Капитан-лейтенант Байлфелд всплыл в надводное положение и направил подводную лодку к шлюпкам. В течение всей операции он не проронил ни единого слова, а теперь этот высокий блондин, в сопровождении матроса в блестящих крагах и с автоматом в руках, спустился на палубу подводной лодки и начал кричать на английских моряков. Капитан Уортон еще раньше приказал своим офицерам снять форменную одежду и не выдавать немцам, кто является капитаном потопленного судна. Капитан инженерных войск Джон Раймингтон, который шел на «Эмпайр Байроне» для обучения русских обращению с танками «Черчилль», не пожелал расстаться со своей замечательной, сверкавшей белизной шерстяной курткой; она была на нем и тогда, когда шлюпки подбирали людей из воды, и теперь, когда к ним приблизилась подводная лодка. Командир немецкой лодки крикнул: «Что, разве в английском торговом флоте моряков не учат гребле?» — саркастическое замечание по поводу трудностей, которые испытывали матросы, подгребая тяжелыми веслами, чтобы подойти к подводной лодке. Когда шлюпки приблизились, немецкий офицер спросил: «Почему вы участвуете в этой войне? Зачем вы рискуете своей жизнью и доставляете танки большевикам? Кто у вас здесь капитан?» Никто не пошевельнулся и не проронил ни слова.
Взгляд немецкого офицера остановился на опрятно одетом старшем буфетчике «Эмпайр Байрона», однако тот поспешно объяснил, что он не капитан судна. Наконец командир немецкой лодки заметил капитана Раймингтона и приказал ему перейти на подводную лодку. Все протесты Раймингтона остались без внимания, и его увели во внутренние помещения лодки. Затем командир немецкой подводной лодки разрешил перейти на шлюпку судовому инженер-механику, которого немцы подобрали в море.
Одновременно с лодки передали на шлюпки некоторый запас сухарей, консервированного яблочного сока и немного колбасы. «Далеко ли до ближайшей земли?» — спросил капитан Уортон. «Около двухсот пятидесяти миль», — ответил командир подводной лодки. Затем на лодке прозвучал ревун, и она погрузилась вместе с взятым ею в плен англичанином.
Несколько позднее адмирал Шмундт получил победное донесение подводной лодки «U-703»: «Потоплен 10000-тонный „Эмпайр Байрон“ в точке АС.2629. Груз — танки. Назначение — Архангельск. Капитан Джон Раймингтон взят на борт в качестве пленного. Конвой продолжает идти курсом 120°. Продолжаю преследовать».
Данные о том, что конвой направлялся в Архангельск, имели для Шмундта большое значение.
Приблизительно в то же время, когда Шмундт читал донесение Байлфелда, контр-адмирал Гамильтон, находившийся со своей эскадрой в четырехстах милях западнее дрейфующих спасательных шлюпок с «Эмпайр Байрона», сообщил командиру крейсера «Уичита»: «Как я понимаю, пока потоплено только одно судно. В целом же конвой был рассредоточен успешно».
Мы уже познакомились с «Карлтоном» — эксцентричным американским сухогрузным транспортом, который сбил английский «харрикейн», поднятый в воздух с помощью катапульты с одного из судов конвоя PQ.16 во время налета на него немецкой авиации; в «Карлтон» тогда попала бомба, и он вынужден был возвратиться. 4 июля в него чуть не попала торпеда, которая все же нашла жертву и поразила «Кристофера Ньюпорта». Теперь, имея на борту 200 тонн груза, состоящего из взрывчатки, танков и боеприпаса к ним, «Карлтон» медленно продвигался по волнам Баренцева моря, держа курс на Архангельск. Мы познакомились также с Джеймсом Акинсом, этим разговорчивым моряком, красноречиво описавшим нам все, что произошло с «Карлтоном».
Из сорока четырех человек экипажа этого судна (включая двенадцать военных моряков-артиллеристов) никто не подозревал, что противник находился в тот момент совсем рядом с ними. В течение трех часов подводная лодка «U-88» под командованием капитан-лейтенанта Хейно Бохмана догоняла судно, чтобы занять позицию для атаки. Теперь, вскоре после 09.00, при видимости не более четырех-пяти кабельтовых, Бохман завершал последний маневр для атаки. На самом малом ходу он всплыл под перископ и приготовил к выстрелу первый и третий торпедные аппараты. Первую торпеду он нацелил на фок-мачту, а вторую — в точку, находящуюся в пятнадцати метрах впереди задней мачты судна. В 10.15 «Карлсон» появился на перекрестии нитей перископа, и Бохман выстрелил обе торпеды с дистанции три кабельтова. Прошло тридцать три секунды.
