Волонтерам, готовым на все, в среде гусанос, уставших от черной работы, не было числа, ведь дон Орландо сулил за риск хорошие деньги. Он щедро выплачивал обещанное и не оставлял в нужде семьи схваченных людьми Кастро соратников. Труднее было водить за нос федералов, обналичивая и отмывая миллионы наркодолларов. Благо они позволяли делать это с собой в обмен на эксклюзивные услуги от дона Орландо. Ведь они не могли финансировать кубинских террористов напрямую. Он был нужен им, а их информация накануне войны с итальянцами была нужна ему.
И он ее получил. В середине лета 1997 года комиссия коза ностры санкционировала приезд в Майами итальянских киллеров из Нью-Йорка. Под прикрытием начинающих модельеров-педиков они планировали остановиться не у кого-нибудь, а у самого Джованни Вертуса в его доме, что стоит особняком в квартале Арт-деко…
Каноза, оценив ситуацию, решил сделать упреждающий удар. Человек Орландо с репутацией законченного отморозка сообщил итальянскому дону, что готов предать своего босса за долю от прибывшего колумбийского товара. Итальянцы должны были поверить…
– Почему Орландо сам не купит порошок, если поставщик так надежен? – щурил глаз дон Банатти, допрашивая латиноса по имени Густаво Coca в подземном паркинге своего небоскреба в Даунтауне.
– Он теперь мнит себя большим политиком. Говорит, что нельзя связываться с партизанами и сандинистами, что это может плохо кончиться. Как будто у них порошок другой! – Coca смачно харкнул на бетонный пол, выражая полное отвращение к своему патрону.
– Я слышал о тебе, Coca, много интересного. Например, что ты застрелил ниггера прямо у Башни Свободы… – показал свою осведомленность итальянский мафиози.
– Да, дон Банатти. Мой респект вашим информаторам. Стукачей федералов мы за милю чуем, а ваших, значит, не распознали. Да, Орландо запал на одну мулатку. Летисия Родригес. Попа – что надо. И губы сладкие, как рождественский пирог. Прима «Тропикана-шоу». Пачке стодолларовых купюр она всегда предпочтет качественный секс. Орландо засыпал ее мехами и бриллиантами, усыновил ее семилетнего сына Альфонсито, а она в знак благодарности взяла в рот ослиный член ниггера-массажиста с иссиня-черной кожей по кличке Трехногий. Орландо был в ярости, когда узнал, и приказал запереть Летисию в четырех стенах, а с черномазым разобраться прямо у «Фридом Тауэра». Ниггер страдал приапизмом – это когда вечно стоит. Орландо отправил меня на дело прямо при Летисии, сказав ей, что только он знает способ излечения ниггеров от этой редкой болезни и что небоскреб в Даунтауне будет естественным надгробием для фиолетового мачо.
Присутствующих позабавила эта история. Однако чувство юмора латиносов никак не влияло на доверие к ним со стороны итальянцев.
– Кажется, Каноза поручил тебе опекать усыновленного малыша? – Банатти просверлил Сосу своим ястребиным взглядом.
– Да, Альфонсито – шустрый сорванец, его и на минуту нельзя оставить без присмотра… – не понимая, куда клонит босс макаронников, ответил Coca.
– Не переживай, мы его не оставим наедине с самим собой, – заверил Банатти.
– Это как? – все еще не вычислив коварного хода мыслей капо, спросил Coca.
– Ты приведешь его к нам – он будет нашим заложником, даже не подозревая об этом. Сам понимаешь, это деловая мера, ведь мы только с твоих слов знаем, что колумбийцы не затевают ничего плохого. Они там, у себя в Колумбии, не могут договориться. Они и сами это понимают, вот и привлекли тебя, Coca, в качестве дипломата. Если в этот раз все пройдет гладко, ты получишь пятьдесят штук, а когда трафик наладится – будешь иметь долю, а в будущем, кто знает, может быть, после небольшого кровопускания в Маленькой Гаване дон Густаво Coca по праву займет место Орландо Канозы.
…Двухпалубный катер «Уинди Торнадо» с партией колумбийского «кокса» стоял на рейде неподалеку от порта Ки-Вест. Густаво Coca должен был обменять наркотики на деньги итальянцев прямо на борту колумбийского катера. Летисия в этот день, как нельзя кстати, отпросилась на кастинг к самому Вертусу, и дон Орландо не стал препятствовать ее амбициозному стремлению пробиться в топ-модели, хотя, зная о постояльцах кутюрье, гипотетически мог заподозрить что-то неладное. Он отмахнулся от тревожных предчувствий, ведь отсутствие Летисии упрощало процедуру предоставления его пасынка Альфонсито в качестве заложника итальянцам. Coca с ведома Канозы отдал мальчика в условленном месте.
Уже потом, когда дело будет сделано, Каноза сообщит Летисии, что мальчика выкрала итальянская мафия. Это подтвердит Сикейрос, получивший легкое ранение, и труп опекуна Альфонсито Густаво Сосы, которому изначально была уготована роль казненного предателя. Густаво был слишком смазлив, чтобы крутиться возле Летисии.
