– Слушай, фриц, или ты сейчас расскажешь, зачем ты фотографировал и кто тебя послал – или станешь одноруким. А насчет прикосновенности – так у нас тебе не Англия, у нас кого хочешь прикоснут, если надо.
Короче, из воплей его я понял, что он действительно матрос с того парохода – но коммандер Дженкинс из их военной миссии попросил сфотографировать очень большую русскую подлодку. Вручил фотоаппарат – и обещал заплатить. Я не знал, что это противозаконно, мы же друзья, союзники, это недоразумение.. – и прочая лабуда.
– Пой, пташечка, пой. Вот так, подошел к тебе их Чин – и попросил. Или ты на него и раньше работал?
Нет, говорит, он обратился к их капитану, рекомендовать кого-нибудь порасторопнее. А капитан указал на него, Тома Райли. Да, и ремонта никакого нет – это по просьбе того же Дженкинса, капитан заявил о якобы неполадках с машиной. Хотя может там и в самом деле что-то открутили – но он, Райли, не знает.
Вообще-то похоже на правду. Контора – она всюду Контора. И может любому гражданину своего государства устроить кучу неприятностей – так что отказывать ей, чревато. Мог вполне, этот Дженкинс, здраво рассудив, а что я теряю, послать такого вот «агента». Не этого конкретно – не барское это дело – а капитана попросить, ну как тот мог не помочь джентльмену? В худшем случае, убыток – минус фотоаппарат; могу поклясться, что и Дженкинс и капитан будут все категорически отрицать. Нет – я этого человека в первый раз вижу. Да, это мой матрос, но ничего подобного я ему не поручал, а со стариной Лженкинсом мы просто посидели за рюмкой виски. И крайним окажется этот Том Райли, вдруг решивший стать папарацци (хотя слова такого еще нет).
А если это все ж кадровый, матерый шпион? Какой-нибудь майор британской разведки – который косит под дурачка? Хотя – молод слишком. Ладно – пусть с ним НКВД разбирается. Только – руку ему сломать, для профилактики, или нет?
Прилетели наконец, голуби. Воронов подъехал на «воронке», тьфу ты, обычной полуторке. Из кузова попрыгали с десяток НКВДшников – блин, они же сейчас работяг собравшихся разгонять будут, ну а если в толпе сообщники? Нет, грамотно действуют – никому не двигаться (кроме наших, конечно), всех гражданских в темпе переписали и проверили, все заводские. Ну а Воронов к нам – объяснили ему, что и почем. Кинули англичанина в кузов, забрали вещдоки, записали наши показания – и отбыли.
Ну хоть какое-то приключение!
Интересно, а что теперь с этим Томом Райли будет – если он действительно, матрос, решивший подработать, а не кадровый агент ноль-ноль-икс? Он не дипломат, иммунитета не имеет. Неужели – на общих основаниях, в гулаг?
Так ведь сам знал – на что шел!
Вечером – вернулись наши. Без предупреждения.
Мы – в «спортзале» были. Я, Рябой, Валька, Андрей, еще Воронов с тройкой своих, еще Ермилов, лейтенант со «Щуки», и двое морячков с нее же – больше в «зале» просто не вмещалось. Лупили-швыряли – мы местных все ж с осторожностью, чтоб не покалечить, обозначали больше.
А что еще, вечером, на заводе, делать? На звезды смотреть, или на огни цехов, где ночная смена? Раньше, в походе – в каютах сидели, читали там, или на ноутах, в Варкрафт или Морровинд рубились. Так библиотеку считай всю конфисковали – а навыки боевые много полезнее себе прокачивать, чем компьютерному персонажу – война, однако, хочется дожить, а сэйв не предусмотрен.
И вдруг, дверь распахивается, и входит – наш, Андрей Витальевич, каптри . Большаков! Рукой нам машет – ничего продолжайте, я посмотрю. Да где уж там!
А у него на кителе – Золотая Звезда! Вид, настроение – как у моего кота, после целой миски сметаны! Мы, конечно, мордобитие прекратили, к нему все – как там, в Москве, где остальные? А он – вот, мне и Командиру, сам Сталин, звезду Героя вручил, мне за Хебуктен, Михаил Петровичу за «Шеер», но вы не огорчайтесь, с нами товарищи московские приехали, во главе с самим наркомом Кузнецовым, завтра с утра нас будут смотреть, а также к присяге приводить тех, кто СССР уже не застал, и награды вручать, всему экипажу. И по секрету скажу – вас всех, к Красной Звезде представили, за то же дело на аэродроме.
А Москва как – сейчас? А какой он – Сталин?
И тут прибегает матросик с «Воронежа». И говорит – меня, и Андрюху, на борт, ищут. Кто, зачем? «Жандарм» Кириллов – у командира? Все ясно, тогда. Идем.
