дали. По какой-то причине они не сумели зажечь энтузиазм. Тема информационных технологий пользовалась бешеной популярностью в области залива Сан-Франциско, но никто не хотел поддержать их проект. Никто, кроме одного человека – Николаса Негропонте, богатого инженера и бизнесмена, который больше двадцати лет проработал в ARPA.
Негропонте происходил из очень обеспеченной семьи с большими связями. Отец его был греческим корабельным магнатом. Старший брат, Джон Негропонте, сделал карьеру дипломата и занимал должность в администрации Рейгана; незадолго до этого он покинул пост посла в Гондурасе, где его обвинили в том, что он при поддержке ЦРУ руководил тайной антиреволюционной кампанией против левого сандинистского правительства в соседнем Никарагуа{336}.
Николас Негропонте, как и старший брат, также был связан с аппаратом военной разведки, но в ином качестве. Он долгое время работал на ARPA и занимался различными военными компьютерными проектами в МТИ{337}. Он был важным участником проекта ARPANET «Кембридж». В МТИ он возглавлял собственное исследовательское подразделение, которое финансировалось ARPA и называлось Machine Architecture Group (MAG){338}.
MAG проводило для военных самые разные исследования. Там работали над технологией видеоконференции, которая позволила бы президенту в случае ядерной войны свободно общаться с генералами в подземных бункерах, разбросанных по всей стране{339}. Группа составляла интерактивный «видеоплан» Аспена, штат Колорадо, – экспериментальную среду виртуальной реальности, которую можно было использовать для отработки военных рейдов{340}. Наверное, самый жуткий их эксперимент – роботизированный лабиринт, заселенный песчанками. Этот проект назывался SEEK. Огромная клетка была заполнена легкими кубиками, на которые во время движения наталкивались животные и сдвигали их. Компьютер наблюдал за происходящим и роботизированной рукой переставлял смещенные блоки так, как «хотели» животные. Идея состояла в создании динамичного пространства с компьютерным управлением – «модели кибернетического мира», которое менялось бы по воле мышей{341}.
В 1985 году Негропонте превратил Machine Architecture Group в нечто покруче, что больше отвечало революционному времени персональных компьютеров: медиалабораторию МТИ, настоящий хаб, объединяющий бизнес, военные разработки и университетские исследования. Он настойчиво искал корпоративное финансирование, пытаясь заработать на развитии компьютеров, сетей и компьютерной графики – всего того, чем сам занимался для ARPA. За щедрый ежегодный членский взнос компании получали доступ ко всем технологиям, разработанным в медиалаборатории, без необходимости покупать лицензию. Успех был огромный. Уже через два года после открытия дверей лаборатория могла похвастаться огромным списком спонсоров. В «клуб» вступили все ведущие американские газеты и телекомпании, а также производители автомобилей и компьютеров, в том числе General Motors, IBM, Apple, Sony, Warner Brothers и HBO{342}. ARPA, которое к тому времени преобразилось в DARPA, также было среди главных спонсоров{343}.
Медиалаборатория МТИ стала тогда сенсацией настолько большой, что Стюарт Бранд фактически умолял Негропонте дать ему возможность там поработать. В 1986 году ему предоставили возможность провести там год в качестве «приглашенного ученого». Позже он написал книгу о Негропонте и передовых технологиях, произведенных лабораторией. Книга напоминает рекламный текст, полный восторженных описаний мира гаджетов, виртуальной реальности, искусственного интеллекта и сетей, охватывающих весь земной шар. Бранд описал Негропонте как «визионера» с единственной целью в жизни – «изобретать будущее» – и закрепил его статус мятежного служителя хай-тека, который оседлал мир больших корпораций и государств, но затем вышел за их пределы.
В начале 1990-х, когда Россетто и Меткалф отчаянно искали инвесторов для своего журнала о технологиях и образе жизни, Негропонте был одним из самых уважаемых и востребованных IT-визионеров в мире. И вот в 1992 году с макетом журнала Wired и бизнес-планом под мышкой они поймали его на конференции «Технологии. Развлечения. Дизайн» (ныне известная как TED) в Монтерее, штат Калифорния, вход на которую стоил тысячу долларов с носа. Россетто и Меткалф выступили со своим предложением, и, к их удивлению, Негропонте был впечатлен и согласился помочь с финансированием. Он организовал встречи с Тедом Тернером и Рупертом Мердоком, но ни тот ни другой интереса не проявили. В конце концов Негропонте решил сам вложиться в проект. Он предоставил первоначальный капитал в размере 75 тысяч долларов в обмен на долю в 10 %. Сумма была ничтожная за такую большую долю, но Россетто и Меткалф согласились. Они прозорливо ухватились за эту возможность: у Негропонте было имя и хорошие связи в высших эшелонах бизнеса, академии и власти. Они были уверены, что Негропонте поможет закрутить воронку инвестиций, что его участие привлечет других игроков, готовых вложить куда большие суммы в Wired. Как только Негропонте оказался на борту, деньги хлынули рекой.
К изданию журнала Россетто привлек Кевина Келли, старого ученика Стюарта Бранда. Маленький и полный, с бородкой, как у амишей, Келли работал на Бранда в конце 1980-х, как раз в тот момент, когда Бранд, стареющий проповедник контркультуры, начал двигать свой издательский бизнес от коммун в сторону стремительно растущей индустрии персональных компьютеров. Келли был энергичным и активным помощником, готовым взяться за правое дело.
Келли, сын одного из руководителей журнала Time, все 1970-е ездил по миру с рюкзаком за плечами. В 1979 году во время путешествия по Израилю ему было послано божественное видение. По его собственным словам, он не смог попасть в запертый отель и вынужден был бродить по улицам Иерусалима всю ночь. Он уснул на каменной плите рядом с Храмом Гроба Господня, и по пробуждении на него снизошло откровение: он осознал, что Иисус – истинный сын Бога, который воскрес из мертвых, чтобы спасти человечество. «В конечном итоге все сводится к человеческому выбору. Ты ступаешь на путь, и, пока ты на нем, все вокруг имеет смысл, – вспоминал позднее Келли о своем опыте обращения. – Мне кажется, это со мной и произошло. Мне нужно было оказаться в Иерусалиме и отправиться пасхальным утром к пустым гробницам, чтобы принять иное видение мира. Вместе с ним я обрел новую логику, покой и точку опоры»{344}.
Точка опоры – подходящая фраза для внезапного религиозного озарения Келли. Его вера в Бога сопоставима с его верой в силу технологического прогресса, в котором он усматривал часть божественного замысла. С годами у него выработалось представление о том, что развитие интернета, появление новых устройств и компьютеризация всего вокруг, финальное слияние плоти и машины, выгрузка людей в виртуальный компьютерный мир – все было частью процесса, который позволит людям слиться с Богом и самим стать богами, которые творят и правят собственными цифровыми и роботизированными мирами по примеру Создателя. «Я видел этого ничем не ограниченного Бога, который связывает себя со своим творением. Когда мы в
