– Представляю вашему вниманию... – капитан достал пакетик с микрофлеш-картой, показал на просвет.
Головы военных чинов одновременно поднялись, глаза с нескрываемым удивлением проследили за пакетиком. Эффект получился великолепный, хотя военные быстро спрятали свои эмоции под козырьки фуражек.
– Сегодня наши люди – условные диверсанты вышли на связь, – начал капитан Каракозов. – Мы получили сведения о секретном аэродроме. Фактически задание выполнено.
– Постой, капитан... Не спеши. Давай-ка, неси сюда свою пластмасску. Надо же посмотреть, что там у тебя. Вдруг ты сам ее заполнил и нам подсовываешь, – засомневался генерал-майор Федосеев.
Военные оценили сообразительность и объективность начальника.
Капитан Каракозов отдал флэш-карту генерал-майору, тот передал ее подполковнику, сидящему за компьютером, – контролеру учений.
На экране появились изображения аэродрома, летных полос. «Выскочили» несколько снимков погранцов, разыскивающих «диверсантов».
– Товарищ генерал-майор, – полковник Заречный вытянулся в струнку, насколько ему позволяли его объемы, – разрешите сделать заявление.
Генерал-майор сжал губы, строго посмотрел на полковника Заречного, потом на полковника Белогурова, затем снова на полковника Заречного. Будто бы сравнивая этих двух человек:
– Разрешаю.
– Я признаю свое поражение, – четко проговорил полковник Заречный.
– Ясно. А вы, полковник Белогуров, принимаете это заявление?
– Принимаю, – но, взглянув на генерал-майора, добавил: – отчасти.
– Значит, так, пока вы, товарищ полковник, – сказал генерал-майор полковнику Белогурову, – не представите нам своего беглеца, мы никаких решений принимать не будем. Задание, надо признать, выполнено, но в данных обстоятельствах... – он обвел взглядом всех собравшихся военных, – этого мало... командир всегда должен знать, где его подчиненные находятся и что с ними в данный момент происходит.
На компьютере возник автопортрет Локиса.
Десантник снял себя с вытянутой руки на «зажигалку-фотоаппарат». На фоне – виднелись военные постройки.
– Это он?
– Так точно, товарищ генерал-майор, – сказал полковник Белогуров.
– Хорош.
– Все характеристики – отличные, товарищ генерал-майор, – тихо на ухо сообщил какой-то полковник, стоявший рядом с генерал-майором.
– Старшина спецназа ВДВ Владимир Локис никогда не делает ничего лишнего и из ряда вон выходящего, – громче, чем сказал этот полковник, произнес полковник Белогуров.
– Так это он сделал снимки? М-да, человек, который продолжает выполнять приказ, несмотря на то что его ловят все силовые структуры по подозрению в убийстве, не может быть преступником, – вслух подумал генерал-майор Федосеев.
– Товарищ генерал-майор, – осмелился сказать полковник Белогуров, – разрешите обратиться.
– Слушаю.
– У нас есть еще второе контрольное время. Завтра до двенадцати.
– У нас есть? – спросил он у подполковника – контролера учений.
– Так точно, – ответил тот.
– И что?
– Разрешите мне действовать самому.
Генерал-майор исподлобья глянул на Белогурова. Тот закусил было ус, но, встретившись взглядом с генерал-майором, ус отпустил.
– Я-то тебе разрешаю. Но у милиционеров есть наводка и приказ. Да и среди фэсбэшников найдется какой-нибудь настырный сыщик. Он-то захочет отличиться.
33
Бежевый «Фольксваген-Гольф» свернул на проселочную дорогу. Машину вела Вероника. На заднем сиденье находились баронесса и Фердинанд. За «Гольфом» колесо в колесо ехал автомобиль «Ситроен» с эмблемой телеканала «Электрон».
Вероника увидела на обочине проселочной дороги желтую «копейку», показала правый поворот и остановилась.
– Приехали, – сказала она по-немецки.
Фердинанд вышел, помог покинуть машину баронессе.
За «Гольфом» остановился «Ситроен». Раскрылись все дверцы, выскочила тележурналистка. Ее голову украшала копна волос со свежим мелированием.
– Давайте, ребятки, живей, – подгоняла она съемочную группу.
К ним из лесу вышел Антон с остро отточенной лопатой в руке. Пытливый злой взгляд, поджатые губы, квадратный подбородок чуть выдвинут вперед. Его нос с широкими ноздрями страстно вдыхал лесной воздух. Он оделся в новенькую форму патриотического клуба «Летящий беркут» – полувоенная, защитного цвета гимнастерка с коричневыми разводами, на плече – нашивка с парящей хищной птицей, на ногах такого же цвета, как и гимнастерка, штаны со множеством карманов. А на его ногах – черные бахилы-болотники. Типаж – покорителя тайги.
