наигранно вздернул брови. — Кончай дурить, Мира. После этой ночи я ни за что не поверю, что тебе плевать. Хочешь взять паспорт и уйти?
— Да, — чуть ли не скальпелем вырисовываю улыбку, — а что касается ночи…мне просто хотелось побольнее тебя ударить. Вроде как не зря говорят, что мужчину проще всего через постель зацепить. Вот я и решила убедиться.
— И как? Нравятся результаты?
Мне удалось его разозлить. Об этом ясно говорили желваки на щеках и вздувшиеся вены. Не будь между нами стола, уже давно бы сорвался.
— Очень. Так что отдай паспорт, и я пойду.
— У меня три условия, — хрипло выпаливает.
Я киваю, потому что даже интересно послушать.
— Будешь носить кольцо, — глаза то и дело молнии метают. — Не будешь меня избегать и…не откажешься от денег. Сама понимаешь, я не могу позволить своей жене ходить черт знает в чем.
Ауч. В атаку пошел, зараза.
— Без проблем, — с ходу соглашаюсь.
Все равно он не сможет ничего контролировать. Кольцо на пальце только ястреб увидит, а деньги уж тем более. Заморожу счет и потом, когда успокоится, переведу обратно. Пугает только второе требование, ведь сложно представить ситуацию, в которой мы могли бы пересечься.
— Тогда надевай, — кладет шкатулку с кольцом и с дотошностью следит за тем, как я открываю коробку и натягиваю кольцо на безымянный палец.
Затем Раевский берет сумку, лежащую на полу, и протягивает мне паспорт с какой-то бумажкой. Тихо комментирует.
— Адрес твоего нового дома, — нагло перехватывает мое запястье и отдельно вкладывает ключи, — район хороший, место безопасное, и охрана у входа за всем следит. Можешь переехать с соседкой, там три комнаты, — видит загорающееся сопротивление и тут же отрубает, — не отказывайся. Журналисты вкурсе, где ты живешь. Это опасно. В первую очередь, для тебя. Если прознают о том, что мы отдельно живем, тебе же хуже будет. Заклюют так, что придется в мой дом вернуться, а это, как мы знаем, понравится только мне.
Слишком уж гладко выходит. Его грудь мерно вздымается, дыхание тихое и спокойное. Плечи расслаблены. Неужели и правда отпускает? Но тогда зачем требовать, чтобы я его не избегала?
— Ладно. Я подумаю о переезде, — забираю вещи и прячу всё в карманах джинсов. Торопливо встаю, чтобы выйти из дома, и тут вдруг слышу тихое гавканье за спиной.
Оборачиваюсь и замираю. Крошечный комок шерсти бежит мне навстречу и принимается тщательно обнюхивать ботинки.
— Эх ты. Забыл уже, да? — приседаю на корточки, чтобы погладить. — Лена уже придумала ему имя?
— Пятныш. Хотя я бы его лучше обжорой назвал. Жрет как в последний раз, всю плошку за минуту сметает.
— И правильно. Ему нужны силы, — чешу за ушком и выпрямляюсь, — ну пока, Пятныш. Если что, жалуйся Лене. Она тебя защитит.
— И от кого же? — хмыкает в ответ.
— В этом доме только один зверь, Тимур.
— И он прямо сейчас собирается покинуть хозяина, — хрипло усмехается и тут же говорит более серьезным голосом. — Ты же завтра пойдешь в универ?
— Да, а что?
— Ничего.
Лязгает металлическая ножка. Судя по звукам, он решает меня проводить, и я тут же напрягаюсь, почувствовав тяжелое дыхание на голой шее. Его дикая энергетика словно опять хочет пробить все преграды, отчего дыхание спирает, а кожа покрывается мурашками. Пахнет ментолом и, как ни странно, мной. Почти выветрившимися духами, от которых остался только легкий шлейф.
Широкая ладонь накрывает оголенную часть живота и медленно поднимается вверх. Тихий шепот разрезает напряжение.
— Может, повторим?
15
В университете было настоящее столпотворение, и хоть на этот раз это никак не связано со мной. Скоро закончится время лекций и практик. Начнется настоящий ад под названием сессия. Всюду сновали дерганные студенты, держащие при себе огромные папки с долгами и отчетами. И я их понимала, потому что в связи с последними событиями и резким наступлением Раевского попусту не представляла, как взяться за голову и приступить к зубрежке.
В аудиторию зашла одной из последних. Почти все места были заняты, оставалось только одно рядом с Ваней, едким задирой и бунтарем. Когда я подошла к парте, на его лице отразилась мерзкая ухмылочка.
— А, звездулька наша.
Пропустив мимо ушей, открыла тетрадь и сделала вид, что повторяю записи, надеясь на то, что он отвяжется, но не тут-то было.
— Чего молчишь? Язык прикусила? — почесал затылок, раскачиваясь на стуле. — Ты по приколу в универе болтаешься?
— А ты рот зашить не хочешь? — хмуро отозвалась. — Думаю, тебе не раз предлагали.
— Эка цаца. Даже поговорить с ней нельзя.
— Вот препод зайдет, с ним и болтай.
Костлявый снова что-то пробурчал, но после моего молчания решил доставать других. И правильно, я не уверена, что долго продержусь. Эмоции фонтаном бьют, глаза слипаются. Зря мы вчера с Алиной всю ночь мониторили недвижимость, пытаясь узнать что-то интересное о жилом комплексе, в который Тимур так настойчиво хочет нас засунуть. Нашли только пару фотографий, да и то в ужасном качестве. Квартиры не сдаются, ничего не продается. Решили на выходных съездить и посмотреть, если вдруг журналисты опять у подъезда сторожить начнут.
Я не сказала Алине ни о глупости, о которой совершенно не жалела, ни о побеге, продиктованным холодным рассудком, хотя она наверняка догадалась. Мы слишком хорошо друг друга знали.
Вспоминая хриплое: «Повторим?», — я нещадно вбухивала тоналку, чтобы лицо приняло естественный оттенок кожи. Поверить не могу, стоит хоть немного расслабиться, как Тимур снова вгоняет меня в краску. И его задиристый смех будто до сих пор звучит в моей голове.
— Доброе утро.
Зашел Геннадий Сергеевич, заведующий кафедрой. Брови невольно поползли вверх, потому что он у нас ничего не ведет и обычно торчит в кабинете, заваленный документацией. На моей памяти приходил лишь раз — чтобы стрясти данные должников и представить списки студентов, находящихся в шаге от отчисления. Вообще это не его обязанность, но он такой дотошный, что жди беды.
Атмосфера вмиг стала холоднее. Даже я немного съежилась, вжав голову в плечи. Геннадий Сергеевич затянул с паузой и, казалось, кого-то ждал. Пальцами отбивал какой-то ритм, и этот звук натянутой струной вытряхивал из сердца все спокойствие. Да что случилось?
На короткую долю секунды его взгляд задержался на мне, а потом быстро пробежался по студентам. Почесав длинную бороду, мужчина пробасил.
— Вас должны были предупредить, что сегодня у нас особый гость. Сдача отчетов переносится на следующую неделю.
Сзади недовольно зашептали. Знай мы такие подробности, из восемнадцати человек от силы бы приперлась лишь парочка студентов. Кому надо ради их особых гостей задницу зря отсиживать.
