Он остановился и непринужденно повернулся к спутнику.
— Пришли.
— Уже? — по-детски удивился тот.
— Вы говорили о каком-то человеке?
— Да-да, о человеке, — оживился бомж. — Такой… в полосатой тельняшке. Очень хочу его снова повидать. Очень надо. Чтобы понять…
— А причем здесь полиция? — перебил его Алекс, осматривая пустынную стоянку.
— Он был здесь.
— Ну и?
— Значит и здесь есть такие, как и я…
— Какие такие? И где здесь?
— Вот там, — Шмайсер, повернувшись к блондину спиной, показал в сторону полицейского отделения, — наверное, там…
Договорить он не успел. Резкий удар замертво повалил его на мокрый асфальт. Кастет разрубил височную кость, будто хрупкий мартовский лед, и из раны фонтаном хлынула алая густая кровь, прямо на загипсованную руку, мигом окрасив белоснежный гипс кроваво-красным цветом. Широко открытые глаза бомжа застыли, уткнувшись в затянувшееся небо, и жизнь стремительно покинула их.
Алекс прислонил отяжелевшее тело к колесу ближайшей машины, и чтобы труп не завалился набок, развёл в стороны ещё не успевшие окоченеть руки и ноги. Сняв со Шмайсера так глупо и уже совсем не к месту выглядевшую детскую вязаную шапочку, он аккуратно положил её рядом с остывающим телом. Из сумки он достал большой тесак, одно лезвие которого было острым как бритва, другое же представляло мелкозубчатую пилу и, опершись левой рукой в грудь убитого, правой прислонил тесак зубьями пилы горизонтально прямо ко лбу мертвеца, на пару сантиметров выше бровей. Кровь фонтаном брызнула в стороны, когда Алекс принялся пилить череп Шмайсера.
* * *
Феликс нёсся по скоростному тоннелю, не притормаживая, не сбрасывая скорости. Скорость зашкаливала, автопилот отключён, педаль акселератора вдавлена в пол. Удерживая руль одной рукой, второй полковник поглаживал приклад лежащего на пассажирском сидении полицейского дробовика и улыбался.
Он ошибся дважды, поскольку ситуацию изначально просчитал неверно. Оценил линейно, по-военному. Решил, что чипированный гражданин, молодой неопытный мальчишка — легкая добыча. На самом деле всё оказалось с точностью до наоборот. Легкой добычей оказался он сам.
Теперь всё получится. Чернеющий на приборной доске «Бубен Шамана» монотонно попискивал, подмигивая оранжевым зрачком.
Как же просто и понятно, когда находится последний пазл и картина собирается в целое. Теперь Феликсу не нужен контактёр. Он обещал Агате найти «иного» и интуиция подсказывала — сегодня он встретит его.
«Не на того ты поставил, пришелец, — думал полковник, вдавливая педаль в пол, — не с тем вошёл в контакт…»
«Тесла» выскочила из тоннеля и понеслась вдоль поля, разрезая ночь пронизывающим ксеноновым светом. Мимо мелькали столбы, деревья, бетонные ограждения. Как в ускоренной киноленте, сливаясь в хаотично ревущий нескончаемый хоровод. Лишь холодный лунный диск неподвижно висел над бешеной каруселью, вглядываясь в лобовое стекло одноглазым магическим взором.
«Тесла» мчалась на предельной скорости, а полковник думал о том, что ему совершенно не важны мотивы, движущие его хозяйкой. Пусть та в одиночку пошла против Совета, что, кстати, вполне, похоже на правду, пусть так, он всё равно верен ей до конца. Потому что давно умер в своих снах.
Стрелка спидометра залегла в крайней правой точке — не хватило шкалы. Вокруг все стихло. Звуки остались где-то позади. Не было слышно ни рева мотора, ни шума ветра, бьющегося в лобовое стекло, ни биения сердца в висках. Осталась лишь скорость и мигание «бубна шамана»…
Он поздно заметил темную фигуру на дороге. Большую коренастую фигуру с развивающимися на ветру волосами. Резко дернув руль вправо к обочине, он обеими ногами вдавил педаль тормоза в пол. Колёса завизжали, разрывая резину в клочья, и «Тесла» волчком закружилась вокруг своей оси. Человеческая фигура осталась позади. Впереди пологий склон, уходящий в темноту ночи. И гигантская тень на небосводе, сожравшая звезды. Фары бешено резали пространство, электрокар вертелся юлой, а в голове мелькало: «Я видел это во сне». В упавшем на землю небе образовалась огромная воронка — разорвавшая пространство чёрная дыра. Внутри неё яркий световой тоннель, уходящий в бездну металлического сопла, выступающего в центре неподвижно застывшей над полем гигантской серебристо-черной тени. Могучий смерч подхватил «Теслу» и закружил, словно щепку в горном ручье. Феликс закрыл глаза, убрал руки с рулевого колеса и расслабился. Непонятно как, но перед глазами навязчиво маячило лицо человека, оставшегося стоять на дороге.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Расставайся с собой легко, — вполголоса произнёс незнакомец.
