок. Медведь отдернул лапу и стал ее тут же зализывать. Анатолий, воспользовавшись ситуацией, быстро ретировался. Казалось, даже телогрейка была мокрая насквозь от холодного пота.
…Прошел месяц. Хозяйственные дела закружили, и странная история с медведем забылась. Каково же было его удивление, когда однажды, выйдя на берег, он увидел того самого медведя со здоровенной свежепойманной рыбой в зубах. Анатолий даже испугаться не успел. Медведь бросил рыбу на берег метрах в пятнадцати от человека и быстренько скрылся в кустах орешника.
Потом Анатолий еще несколько раз находил свежую рыбу все ближе и ближе к своей избушке. Так продолжалось с неделю, пока шел нерест.
Летом медведь ушел в тайгу на ягодники и больше не объявлялся. Однако следующей весной появился вновь. Более того, регулярно оставлял на берегу возле избушки несколько крупных рыбин. Теперь он кормился на перекате с другими медведями, которые каждую весну собираются на порожистых нерестовых реках.
…Несколько лет подряд я приезжал к Анатолию на весеннюю охоту. Мы подружились, и я даже уговорил его переехать в Москву и работать егерем в одном из наших охотничьих хозяйств. И вот это несчастье… Избушка на берегу опустела. Козу задрала рысь, кур перетаскали хорьки и лисы. Лишь только медведь, некогда спасенный Анатолием, до сих пор приносит к избушке свежепойманную рыбу».
Растения тоже имеют сердце
Наверное, большинство читателей согласится с тем, что не только медведи, но и волки, собаки, кошки, дельфины, обезьяны и многие другие высокоразвитые животные способны испытывать чувство благодарности. Однако не многие из них знают, что испытывать благодарность могут не только высокоразвитые представители фауны, но и флоры.
Из истории язычества мы помним, что наши предки когда-то считали, что в каждом дереве, в каждом растении и даже камне живет дух. Вот почему, прежде чем сорвать полезную травку или срубить дерево, наши далекие прародители сначала просили у них прощения. Христиане и, в особенности, атеисты зло высмеивали язычников, искренне считая подобные верования предрассудками и «темнотой». Однако современные научные открытия подтверждают правоту «дремучих» язычников: растения умеют не только вырабатывать углекислый газ и кислород, но и способны… сопереживать, радоваться, страдать и даже влюбляться.
Известный американский исследователь Клайв Бакстер в 1966 году провел не совсем обычный эксперимент. Он решил подключить к растению… детектор лжи. Затем попросил одного из своих помощников сыграть роль мучителя, а другого – исполнить роль целителя. «Мучитель» обязан был ломать, жечь, колоть ветки и листья растения, а другой, наоборот, – лечить раны, поливать почву, нашептывать растению ласковые слова. И что из этого получилось? – спросите вы. А вот что: растение начало различать людей!
Когда в комнату входил «мучитель», детектор фиксировал электрический всплеск – растение словно «испуганно вскрикивало». Когда же к нему приближался «целитель», растение успокаивалось: электрическая активность резко снижалась. Но самое удивительное открытие было сделано чуть позже. Вскоре выяснилось, что даже при одной только мысли исследователей «Поджечь лист» растение давало высокий скачок самописца. «Растения способны улавливать электромагнитные колебания и даже… мысли!» – записал пораженный экспериментатор.
Как известно, у растений нет мозга. Но может быть, у них есть сердце? Многие ученые, а также древние и современные мудрецы и эзотерики считают, что душа человека «живет» не в мозге, а в сердце. Если растения умеют чувствовать, считывать мысли и, как мы в этом еще убедимся, испытывать такие высокие чувства, как любовь и благодарность, то логично предположить, что, вероятно, и у растений должно быть сердце. Или хотя бы некий его аналог. Иначе где же еще может «обитать» душа растения – если она вообще у него имеется?
Как оказывается, ученые уже знают ответ на этот вопрос. Профессор кафедры физиологии растений Тимирязевской академии И. Гунар доказал, что сердце у растений есть! И располагается оно в шейке корней. Именно эта часть растения обладает удивительной способностью сжиматься и разжиматься, будто сердечная мышца.
