Маорицио имел репутацию не только «карающего топора Лукези», но и независимого консультанта мафии. Он считался одиночкой, хоть и служил донам. Маорицио содержал немногочисленную группу из «аналитиков» и квалифицированных «солдат», владеющих всеми видами оружия. За тучность и угловатость его иногда называли «Чао-чао», естественно за спиной. Обращались же к этому здоровяку подчеркнуто вежливо, произнося полное имя. Прозвище «Мао» позволялось использовать только главам семей – членам Комиссии. Когда он говорил со старшими в гангстерской иерархии – он только слушал, хотя его умные круглые, как у породистого пса со знатной родословной, глаза выдавали в нем пытливую натуру. Он не любил, когда о нем говорили как о «топоре» мафии, но в случае крайней необходимости мог получить контракт на ликвидацию. Если того требовали обстоятельства. Палачом он становился неохотно и за еще большие деньги, на порядок превышающие гонорары за его консультации. Он считался не простым, а очень разборчивым исполнителем, имеющим свои профессиональные принципы.
Да, Мао стоил дорого. Иные в Комиссии считали, что очень дорого, при всем при этом он иногда делал свою работу медленно. Очень медленно. По крупицам собирая информацию из независимых друг от друга источников, тщательно сопоставляя факты и анализируя данные, прогнозируя возможные последствия и планируя каждую деталь, шлифуя собственное алиби и выверяя пути отхода. А еще он был категорическим противником лишних трупов. Если он брался за заказ, то старался выполнить работу в четко очерченных рамках. Он не оставлял свидетелей не потому, что ликвидировал их, а вследствие того, что в нужный момент оказывался с мишенью один на один. Каким образом? Об этом знал только Маорицио.
– Вито, мы нашли блондинку, она работает продавщицей в бутике в Лэйк Буэна Виста, на пересечении Плаза и Даунтаун Дисней… – сообщил Маорицио через день после прилета дону Банатти. Дон не был доволен прытью своего нового гостя из Нью-Йорка. Этот самодовольный толстяк непочтительно обращался к нему по имени, опуская величавое «дон», и панибратски похлопывал его по плечу. Но главное, Мао не скрывал своих задач от настроенного на войну дона, упрекая его в поспешных и необдуманных решениях, которые могли навредить всем семьям – прежде чем ввязываться в широкомасштабную бойню с Орландо Канозой и втягивать в сражение Нью-Йорк, стоило прощупать латиносов, выведать планы Канозы, вычислить его предполагаемых союзников. Нельзя недооценивать врага.
Мало того, что Мао пренебрег радушием дона Банатти и его гостеприимством, слишком рьяно взявшись за дело, не успев сойти с трапа самолета в аэропорту Майами. Он не уставал поучать опытного дона:
– Надо сперва как следует все разузнать по этому делу с Вертусом, по возможности восстановить картину событий на вилле Джованни. Я отправляюсь к Орландо немедленно, Тони и Мигеле могут там пригодиться. Я прижму блондинку как следует, чует мое сердце – она знает много интересного.
– Найдите этих двух педиков, они должны опознать телку, – расшифровывать «солдатам», что за педиков имел в виду дон Банатти, не стоило. Это обидное прозвище прилипло к бывшим киллерам из Биг Эппла, которых в педиков переквалифицировала желтая пресса. Люди Банатти отправились за Тони и Мигеле, превратившимися в последнее время в ходячие трупы, которые находились под постоянной опекой майамских коллег по ремеслу. Предчувствие смерти и жуткая депрессия лишили их аппетита. Они думали теперь о том, как безжалостны итальянцы, не способные на прощение единожды оступившихся, и как несовершенна федеральная программа защиты свидетелей, на включение в которую им намекали следователи в комнате для допросов полицейского участка, а потом этот намек им давали прослушать на диктофонной записи люди Банатти. Благо на ней Тони и Мигеле выглядели героями, которые не кололись под натиском коварных ищеек. Но это, похоже, не послужит им индульгенцией от мафии. му, как не им, знать, что она страшнее надзирателей. Оставалось одно – рассчитывать на собственные силы, но они оба понимали, что это всего лишь иллюзия…
Искомый бутик между торговой Плаза и Даунтауном обнаружили быстро. В Орландо и Лэйк Буэна Висте у Банатти тоже были свои люди. Они уже знали, что блондинку зовут Линда Алонсо и что в этих краях она обосновалась сразу после известных событий в майамском квартале Арт-деко.
– Не поможете выбрать что-нибудь в качестве подарка девушке, она примерно вашей комплекции и тоже блондинка, – напористо начал вошедший в бутик громила, смерив Линду оценивающим и похотливым взглядом.
