свои руки при себе.
17.
Мико
Странное дело — изучать людей, которых хочешь убить.
Ты наблюдаешь за ними, следишь за ними, узнаешь о них все.
В каком-то смысле ты становишься ближе к ним, чем их семья.
Ты узнаешь о них то, чего не знает даже их семья. Ты видишь их пристрастие к азартным играм, их любовниц, их внебрачных детей, их любовь к кормлению голубей в Линкольн-парке.
За Данте Галло нелегко следить и изучать его.
Как старший ребенок в семье Галло, он дольше всех учился у Энцо Галло. Он классический старший сын — лидер. Дисциплинированный. Ответственный.
Он также осторожен, как кошка. Он чувствует, когда что-то не на месте, когда кто-то смотрит на него. Наверное, это его военная подготовка. Говорят, он шесть лет прослужил в Ираке — необычно для мафиози. Они не патриоты. Они верны своей семье, а не стране.
Может быть, Энцо хотел, чтобы он стал идеальным солдатом. А может, это был юношеский бунт со стороны Данте. Я знаю только, что из-за этого чертовски трудно найти его слабые стороны.
Он не придерживается установленного графика. Он редко ходит куда-то один. И, насколько я могу судить, у него полностью отсутствуют пороки.
Конечно, это не может быть правдой. Никто не может быть настолько чрезмерно правильным.
Он, конечно, неравнодушен к своим братьям и сестре. Если он не работает, то угождает им. Он выполняет львиную долю работы по ведению бизнеса своего отца. Ему удалось уберечь Неро Галло от серьезных неприятностей — сизифова задача, которая кажется столь же разнообразной, сколь и бесконечной, поскольку Неро кажется в равной степени творческим и ненормальным. За одну неделю Неро ввязался в драку с ножом возле «Призмы», разбил свой винтажный «Бел Эйр» на Гранд-авеню и соблазнил жену крайне неприятного вьетнамского гангстера. Данте сглаживал каждый из этих проступков, одновременно навещая своего младшего брата в колледже и сестру Аиду в офисе олдермена.
Какой занятой мальчик наш Данте.
У него едва хватает времени, чтобы выпить пинту пива в пабе. Кажется, у него нет ни девушки, ни парня, ни любимой шлюхи.
Его единственное хобби — стрельбище. Он ходит туда три раза в неделю, чтобы попрактиковаться в меткости, на счету которой, очевидно, шестьдесят семь убийств от Фаллуджи до Мосула.
Полагаю, именно так он попал в Таймона тремя выстрелами в грудь. Практика сделала его совершенным.
Теперь, когда я убил двух зайцев одним выстрелом, вымогая деньги у Гриффинов и выплачивая их русским, я хотел бы сделать то же самое с Данте. Я бы хотел наебать его по-крупному, одновременно избавившись от еще одного врага.
Поэтому в следующий раз, когда Данте посетит стрельбище, я попрошу Андрея украсть «Беретту» Данте прямо из его сумки. Это его старое табельное оружие, одно из немногих, которое, я могу быть уверен, было законно приобретено и зарегистрировано на его имя.
Следующая часть немного сложнее. Данте слишком умен, чтобы заманить его в засаду. Значит, я должен устроить её для него.
Может, я и не дружу с комиссаром полиции, как Фергус Гриффин, но у меня на жалованье два полицейских: офицеры Эрнандес и О'Мэлли. Один никогда не покрывает расходы в «Cubs», другой задолжал алименты трем разным женщинам.
Я велю им припарковать патрульную машину в квартале от дома Галло, прямо в центре Старого города. Они ждут там каждый вечер, всю неделю. Пока наконец не наступает вечер, когда Энцо и Неро уходят, а Данте остается дома один.
И вот тут-то мы вводим нового игрока.
Уолтон Миллер — глава ККПЗ (Консультативный комитет предпринимателей по закупкам) в Чикаго, то есть тот, кто выдает лицензии на продажу спиртного. Или аннулирует их, когда его пухлая маленькая ладонь не пересекается со взяткой, которая ему по вкусу.
С каждым годом он становится все жаднее и жаднее, вымогая у меня пять отдельных платежей за мои бары и стрип-клубы.
У Миллера есть зуб на Галло. Галло владеют двумя итальянскими ресторанами, и Данте не заплатил ни за один из них, несмотря на то, что продал столько вина, что хватило бы на озеро Мичиган.
Я даю Миллеру хороший, крупный платеж за мои лицензии на продажу спиртного. Затем я даю ему портфель, полный улик против Данте Галло — кучу отфотошопленного дерьма, похожего на незаконные налоговые декларации ресторана.
Как дурак, Миллер бежит к дому Галло, думая, что выкрутит Данте руки.
При нормальном развитии событий Данте буквально выкрутил бы Миллеру руку в ответ — выкрутил бы до тех пор, пока она не сломалась бы, поджег бы улики и отправил Миллера обратно домой с поджатым хвостом и более глубоким пониманием того, почему никто в Чикаго не будет настолько глуп, чтобы пытаться шантажировать Данте Галло.
Так обычно и происходит.
Но в 10:04 вечера Миллер стучит в дверь.
В 10:05 Данте впускает его внутрь.
В 10:06 анонимный абонент набирает 911, сообщая о выстрелах по адресу Норт-Виланд-стрит, 1540.
В 10:08 офицеры Эрнандес и О'Мэлли отправляются на вызов, так как ближайшая патрульная машина прибыла на место происшествия.
В 10:09 они стоят там, где стоял Миллер, и колотят в дверь дома Галло. Данте открывает. Он хочет отказать им войти в дом без ордера, но у офицеров есть достаточные основания. С неохотой он впускает их.
Остальное мне передал сам офицер Эрнандес, позже тем же вечером, в своей обычной красочной манере:
— Мы заходим в дом и начинаем шарить вокруг, а Галло стоит надутый, скрестив руки. Он говорит: «Видите, никакой перестрелки нет. Так что убирайтесь к чертовой матери». Миллер притаился в столовой и выглядел как белка в ступе. Я говорю: «Выйдите сюда, пожалуйста, сэр», как будто я понятия не имею, кто он такой. Он вышел в коридор, глаза метались туда-сюда, не понимая, что, черт возьми, происходит. Должно быть нервничал, в то время как Галло был спокоен как удав, ничем не выдавая себя.
О'Мэлли спрашивает: «Что вы, джентльмены, задумали?». А Галло отвечает: «Не твое собачье дело». Миллер
