для них не закончится, пока я ее не прекращу. Она не закончится для Ориона. Вот почему я к вам обратилась. Мне не нужен круг, не нужна помощь. Дайте только ману и карту.
Он не стал объяснять, почему это нельзя, и, к счастью, больше не намекал на место в анклаве. Немного помолчав, Балтазар негромко сказал:
– Тебе лучше поговорить с Офелией.
Я знала, что главный вход в нью-йоркский анклав находится в Грамерси-парк, частном закрытом сквере, который каким-то образом – ну да, конечно, анклав к этому отношения не имел – уцелел в самом центре Манхэттена. Орион однажды показал мне его на карте, будто хотел удостовериться, что я найду нужное место. Анклаву принадлежал меняющийся ассортимент зданий и квартир в окрестностях – их то и дело продавали и покупали, следуя приливам и отливам на рынке недвижимости (это был один из многочисленных абсолютно неволшебных способов, которыми нью-йоркские маги скопили внушительное, даже по меркам анклавов, богатство). Значительный сегмент анклава помещался в стоящем на углу дорогом отеле, где втайне заимствовались пустые номера.
Но вероятно, учитывая обстоятельства, вход через сквер был закрыт. Балтазар повез нас на метро на вокзал Пенн-стейшн, шумный, грязный, полный дешевых закусочных. Там, за крошечным газетным киоском, обменявшись кивком с женщиной у кассы, он открыл маленькую дверь с табличкой «Только для служащих», и мы зашагали по короткому темному коридору.
Я все еще чувствовала боль и остатки гнева, поэтому сначала ничего не заметила. Однако с каждым шагом по коридору ощущение усиливалось, пока не наполнило меня – мерное тошнотворное покачивание вроде морской зыби точь-в-точь как в Лондоне, но не такое сильное. До меня постепенно дошло, что это вовсе не плещущийся вокруг запас маны. В Лондоне ощущение было сильнее, вероятно, из-за масштаба повреждений. Вот что имела в виду мама – колыхание малии, на которой выстроены анклавы. Только я не понимала, как жители анклавов этого не ощущают – как они это терпят.
– Ты чувствуешь? – негромко спросила я Аадхью, но в ответ она удивленно посмотрела на меня.
Когда я ей объяснила, она закрыла глаза и несколько секунд стояла хмурясь, а потом сказала:
– Может быть. Как будто сидишь рядом с включенным мотором.
Хлоя, уже дойдя до арки в дальнем конце коридора, повернулась и с тревогой взглянула на нас. Мы медленно приблизились к ней и оказались в огромном помещении размером с вокзал; величественный потолок подпирали каменные колонны, повсюду висели горящие лампы. Это место совершенно не походило на тщательно рассчитанную иллюзию лондонского волшебного сада с искусно замаскированными механизмами, позволяющими пространству перемещаться куда нужно. Двадцать шесть огромных арок вели к выходу из зала, как на пассажирские платформы, однако за ними виднелось многообещающее тускло-серое небо: это были знаменитые нью-йоркские порталы. Тот, что вел в Лондон, был угольно-черным; он стоял запертым.
Зал был внушительным и эффектным, но я понятия не имела, зачем его выстроили внутри анклава, даром заняв место. Вряд ли ньюйоркцы располагали кучей свободных помещений. Когда мы добрались до середины зала, шагая по полу, который упрямо утверждал, что нам не мерещится – точь-в-точь как бесконечные коридоры в Хитроу, я поняла, что они ничего и не строили. Это место было настоящим. Кто-то возвел это громадное здание в реальном мире, а ньюйоркцы его просто заняли. Я в равной мере удивилась и возмутилась: как они провернули такую махинацию незаметно?!
Шоломанчу тоже выстроили на самом деле, но именно поэтому железный каркас изготовляли по частям на манчестерских фабриках, поочередно тайком переправляли к месту назначения под покровом ночи, просовывали в двери (где бы они ни находились – но я надеялась скоро это узнать) и наращивали конструкцию изнутри. Множество сложных заклинаний заставляли эти части растягиваться. Большие аудитории и столовая были выстроены из негативного пространства, а внешние стены, по крайней мере наполовину, состояли из иллюзии.
Но этот мраморный зал не строили фрагментами и не раздували искусственно. Каждый квадратный метр пола был прочным и настоящим, и возможно, даже в присутствии зауряда зал бы не поколебался.
– Как вы это устроили? – шепотом спросила Аадхья у Хлои, пока мы спешили следом за Балтазаром.
– Что? – рассеянно отозвалась Хлоя – она, похоже, даже не замечала повседневного чуда. – Это просто старый вокзал. Анклав участвовал в тендере на снос и сделал вид, что все разрушил, а на самом деле просто перенес вокзал внутрь.
– Надо быть просто идиотом, чтоб снести такое здание ради крысиной норы, из которой мы только что вылезли! – заметила я.
Хлоя лишь пожала плечами, а у меня сразу же возникло сильное подозрение, что анклав проделал это в личных интересах тех мародеров, которые облегчили им процесс вытаскивания здания за пределы города. Использовать предназначенное для перевозок здание, через которое прошли миллионы заурядов, целеустремленных, полных желания путешествовать… физическое основание такого рода невозможно создать или купить, каким бы богатым ни был анклав; и, несомненно, это упростило постройку порталов.
На вокзале было полно волшебников, которые суетились почти так же, как зауряды, и двигались очень целенаправленно. У каждого портала разместились маленькие контрольные пункты – очаровательные беседки с одним-единственным креслом внутри, очевидно предназначенным для скучающего охранника. Но теперь рядом с каждой стояли десять мрачных тяжеловооруженных волшебников. Портал, ведущий в Токио – видимо, его, по мнению ньюйоркцев, с наибольшей вероятностью должны были атаковать шанхайцы, – охраняли минимум тридцать стражей. Перед ним возвели массивную шипастую стальную стену, которая больше подошла бы средневековому замку. Она была украшена зловещими орлиными головами, а внизу выступали огромные когти.
Несмотря на повышенный уровень безопасности, никто не помешал Балтазару нас провести. Стражей легко было отличить по толстой броне – наверняка очень практичной, предназначенной для того, чтобы глушить и поглощать магические удары, но в результате делающей их похожими на сердитые кушетки. Все они держали в руках одинаковое оружие – длинные металлические шесты, увенчанные тонким лезвием и фокусирующим кристаллом. Опять-таки разумно. Если можно ткнуть материальный объект в непосредственной близости от противника, нередко удается пробиться заклинанием через защиту.
Это, впрочем, было просто пушечное мясо – нанятые бойцы. Реальные силы не носили доспехов. Я без особых усилий заметила с полдесятка важных шишек, словно некий инстинкт выявлял их как потенциальную угрозу. Среди них был очень красивый и очень опасный мужчина в красных брюках и свитере из переливчатой змеиной кожи, которая почти сливалась с его собственным телом; на боку у него висел один-единственный короткий клинок с полруки длиной. Он тихо разговаривал с полной седой женщиной в просторном восточном халате из расшитого шелка, сидящей на скамье и всем видом намекая, что преодолела огромные трудности, прежде чем