Сикейрос, конечно, мог и ошибаться, когда днем раньше доложил боссу, что слышал в спальне Летисии мужской голос и что он готов поклясться, что голос этот принадлежал красавчику Густаво. Проверка тогда не подтвердила подозрений начальника службы безопасности, но зародила необратимые сомнения в верноподданничестве Сосы. Его участь была предрешена, а его жизнь, на взгляд дона Орландо, стоила гораздо меньше двух миллионов американских долларов.
Все шло как по маслу. Итальянцы спрятали малолетнего заложника в подвале виллы Вертуса в квартале Арт-деко под присмотр нью-йоркских гастролеров и вручили Сосе кейс с двумя миллионами баксов. Когда Coca в сопровождении трех итальянцев поднялся на борт «Уинди Торнадо» и стороны продемонстрировали друг другу содержимое своих кейсов, Сикейрос знаком подал команду стрелять на поражение. Итальянцы стали отстреливаться, но силы были не равны. Шальная пуля пробила Сикейросу ногу чуть выше бедра. Таковы были потери дона Орландо, если не считать подставленного им же самим Сосы и заложника, которым Каноза не дорожил. Итальянцы получили по заслугам. Захотели влезть в его бизнес! Это уж слишком! Колумбийский кокаин – его вотчина, пусть итальяшки разбираются с пиццей и хозяйничают в борделях и игорных домах на побережье. Он ведь не лезет на их территорию.
Прикарманить два миллиона было не самоцелью, деньги не бог весть какие, по меркам дона Орландо. Тут дело принципа. Но больше будоражила нервы чистая игра и безупречное алиби. Дон Орландо находился в этот день в своей резиденции в Форте Лодердейл. Банатти будет думать, что с его людьми и перебежчиком Сосой расправились колумбийские ковбои, для которых правила не писаны. На всякий случай для острастки своих «шестерок» Банатти, конечно, «пришьет» заложника, но сделает это тихо, чтобы не развязывать войну открыто. Они называют это «причастием» – тело никогда не найдут.
Все бы вышло именно так, как спланировал дон Орландо, если бы не одно обстоятельство… Летисия прошла кастинг. Вместе с еще пятью длинноногими девушками. Высокая мулатка – искусственная шатенка с густой копной мелированных волос, ухоженными ногтями на руках и ногах и бронзовым загаром могла произвести впечатление даже на гомосексуалиста. Особенно если он – эстет со стажем. К тому же – не для себя выбирал. Красоток посадили в нежно-розовый «Линкольн Таункар» со льдом и шампанским «Вдова Клико» в салоне и отправили на тусовку прямо на виллу маэстро.
После кастинга, устроенного в районе South Beach в кафе «News», Джованни немного задержался – здесь выпекали его любимые круассаны и готовили самый вкусный «американо». Он рассчитывал появиться дома после первого шока, который, безусловно, испытают двое его постояльцев при виде шести столь очаровательных молодок. Они оценят его внимание. Кутюрье не терпелось позабавить своих нью-йоркских гостей, меньше всего ему хотелось прослыть негостеприимным в глазах посланцев криминальных властителей, разделивших Большое Яблоко на пять долей. В каждой из этих частей он имел бутик или агентство по найму манекенщиц. Мафиози были его клиентами, а значит, он немножко был их должником. Насколько? Это решила Летисия Родригес – агент кубинской контрразведки с оперативным псевдонимом «Рамон», одна из лучших специалистов по взрывному делу, прошедшая интенсивный курс обучения у советских инструкторов из отряда «Вымпел» и имеющая боевой опыт повстанческой войны в Сальвадоре и Гватемале.
Внимание Вертуса дорого обошлось итальянской мафии. Действия Летисии не были санкционированы Гаваной. Однако заслуги Рамона и уровень ее подготовки вылились в полное доверие к сеньоре Родригес со стороны руководства кубинских спецслужб. Она всегда получала карт-бланш, так как умела заметать следы и сталкивать лбами могущественных гангстеров в интересах своей родины.
Голос, который подслушал не в меру мнительный Рикардо Сикейрос из-за двери, ведущей в спальню любовницы дона, действительно был мужским. Перед тем как Летисия сняла телефонную трубку, она вкрутила в нее миниатюрный преобразователь, изменивший ее контральто в хрипловатое мужское сопрано. Сходство с голосом Густаво Сосы, возможно, и было, но весьма отдаленное, хотя Рикардо Сикейрос мог разглядеть бизона и в безобидном кабанчике. Не говоря уже об идентификации голоса приближенного к дону не по рангу Густаво, его голос он не спутал бы ни с каким другим, даже если бы он раздался за закрытой дверью при работающем телевизоре, как в этот раз. Начальник личной охраны приставил к двери Летисии своего доверенного помощника Освальдо, сам же стремглав помчался к телефону, чтобы вытребовать у босса, находящегося на ранчо в Форте Лодердейл, разрешение на вторжение в покои сеньориты. Времени, потраченного на согласование, хватило, чтобы Летисия завершила свой разговор с кубинским резидентом в Майами. Информация, которую она получила, не оставляла ни минуты промедления:
