Она уже не могла остановиться. Зарабет преподали немало жестоких уроков, пока она не научилась сдерживать язык. Но сейчас она выкрикнула то, что накопилось на сердце.
– Почему? – твердым голосом потребовал ответа Иган. – Что он вам сделал?
– Не спрашивайте. Ради Бога не спрашивайте. Зарабет хотела бы оставаться спокойной, но слова вырывались сами:
– Он наказывал меня. Если я делала что-то не так – не так разговаривала, не так одевалась, не так вела себя или думала не то, что он велел, – он наказывал меня.
Иган зло блеснул глазами:
– Он поднимал на вас руку?
– Зачем? Было много других, не менее жестоких способов. Если я позволяла себе заговорить с кем-то, кого он не одобрял, меня запирали в моих комнатах на несколько дней без еды и питья. Моя горничная пыталась было тайком приносить мне крошки с кухни, но я боялась – не дай Бог, он узнает об этом…
– Еще что? – прорычал Иган.
– Если я одевалась не так, как ему хотелось, он отнимал у меня всю одежду, кроме нижней сорочки. Я могла бы сопротивляться, но он проделывал то же с моими горничными, и они чувствовали себя такими несчастными и униженными!
– Еще?
– Зачем вам знать все это? Если я осмеливалась сказать что-то не то при людях, он грозился – как он выражался – «поставить меня на место». Я так и не узнала, что он имел в виду, да и знать не хочу.
Горючие слезы потекли по ее щекам.
– Я не могла сбежать, потому что он следил за каждым моим шагом. Не спускал с меня глаз, как с преступницы в тюрьме. Нет, скорее я была умалишенной в сумасшедшем доме.
Иган прижал ее к груди, и она уткнулась лицом в его плащ, наслаждаясь запахом шерстяной материи и мужским запахом Игана. Его объятия, словно одеяло, защищали ее от холода.
– Вам следовало дать мне знать, – сказал он ей в волосы. – Почему вы мне не сообщили?
– Не могла. Его слуги обыскивали мои комнаты, у меня забирали бумагу и перья – мне приходилось их выпрашивать, когда нужно было написать письмо. А потом его секретарь относил письма Себастьяну, чтобы тот их прочитал. Я пыталась придумать способ обмануть моих стражей, но потом поняла, что проще сдаться. Если я подчинялась, он оставлял меня в покое.
Она слышала, как бьется сердце в его могучей груди.
– Проклятие!
– Вы бы все равно не узнали. Даже отец ничего не знал, и Деймиен тоже, поэтому они ничего вам не сообщали. Никто не знал. Я сделалась мастерицей скрывать правду. Не понимаю, зачем рассказываю все это сейчас.
– Это Кольцо Данмарран, – сказал Иган. – Если верить легенде, стоящий внутри круга человек говорит только правду.
Зарабет подняла голову:
– В самом деле? Ужасно.
– Да. Поэтому сюда никто не приходит.
Как он мрачен! Зарабет никогда не видела Игана таким yугрюмым, даже когда он говорил о Чарли. За пеленой грусти угадывалась клокочущая в его душе ярость. Она спросила:
– Зачем вы заставили меня признаться?
– Хотел, чтобы вы поняли: ему до вас не добраться. И еще я должен был узнать, что таит в душе моя Зарабет. – Он приподнял ее подбородок, чтобы взглянуть Зарабет и глаза. – Теперь вам ничто не угрожает. Я никому не позволю снова вас обидеть.
Она покачала головой:
– Пусть мой брак расторгнут, но он не отпустит меня так легко. Себастьян обожает мстить. Человек, который выступил против него в совете, в конце концов тяжело заболел. Себастьян ни за что не стал бы убивать его незамедлительно, а вдруг еще понадобится? Но дал понять: кара настигнет всякого, кто встанет на его пути.
– Чудовище!..
– Да, но никто и не догадывается. Он еще больший притворщик, чем я.
– Что ж, теперь вам не нужно притворяться. Вот что я пытаюсь внушить вам, дорогая. Вы под моей охраной. Лэрд обязан заботиться о своих людях.
Находясь в его могучих объятиях, Зарабет не чувствовала ни холода, ни страха. Она обняла его талию, чего не позволяла себе вот уже много недель.
– Да, но теперь он попытается убить и вас тоже, – возразила она. – За то, что дали мне приют.
Иган рассмеялся.
– Я страшный враг. За меня горой встанут все кланы, стоит лишь попросить. Кроме того, у меня есть друзья – великий князь Деймиен и эрцгерцог Александр.
Зарабет потерлась щекой о его плед.
– Себастьян коварен. Он не выступит в открытую. Грязную работу сделают наемники, которым он щедро заплатит.
– Я раскинул частую сеть. Ни одной рыбке не уплыть без моего ведома.
Она хотела было рассмеяться – какая метафора! Но ее вдруг охватила страшная усталость.
– Это не настоящая свобода. Я заперта здесь почти так же, как в Нвенгарии.
Он мягко сказал:
– Разве это так уж плохо? Знаю, замок Макдоналд не очень пригоден для жизни, да и мои домочадцы не дают проходу. Можно с ума сойти.
– Мне нравится ваша семья. Они такие здравомыслящие, и напоминают мне о жизни в отчем доме. – Зарабет улыбнулась. – Только голоса у них громче.
– Да. Ангус, Хэмиш и Джемма так орут – куда до них пушкам Куллодена.
– Как хорошо, что вы позволили им всем жить здесь.
– Не то чтобы позволил – скорее я их не выгнал. Отец Ангуса и Хэмиша – мой дядя – не имел за душой ни пенни, и мы вместе выросли. Это их дом. А теперь и ваш.
Зарабет вздохнула.
– Иногда мне кажется, что я никогда не захочу уехать отсюда. А бывают дни, когда мне до смерти хочется домой. В Нвенгарии царят пышность и многоцветие, жизнь бурлит. Иногда это утомительно, а иногда весело.
– Да. Нвенгария – это… занятное место.
Зарабет закрыла глаза. Странно – впервые воспоминания не причиняют ей боли. Не иначе помогает магия Кольца Данмарран!
– Помню великолепные балы-маскарады, которые устраивала мама. Бывало, подкрадусь к дверям и наблюдаю и гостями. А когда пришло мое время, я начинала придумывать себе костюм за несколько недель до бала. Однажды я нарядилась принцессой-лягушкой. Никто не догадывался, кто скрывался внутри огромной лягушачьей головы. Было ужасно трудно в этом ходить.
Иган весело рассмеялся:
– Жаль, я не видел!
Себастьяну в голову не могло прийти позволить ей явиться на бал в проволочном каркасе, на который была намотана зеленая ткань, с крошечной короной на макушке. Зарабет обязана была носить самые дорогие и восхитительные платья, а маска у нее была сделана так, чтобы любой понял, кто под ней скрывается. Все должны были знать, что лучше всех на балу одета Зарабет, супруга герцога Себастьяна.
– Мне кажется, теперь я готова всю жизнь плясать на балах в платьях из шотландки, – задумчиво сказала она. Как шотландские женщины.
– И это будет вполне уместно. На празднике хогманей я собираюсь сделать вас почетным членом клана Макдоналд. – Иган грустно вздохнул. – Будь оно неладно, Кольцо Данмарран. Ведь это был секрет.