В это утро, последнее утро «Карлтона» в его четырехмесячном плавании из Филадельфии, Акинса разбудили в 09.45 для заступления на вахту в 10.00, поэтому оставшиеся пятнадцать минут он использовал на то, чтобы съесть бутерброд и выпить кружку кофе. Когда Акинс встал к штурвалу, он увидел впереди по курсу полосу тумана, «в которой, как я надеялся, мы успеем скрыться еще до того, как появится какой-нибудь самолет». В рулевой рубке было тепло, поэтому он снял с себя куртку и ботинки. В трех кабельтовых от судна, на глубине тринадцати метров, экипаж «U-88», затаив дыхание, прислушивался к затихающему рокоту двух смертоносных торпед, шедших к цели на глубине трех метров. Одна попалав цель, так как раздался резкий металлический звук, но потом стало снова слышно работу винта: наверное, не сработал взрыватель.
Неожиданно раздался сильнейший взрыв, и Бохман увидел через перископ грибоподобное облако черного дыма, полностью закрывшее собою цель. Акинсу показалось, что все вокруг него падает. Раздался взрыв второй торпеды. В первые секунды Акинс не понял, что произошло, поскольку он все время опасался только самолетов, а о подводных лодках и не думал. Он схватил свою куртку и ботинки и собрал весь штурманский инструмент, который можно было взять с собой на спасательную шлюпку. Две из трех спасательных шлюпок были разбиты взрывом торпеды, включая и ту, на которую был расписан Акинс. Весь экипаж судна должен был теперь разместиться на одной шлюпке и четырех спасательных плотиках.
Помощник капитана и еще три человека устремились к носовому плотику правого борта, а Джеймс Акинс и еще пять человек взобрались на плотик левого борта. Между тем командир «U-88» развернул лодку для атаки «Карлтона» из кормовых аппаратов и в 10.22 выстрелил третью торпеду. Но судно в этот момент вздрогнуло и начало отворачивать влево. Торпеда прошла мимо цели.
Плотик, на котором был Акинс, все еще держался у борта, ожидая, когда на него сойдет капитан, норвежец Хансен. Однако тот не хотел покидать судно, не столько из-за привязанности к нему, сколько из-за того, что третья торпеда с «U-88» продолжала описывать на поверхности моря неправильные круги и несколько раз проходила совсем близко от спасательной шлюпки и плотиков. Один из менее опытных американских матросов приготовился было отпихнуть торпеду веслом, если она снова пройдет слишком близко, но другие удержали его от этого опасного шага. Наконец торпеда остановилась и затонула Хансен спустился сначала на плотик, а затем перешел на шлюпку. В 10.50, когда Бохман уже готовился выстрелить четвертую торпеду, стойкий «Карлтон» медленно перевернулся вверх дном и через несколько секунд скрылся под водой.
«U-88» всплыла в надводное положение. «Все мы приготовилиь к тому, что немцы обстреляют нас из пулемета, — рассказывал потом Акинс. — Однако командир лодки, узнав название потопленного судна, оставил нас в покое. У него было еще много дел». Из надводного положения Бохман радировал Шмундту, что он потопил 10000-тонный транспорт, но при этом не указал даже его названия.
Моряки «Карлтона» сгруппировали все плотики у спасательной шлюпки и принайтовили их к ней; они подобрали из воды все плавающее имущество, которое могло пригодиться им. Сделали перекличку: все были на месте, кроме кочегаров Пелта и Стилуэлла и трюмного машиниста Фрея, которые находились во время взрыва в машинном отделении. Некоторые из спасшихся имели сильные ожоги; их разместили на одном из плотиков так, чтобы они могли лежать. Примерно в течение часа моряки шли на веслах в направлении, где, как они рассчитывали, была Россия. «Каждый был тогда счастлив, — вспоминает Акинс, — поскольку мы считали, что самое страшное позади. Капитан предложил, чтобы шлюпка с девятнадцатью моряками ушла вперед, за помощью, поскольку одна она могла бы двигаться значительно быстрее. Однако все проголосовали против этого и решили оставаться вместе». Никто не преуменьшал опасности положения. Пока море спокойное, все хорошо, но до земли по меньшей мере четыреста миль, и, если разразится шторм, моряки, находящиеся на плотиках, долго не выдержат. Горизонт, за исключением северной части, где едва виднелись айсберги, был абсолютно чистым.
К тому времени командующий ВМС группы «Север» генерал-адмирал Карле получил сообщение, что немецкая подводная лодка видела эскадру крейсеров, отходящую полным ходом на запад. По-прежнему не поступало никаких сообщений о месте нахождения каких бы то ни было авианосных сил, и немецкому командованию все еще представлялось, что рядом с конвоем PQ.17, который, как доносили, был теперь широко рассредоточен, находились военные корабли, вероятно только легкие крейсера.