На самом деле Антон отнюдь не был доволен, что о передаче останков папеньки пронюхало телевидение. Но раз его будут снимать – надо рисануться по полной.
– Это тихий, спокойный лес. Дальше идут поросшие деревьями холмы. В конце войны именно на этой земле шли ожесточенные бои, – начал рассказывать Антон немецким гостям, а заодно и телевизионщикам.
– Подождите. Терентий, давай отсюда, запишем.
Журналистка начала:
– Сейчас здесь тихий, спокойный лес. Вон там дальше виднеются холмы. В конце Великой Отечественной войны именно на этой земле шли ожесточенные бои. Впервые немцам пришлось драться и умирать на прусской земле.
– Идемте за мной.
Антон повел процессию за собой.
– Вот здесь были позиции Советской Армии. Вон там – Вермахта. Наши наступали.
– Остановимся, – скомандовала тележурналистка. – Терентий, камеру на меня. Работаем... Вот здесь были позиции Советской Армии – вон там фашистских захватчиков.
– Стоп... – сказал Терентий. – Ты же, Настя...
– Анастасия, – поправила его тележурналистка.
– Анастасия, ты же сама говорила, что впервые немецким войскам пришлось сражаться на своей территории. Поэтому надо говорить не «захватчиков», а просто «фашистских войск».
– Хорошо. Буду исторически корректна.
– Все-таки рядом с нами идут немцы.
Съемочная группа переписала на камеру фразу, украденную у Антона. Благо, Анастасия умела без запинки красиво и точно говорить.
– Работы – непочатый край, – распинался Антон. – Наших откопать. Столько пропавших без вести необходимо вернуть родственникам, истории.
– А как вы нашли отца этого барона? – спросила, пока без камеры, Анастасия.
– Случайно. Совершенно случайно, – с чувством собственного достоинства произнес Антон. – С холма после дождей оползень сошел. А мы тут на разведке были. У нас патриотический клуб «Летящий беркут», – Прокопыч ткнул пальцем в нашивку на плече гимнастерки. – Мы бойцов нашей армии разыскивам. Идем, смотрим, немецкий медальон. По нему и вышли на родственников. Копнули так, для достоверности. Определили, где и как останки лежат. Вот сообщили барону и баронессе.
Анастасия остановилась, быстро пересказала все на камеру.
– Возьми украдкой баронессу. Как она оглядывает это место.
Терентий «наехал» на фрау Энгельберту. Та была в смешанных чувствах. Видно, сдерживалась, чтобы не разрыдаться. Ведь она шла по земле, которая стала последним пристанищем ее любимого человека.
Фердинанд ступал след в след за Антоном. Осматривать позиции ему не хотелось. Наверное, подозревал, что в земле могут быть неразорвавшиеся снаряды, гранаты, мины. Вообще, он хотел быстрее со всем этим покончить. Получить останки отца и распрощаться со всей этой суматохой. Ну, конечно, получить останки он хотел по всем правилам.
Наконец подошли к раскопу. Он был два на два метра по периметру, глубиной – сантиметров тридцать. Останки отца барона лежали в земле, покрытые свежей марлей.
– Здравствуйте, – поприветствовал всех из раскопа Николай Прокопьевич.
Рядом с ним на мешковине были аккуратно разложены археологические инструменты – лопата, маленький мастерок, щеточки и кисточки.
– Видите, как он лежит, – сказал Антон.
Баронесса, не отрываясь, глядела в раскоп, на то место, где под марлей лежал череп.
– Фердинанд... – прошептала она и схватилась руками за его руку. Ее малокровные губы вообще побелели.
– Наверное, полковник Пфайфельгофф поднялся над холмом, – предполагал Антон. – И тут его настигла пуля. А может, осколки от взрыва гранаты или снаряда. Это уже может сказать экспертиза.
– А что насчет генетической экспертизы? – поинтересовалась журналистка.
На этот раз она подставила микрофон ко рту Антона.
– Экспертиза сошлась... То есть, данные на идентификационном медальоне и теста ДНК подтвердили, что это именно барон Фридерик фон Пфайфельгофф, полковник Вермахта.
– Вы точно знаете, что этот медальон и эти останки принадлежат вашему отцу? – спросила Анастасия у Фердинанда.
– Да. Мы заказали экспертизу в двух лучших лабораториях Германии. Они с точностью до 99,6 процентов подтверждают, что здесь лежит мой отец. Конечно, мы еще раз перепроверим это.
«Вот сука, даже в двух лабораториях проверил, а мне Ваньку валял, фификус гребаный...» – подумал про себя Антон.