Честно говоря, ничего хорошего не ожидали. По нашему паскудному обычаю, что «иностранец всегда прав». Как когда-то давным-давно, в прошлой жизни, еще на гражданке, семнадцать мне еще было – на дискотеку к нам завалился пьяный швед, или финн (откуда он в Звенигово вечером, бог весть, у нас теплоходы круизные по Волге чаще мимо проходят, не ночуют) – и стал приставать к нашим девчонкам. Нет, бить его никто не стал, мы люди все ж культурные – просто, толпой, подняли его на руки, вынесли наружу, и отпустили. Кто не понял, поясню: подняли над головами, а отпустили над асфальтом, куда он плашмя, спиной. Нет, не швыряли, зачем, сам упал. Так после менты искали – кто это сделал (благо сам пострадавший не запомнил никого). И говорили – он же иностранец, гость, ну неправ, но нельзя же так, что о нас заграница подумает. Реально, было – не вру!
Так что, идем «в мечтах и меланхолии». Андрюха говорит, полушутя – надо было того англичанина, шею свернуть, и в воду. И сказать – убег, зараза, не догнали. Теперь вот, доказывай – что не верблюд!
Товарищ старший майор однако выслушал нас, вполне нормально. Уточнил кой-какие подробности, а затем объявил благодарность, за хорошее несение службы. Служим Советскому Союзу! – да нет, говорит, по Уставу отвечать положено, пока «Служу трудовому народу», тьфу ты, это ж в январе сорок третьего ввели, вместе с погонами.
В общем, мы повеселели, и стали наблюдать что будет дальше.
А дальше товарищ старший майор потребовал к себе Воронова. И – заводского особиста (мы его Жегловым называли, по тому фильму, хотя был он вообще-то Жебров, капитан ГБ). Когда прибыли, спросил, не повышая голоса (плохой признак!), а какого рожна по секретному заводу болтаются всякие неучтенные типы с фотоаппаратами? Здесь охрана вообще-то присутствует, как класс? На что Жебров ответил – вот, периметр, зона ответственности, бдят, смотрят, проверяют, строго по документу, и что вносят-выносят, само собой – в общем, все как положено!
Формально, он был прав. Так как гриф «ОГВ» был лишь на нашей главной Тайне, кто мы и откуда. А «опытовая подводная лодка», стоящая у стенки на охраняемой территории – это уровень «секретно», так тут и так все под ним, как положено в войну на оборонном заводе, а на каждый глаз платок не накинешь. Тогда Кириллов решил зайти с другой стороны – спросив, а как контролировали сход на берег, с иностранного судна. На что Жебров ответил – согласно инструкции, номер такой-то, если по производственной необходимости, до цеха с сопровождающим, так же назад. И где этот сопровождающий был? Так англичан десять человек, толчея, беготня, думали, один отстал, затерялся в толпе, тревогу не поднимали, чтобы не было последствий. Простите, товарищ капитан, последствий чуть было не случилось, и благодарите бога, что так вышло – для вашей же головы! Надеюсь, выводы сделаете – идите!
Зато на Воронове, старший майор отыгрался по-полной. Ты чем вообще тут занимался, какого ... делал? Отдохнуть решил – так нет у нас, «курортных» дел, все надо, до упора! Чем конкретно, ты занят был, все эти дни? Ах, заводским товарищам помогал, там где-то – тебе, .... ! .... ! что было приказано, задача какая была? Помочь кому то, это конечно, хорошо – но не в ущерб главному! Это ты, ...! Обязан был поставить двоих-троих, переодетых, чтоб на берегу, следили! Это ж вышло, чисто случайно, что поймали – а если б нет? Ты понимаешь, урод, как бы ты меня подставил – замечание от товарища Берии, мне было бы, к гадалке не ходи! Короче, я делаю тебе замечание. Пшел!
Воронов вылетел, как ошпаренный. И это за какое-то замечание? Ни фига себе!
После лишь мы узнали, что так в ГБ здесь принято – замечание, предупреждение, расстрел. Как в компигре – минус одна жизнь, из трех.
А ордена я, и все наши, получили, назавтра. Красная Звезда, как обещано, и Отечественная Война, 1 степень. Один, это за аэродром, а второй, за катер? Или – за документы?
Но вот ошибаться тут, выходит, нельзя. Одна ошибка – и сразу, минус жизнь, от своих.
Берлин, кабинет Рейхсфюрера СС Гиммлера
– .. через месяц, Отто, я должен знать про Тулонскую эскадру абсолютно все. Начальствующий состав, командиры кораблей, вообще все важные фигуры – как настроены, просились ли добровольцами в СС, нейтральны, сочувствуют голлистам? Семьи, слабости, склонности? Заместители, если с этим человеком что-то случится? Состояние кораблей – боеспособность, готовность к выходу, наличие боеприпасов и топлива? Подготовка кораблей к затоплению или взрыву? Кто ответственный – и как предотвратить?
