золотым кладезем данных о поведении пользователей. Ежедневно он обрабатывал 150 миллионов поисковых запросов{361}. По каждому сохранялась следующая информация: вопрос, место, откуда он исходил, дата и время, тип компьютера и ссылка, по которой в итоге перешел пользователь. Вся информация была связана с отслеживающим cookie-файлом, который Google размещал на всех компьютерах, пользующихся его сервисами.
По отдельности эти поисковые запросы не имели большой ценности. Но если взять их вместе и определить поведенческие модели за определенный период времени, то можно было нарисовать биографический портрет с такими подробностями, как интересы, работа, отношения, хобби, секреты, черты характера, сексуальные предпочтения, заболевания, политические и религиозные взгляды. Чем больше человек печатал в поисковой строке Google, тем полнее был его портрет. А теперь представьте сотни миллионов людей по всему миру, которые пользуются сайтом целый день, и вы поймете, какие неизмеримые запасы данных находятся в распоряжении Google.
Богатство информации в логах поисковых запросов Google поразило и восхитило помешанных на данных инженеров. Перед ними был открыт обзор общественных интересов и предпочтений, вырисовывалась картина о том, что волнует людей, чего они вожделеют, чем болеют. Как выразился один из сотрудников компании: «Google мог бы стать локатором поведения людей»{362}.
Данные могли быть исключительно точными, словно результаты сканирования мозга, что позволяло Google представлять пользователей в мельчайших деталях. Для людей поисковая строка была беспристрастным оракулом, который получал вопрос, находил на него ответ и переходил к следующему. Мало кто понимал, что поисковик запоминает все, что в него впечатывали: от подробностей, касающихся проблем в отношениях, до планирования террористических атак, на что и рассчитывал Брин.
Команда охотников за террористами, которую Брин собрал тем утром, знала все о характере информации, которая содержалась в логах поисковых запросов; более того, многие из них последние три года занимались созданием того, что вскоре должно было превратиться в рекламный бизнес стоимостью в миллиарды долларов. И вот они взялись за поиск подозреваемых.
«В первый заход поисковая команда обнаружила порядка 100 тысяч запросов, которые отвечали нескольким условиям», – вспоминает Дуглас Эдвардс, первый маркетинговый директор Google, в мемуарах «Мне повезет: признания сотрудника Google номер 59». Он тоже был в команде охотников и помнит, что глубокий анализ журналов принес разочарование: «Поиск террористов 9/11 в наших логах не дал ничего интересного. Ближе всего к искомому результату был файл cookie, который указывал на поиск по ключевым словам „мировой торговый центр“ и „угон египетские авиалинии“. Если террористы использовали Google при планировании атаки, они делали это так, чтобы мы их не нашли»{363}.
До сих пор непонятно, была ли это личная инициатива Брина или негласная просьба ФБР или другого силового ведомства США. Как бы то ни было, поисковые работы начались на месяц раньше, чем президент Буш подписал «Патриотический акт», который давал Агентству национальной безопасности широкие полномочия по извлечению данных и поиску по логам.
«Новый закон, подписанный мною сегодня, позволит наблюдать за всеми коммуникациями, которые используют террористы, в том числе за электронной почтой, интернетом и сотовыми телефонами. С этого дня мы будем лучше подготовлены к технологическим задачам, которые ставит перед нами распространение коммуникационных технологий, – говорил президент Буш 26 октября 2001 года, в день подписания закона. – Американский народ должен знать, что мы собираем много информации и тратим много времени на получение максимального объема разведданных, на распутывание каждой ниточки и расследование любой возможности ради обеспечения безопасности Америки. И это уже происходит»{364}.
В некотором смысле стремление Брина найти террористов было понятным. Время было пугающим. Америка была объята страхом новых терактов. Однако учитывая, как жадно американское правительство хваталось за информацию (любую информацию) о потенциальных террористах и их пособниках, старания Брина приобретают дополнительное измерение. Сразу после 9/11 ЦРУ схватило несколько десятков подозреваемых оперативников «Аль-Каиды» в Афганистане и Пакистане и отправило их на военную базу Гуантанамо, нередко на основании косвенной информации, за которую они были готовы платить вознаграждения в миллионы долларов. В итоге из 780 задержанных 731, то есть более 90 %, были отпущены без предъявления обвинений{365}. Серия запросов по словам «боинг», «запас топлива», «летная школа» и «смерть Америке» могла звучать подозрительно, но едва ли служила доказательством причастности к теракту. Если бы подросток в Исламабаде вдруг забил в Google эти слова, а компания передала информацию правительству, то вполне могло случиться, что его схватили бы среди ночи и отправили в Гуантанамо.
Была ли эффективна карательная инициатива Брина? Каков был конечный результат?
Нет, не была и результатов особых не принесла. Для Дугласа Эдвардса, который поведал свою историю в мемуарах, случившееся послужило уроком на будущее. Он работал в компании фактически с самого начала, но только 11 сентября наконец осознал, какой властью обладает Google, а если брать шире, то и вся Кремниевая долина: «Невозможно было не думать о том, что мы отсеиваем определенных пользователей на основании их поисковых запросов. Если бы мы нашли кого-то, то пошли бы дальше и начали восстанавливать личную информацию о них из наших логов. А там хранились самые интимные мысли людей, о чем они рано или поздно должны были догадаться»{366}.
Я стал пользоваться Google в 2001 году, приблизительно когда Сергей Брин начал охоту на террористов. Для меня, как и для многих людей, достигших совершеннолетия в начале 2000-х, Google была первой интернет-компанией, которой я доверял. Она не просила денег. Не забрасывала надоедливой рекламой. У нее был простой дизайн с белым фоном и поисковой строкой посередине. Ничто в интернете не работало лучше Google, она помогала исследовать новый мир, хаотичный и удивительный. Целые библиотеки были на кончиках пальцев, вы с лету могли переводить с иностранного языка и общаться в реальном времени с людьми в другом полушарии. И все это было бесплатно – вопреки, казалось, всем законам экономики.
Даже раздувшись до транснациональной многомиллиардной корпорации, Google смогла сохранить образ рассеянно-невинных айтишников, верных девизу «Не делай зла». Компания убедила пользователей, что вся их деятельность подпитывалась исключительно желанием помочь человечеству. Такую историю вы найдете практически во всех популярных книгах о Google: потрясающую сказку о двух гениальных чудаках из Стэнфорда, которые превратили дипломную работу в определивший эпоху мегапроект «новой экономики», в компанию, которая воплощала собой все утопические обещания сетевого общества: силу, знания, демократию. Некоторое время все в это верили. Может, и в самом деле это было начало нового, завязанного на сетевых технологиях мирового порядка, при котором старые структуры – армии, корпорации и правительства – оказались бы беспомощными перед уравнивающей силой интернета.