«Тесла» кубарем катилась по склону обочины вдоль столбов электромагистрали. Всё длилось доли секунды. От удара в столб дверь вырвало «с мясом», и полковник, легко как пылинка, будто в невесомости, полетел в ночь.
Глава 21
— Эрик сказал, он сам меня найдет, — уверенно произнёс Марк. — Найдет, когда я ему понадоблюсь.
Он сидел у окна и смотрел на то, как светлое утро заливает улицу. Лужи стали подсыхать и нежные почки, медленно набухая на мокрых деревьях, грелись в лучах теплого апрельского солнца.
— И когда же это произойдет? — спросила Роза, — когда ты ему понадобишься?
— Может завтра, а может никогда, — ответил Марк. — Сейчас он нам нужен, не мы ему.
— Зачем?
— Спрошу.
— Что спросишь?
— Спрошу, что он сделал это со мной? Зачем показал, что всё может быть по-другому? И почему исчез, оставив, как есть. Пусть ответит, отчего они до сих пор не помогли нам. Не дали то, что имеют. Не научили. Или думают, что мы не сумеем этим воспользоваться? Что не справимся? Но это не решение! Нельзя так! Нас выбросили как старую тряпку в мусорное ведро. От того, что Губер открыл мне иное, стало ещё хуже. Это как плевок. Они — сверхлюди, сверхцивилизация, а мы, стало быть — недоцивилизация. Как в древней Спарте слабых детей сбрасывали со скалы в пропасть. Выходит, мы эти слабые дети? Наша планета — пропасть? Не могу поверить.
— Успокойся, — негромко, но требовательно сказала Роза. Она ещё не отошла от эйфории, вызванной действием викодина. — Подумай лучше, как будешь жить дальше. Ты попал в очень неприятную историю и…
— Роза, — перебил Марк, — причем тут я! Причем моя история? Ты спрашиваешь, как я буду жить дальше? А я спрашиваю — как мы все будем теперь жить?! Лучше бы он и дальше собирал свою информацию и слушал своё начальство.
Роза вопросительно посмотрела на парня.
— Так и есть! — продолжал тот. — Послушал бы начальство и уже летел бы к своей Альфа-Центавре, или откуда он там! И мне было бы спокойней, и тебе. А может уже летит…
Он ударил ладонью по подоконнику, но быстро успокоился, кивнул в сторону перевязанной руки и спросил:
— Как?
— Нормально.
Роза лежала на кровати, и ее чёрные волосы волнами струились по подушке. Раненую руку она аккуратно положила перед собой. Остаток ночи девушка провела беспокойно. В полусне, в полудреме. Вчерашний день полностью измотал её.
— Как я буду жить? — передразнил её Марк, — а как ты будешь жить? Ты попала в не менее неприятную ситуацию. Нет, не так. В бо-о-олее неприятную.
— Обычная самооборона, — возразила Роза, — так бывает.
— Угу, расскажи об этом убэшникам.
— И расскажу!
— Вот и расскажи!
Оба зашлись задорным смехом. Они были уставшие, разбитые измученные. Но в их глазах сверкали живые огоньки молодой энергии, будто и не было вовсе вчерашнего дня. Будто не было ни заброшенного цеха, ни убитого Витте, ни погони, ни простреленной руки, ни квартиры Липсица, ни двух часов беспокойного тяжелого сна.
— Можно было остаться и у Соломоныча, — сказал Марк.
— Нет, — возразила Роза, — там опасно.
— Почему? Ты ему не доверяешь?
— Доверяю, но… — Роза встала с кровати. — Чутьё. А здесь, в бабушкиной квартире, нас точно никто искать не будет.