Она привыкла к подобным манерам тучных богатеев, поэтому, ничуть не смутившись, делано взмахнула пышной копной вьющихся волос и инстинктивно повернулась задом, якобы из необходимости поправить туфельки на обувных полках, на самом же деле с целью продемонстрировать во всей красе главный аргумент своей завышенной самооценки.
Взглянув на цитадель искушения, визитер одобрительно кивнул, но после паузы секундного замешательства продолжил:
– Да, у нее примерно ваш размер, если вы мне поможете подобрать что-то стоящее – я не останусь в долгу.
Заносчивая неприветливость Линды сменилась улыбчивой обходительностью.
– Вообще-то мы должны были через десять минут закрываться, – игриво сообщила она.
– Зачем же ждать десять минут. Я собираюсь потратить как минимум три тысячи. Закрывайтесь прямо сейчас и можете отпустить своих коллег, – подмигнул он красотке и протянул ей купюру достоинством в сто баксов.
– Девочки, вы можете идти, я закроюсь сама, – требовательно произнесла Линда, даже не сомневаясь, что юные продавщицы исполнят ее просьбу. Еще бы, эта блондинка стала старшей смены, не успев появиться в бутике. Владелец, сраженный ее экстерьером и «композиткой» одного из престижнейших фэшн-агентств Майами со снимками Линды в обнаженном виде, готов был пообещать красотке любой карьерный рост, лишь бы удержать ее в пределах своего магазина, а в будущем, возможно, и своей постели.
Через минуту в помещении остались двое – Линда Алонсо и Мао.
– О'к, с чего начнем? – подошла к вешалкам с нарядами Линда.
– С Вертуса, – не замедлил с ответом тучный господин.
– Да, все как с ума посходили после этой ужасной трагедии. Что-нибудь из новой коллекции? – Ни единый мускул не дрогнул на ее лице, напротив, учтивость понемногу трансформировалась в неприкрытый флирт. Эта девушка даже не пыталась корчить из себя недотрогу. – Вот неплохой топ и юбочка в тон. Салатовый цвет сейчас актуален…
– Не могли бы вы прикинуть это на себя? – попросил Мао, решив на минутку оттянуть сладкий миг разоблачения лгуньи.
– Да, конечно, не проблема, – согласилась блондинка и шустро занырнула в примерочную.
Когда она выпорхнула в коротком топе и юбочке от Вертуса – рядом с толстяком стояли еще двое. Ее татуировка теперь была видна – лучистое солнышко, окаймляющее аккуратный пупок, казалось, съежилось.
– Это ваши друзья? – прервала паузу наивным вопросом Линда.
– Я так не думаю, – откровенно изрек Маорицио, чувствуя себя волком в предвкушении легкой добычи. – Хотя врагами я бы их тоже не назвал. А вот кто ты, чикита? Эти двое утверждают, что как-то раз уже обожглись лучиками солнышка – того, что сияет у тебя на пупке.
Мао не успел расслышать ответ красотки. Тони замертво рухнул на пол с продырявленной головой в области височной части. Щелчок был один. Пуля влетела в окно, оставив в нем отверстие идеальной формы, выдающее мелкий калибр винтовки. Стекло даже не разлетелось на осколки, ограничившись едва заметными нитками микротрещин у дырочки диаметром с горошину. Мао не надо было объяснять, что это было. Однозначно – снайпер, он вел огонь ярдов с двухсот из дома напротив. Но какого?
– Не выпускай ее, – приказал он присевшему от страха на корточки Мигеле и выбежал на улицу с тем, чтобы направить всех на поиски стрелка. Беспечно пожирающие гамбургеры люди Банатти побросали объедки на проезжую часть и повыскакивали из машин. – Снайпер! – орал Мао, определяя взглядом профессионала, навскидку предполагаемую точку, с которой мог вестись обстрел. – Он в одном из домов напротив. Засел не выше третьего этажа. Разбейтесь на пары и прочешите каждый дом. Надо успеть до приезда полиции.
Когда Мао вернулся в бутик, то вместо одного реального мертвеца, одного живого трупа и одной оставшейся под его охраной блондинки он обнаружил лужу крови. В ней лежали теперь уже два итальянца, которых приговорили свои, а убили чужие. Хотя вряд ли подобная несостыковка могла теперь взволновать Тони и Мигеле. Черед беспокоиться настал для Маорицио – и не только потому, что пули латиносов поставили крест на его контракте; больше потому, что, вернувшись в бутик, он не обнаружил там блондинку с тату на пупке…
