Через час стало невтерпёж. Она решительно выдернула из-под кровати ночной горшок. Но так оставлять нельзя... Подозрительно же.
Лиля распахнула окно, чувствуя себя настолько неловко, насколько это было возможно. Ладно. Ладно! Что поделать-то? Ну, кустики разок удобрить, дождик смоет!
В полном душевном раздрае она вернула опустевший горшок на место и плюхнулась на кровать. Минуты тянулись и тянулись.
32. Я боюсь пауков
Из дремоты её вывели шаги в соседней комнате. Она подняла голову и тут же метнулась к окну, закрываясь шторой и пытаясь сдержаться, чтобы не чихнуть. Вот же пылища!
– Эй, Келанте! – крикнули из коридора. – Там на кухне тебя зовут!
– Иду, – отозвался камьер Тадела. – Ща.
Лиля застыла за шторой. Шаги удалялись.
– Выходи! – тихо воскликнул Касилл, заглядывая в комнату. – Бегом!
На лесенке для катьонте её встретил Ларат. Он взглянул на Лилю и нахмурился.
– Ничего хорошего, – кивнула она, доставая бумажку. – Покупает хриплый. Его цена устроила Тадела.
– Кайсо. – Ларат стиснул зубы. – Понятно.
– Тот, что с голосом повыше, упомянул поддержку крейта и дома Пай. Третий сказал, что можно начинать оформление. Тадел сказал, что ты безрассуден, тычешься налево и направо, и что он укоротит твои полномочия, начав с бесполезной жены.
Ларат побелел, потом покраснел. Лиля впервые видела его в таком состоянии, и ей стало очень, очень страшно.
– Ларат... – прошептала она. – Ларат, что...
– Это не впервые, – сипло пробормотал Ларат. – Значит, жена кира Лейдо – его рук дело...
Лиля замерла.
– Он...
– Он хочет приструнить меня, – сказал Ларат, постепенно приобретая нормальный цвет лица. – Спасибо, Лилэр. Мне нужно отправить пару писем. Буду поздно.
Он резко развернулся и ушёл. Лиля спустилась в комнату и переоделась, потом нашла Рисвелду и спросила, какие дела для неё есть. Та пожала плечами.
– Уборка после гостей. Можешь помочь Миррим со стиркой белья. Сначала отнеси поднос в детскую.
Лиля шла в сарай, вспоминая ту историю с киром Лейдо. Ларат упоминал её пару раз. Кир Лейдо перешёл дорогу Таделу, заключив сделку с торговцем с Койта, а потом ещё пару раз сбивал цены на товары, которые они оба возили с Падена. Лиля не выспрашивала подробностей, она помнила лишь, что смерть молодой и, в общем-то, здоровой жены подкосила кира Лейдо. Настолько, что он практически отошёл от дел и заперся в своём эйноте на севере.
Миррим яростно оттирала бельё в большой лохани.
– Что-то ты бледная, – сказала Лиля, вглядываясь в полумраке в лицо Миррим. – Не выспалась?
– Я вчера разлила вино прямо на туфли кира, – тихо сказала Миррим. – Это плохо.
– Не переживай, у них этих туфель сотни. – Лиля потянулась к лохани, но Миррим заслонила её руками.
– Не надо, – сказала она. – Я виновата. Буду очищать совесть.
Терзания очищают совесть, да-да... Местная хрень, въевшаяся буквально во все аспекты жизни, включая так называемые "супружеские обязанности". Лиле однажды на голубом глазу втирали, что обязанность жены – терпеть всё, что муж делает с ней, и только потом можно поплакать. От этого хотелось кричать.
Ларат вернулся вечером, но Лиле ничего не сказал, и она сидела на кровати, глядя, как бледная Миррим укладывается спать.
Крик оглушал. Он рвал барабанные перепонки, и Лиля вскочила, не понимая, где она и что происходит.
– Миррим! – воскликнула она, кидаясь к кровати той. – Миррим!
Она гладила густые волосы, и Миррим успокоилась наконец.
– Мне приснился очень страшный сон, – сказала она тихо. – Про паука. Я боюсь пауков. Очень сильно.
– Всё хорошо, милая. – Лиля обняла её и качала, баюкая. – Всё хорошо.
Она проснулась на рассвете, в обнимку с Миррим, и смотрела на её дрожащие ресницы, потом встала и вышла на кухню.
– Я пойду почищу камины, – сказала она, снимая с крючка черновой фартук. – Рисвелда, Миррим приснился кошмар. Не нагружай её работой. Она облила кира вином и переживает из-за этого.
Рисвелда кивнула. Лиля прошла по гостиной, протёрла столы, потом вычистила камины на первом этаже. Касилл носил дрова в большие плетёные корзины рядом с каминами, а она всё думала про киру Лейдо. Неужели это Тадел...
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Там уборка нужна наверху на мужской, – сказал Касилл, спускаясь с ведром золы со второго этажа. – Ковёр почистить и пыль протереть.
Лиля кивнула и спустилась в кладовку за щёткой. У кира Ясмила однажды гость умудрился вылить на ковёр флакон духов. Интересно, в той комнате так и пахнет до сих пор розами?
Она оттёрла ковёр, вытерла каминную полку, вычистила все камины, и наконец, довольная собой, вернулась на кухню.
– Ты как будто удовольствие получаешь от уборки, – хмыкнула Рисвелда.
– Ни капли. Просто пыталась отвлечься от мыслей. – Лиля снова вспомнила Ирэл и её взгляды на Ларата, и его лицо, когда он говорил о жене. – Да и Миррим помочь хочется. Жалко её.
– Это да. Она как птичка. Но ей деньги платят за работу, – развела руками Рисвелда. – Это её обязанности. Это договор, и под ним стоит её родовое имя.
Лиля выпила кружку ачте, болтая с Салвой и её помощницей, которая надеялась, что к празднику Нового Года её родителям поступит предложение о браке от одного хорошего парня, и ушла в комнату.
– Миррим?
Миррим сидела на кровати, причёсываясь гребнем, который подарила ей Лиля, и смотрела в пол.
– Всё ещё вспоминаешь кошмар?
Лила села к ней на постель и потянулась обнять, но Миррим вдруг резко метнулась от неё, вскакивая.
– Нет... Нет. Нет! – бормотала она, мотая головой. – Не касайся!
– Что с тобой? – Лиля вглядывалась в неё, но та вдруг улыбнулась и выскочила за дверь. – Миррим! – крикнула Лиля ей вслед, но издалека раздался топот туфелек по лестнице.
– У неё, наверное, эти самые дни, – неловко сказала Рисвелда, заглянувшая на крик в их комнату. – Видишь, бледная. Весь день с утра стирает.
– Тогда дай мне часть её работы, если нужно. Пусть отдохнёт.
33. Я начну эту войну
Поздно, почти ночью, пришёл Ларат и позвал Лилю на крыльцо.
– Я уезжаю, – сказал он без предисловий. – Я уеду на три дня. Лилэр, я не буду скрывать от тебя. Тебе предстоит грязная работа.
Он поманил её за собой в сад. Дорожка шуршала щебёнкой под подошвами его сапог, и Лиля в напряжении ждала, что он скажет.
– Не молчи, Ларат, – сказала она наконец. – Ты пугаешь меня.
– Тебе есть чего испугаться.
Он снова замолчал и остановился, ковыряя сапогом траву у дорожки.
– Ты знаешь, что я вложил деньги в тебя. Твоё образование, танцы, манеры... ну, с этим не очень удалось, но тем не менее. Наш договор был заключён на пять лет. Ты не отработала их. Но я закрою его досрочно. У тебя будет дом в том городе, который ты выберешь, и шестнадцать золотых ежемесячно.
Он снова замолчал, и Лиля чувствовала, что волосы у неё на затылке начинают шевелиться. В животе неприятно сжалось.
– Вот. – Он достал из кармана крохотный флакон и протянул Лиле. – Сегодня я уезжаю, а завтра у вас тут будут гости. Меня не должно быть рядом. Это должно оказаться в его вине.
Лиля стояла, и тишина декабрьской ночи ощутимо давила на её плечи, облачка пара, вылетавшие из её рта, таяли, и она молчала.
– Я не могу никак повлиять на него. Он глава рода. Он связан с родом Пай, а Пай Самел – советник крейта по внешним делам Арная. Я говорил с Таделом. Я попросил у него оставить мне эти виноградники, и обещал не лезть в его дела. Я даже готов был присоединить буквы к родовому имени. Тебинот! Позор... – Он сжал челюсти. – Тот, что с голосом повыше, как ты назвала его, – Фелгар из рода Саор. Они поставляют вино во дворец. Лилэр, он хочет разрушить всё, что у меня есть. Он лишает меня виноградников. Он послал человека в мой дом в Чирде.
– Зачем?
– А ты не догадываешься? Ирэл придётся трястись неделю до дома моих друзей, и это в её-то положении! Это – безболезненно, – ткнул он пальцем во флакон. – Он ляжет спать... И всё. Но если что-то случится с Ирэл или ребёнком, я вряд ли оставлю от него что-то, что можно будет захоронить в склепе.
