Через четверть часа он достиг расположенного за железной оградой в стороне от других домов двухэтажного особняка. Зная, что по всему периметру установлены видеокамеры наблюдения, он затаился в тени и, прикрыв глаза, принялся концентрироваться. Достигнув нужного состояния, он послал мощный мысленный импульс, отключив все камеры, а также ток, питающий сигнализацию ограды. Перемахнув через забор, он принялся осторожно продвигаться к темному силуэту здания. Возле стены дома замер, прислушиваясь к малейшему шороху в палисаднике. Казалось, в доме все вымерло, оттуда не доносилось ни единого звука, все окна были темными. Лишь ветер шумел листвой, да один раз рядом с Быковым пискнул какой-то зверек, наверное, крыса. Их так много развелось в последнее время в городе.
Быков прокрался на противоположную сторону дома и едва не рассмеялся, торжествуя в глубине души. Он заметил, как в одном из окон второго этажа пробивается узкая полоска света, наверное, кто-то допустил оплошность, неплотно задвинув шторы. Теперь он точно знал, что пришел в нужное место.
Однажды, совершенно случайно Петр по секрету поведал своему другу об этом, внешне ничем не примечательном особняке, который, как оказалось, принадлежал Управлению безопасности. Еще Петр рассказал ему, что каждый второй вторник очередного месяца представители высшего руководства спецслужб собираются здесь на свои секретные совещания.
О чем велась речь за этим всегда темными окнами, об этом никому не было известно. К Осину случайно попала эта информация и вскоре он о ней напрочь забыл. Не придал тогда ей значения и увлеченный своими исследованиями Быков. Но теперь он снова вспомнил обо всем. Как вспомнил и о том, что этот день был вторым вторником месяца. После визита ламы Тхонга он знал, кто эти люди и для чего они здесь собрались. Переполненный ненавистью и горечью обиды Быков решил отомстить за все тем, кто был повинен в смерти его друзей, в преступных замыслах и в использовании его в качестве подопытного кролика. Одним ударом он решил покончить со всеми главными своими врагами. Покончить раз и навсегда.
Он вернулся к парадному входу, взобрался на открытую веранду, пересек ее двумя шагами и очутился возле запертой двери. Быков вознамеривался, уже было, открыть ее с помощью лезвия ножа, но тут внутреннее чутье подсказало, что за его спиной таится смертельная опасность. Он успел мгновенно, не оборачиваясь, отпрыгнуть в сторону, прежде чем пуля, выпущенная из пистолета с глушителем, пронзила воздух там, где он стоял секунду назад, и, отскочив от стены дома, срикошетила в сторону. Не теряя ни мгновения, он кинулся вперед, еще раньше заметив метнувшуюся к нему тень.
Нанеся противнику несколько молниеносных ударов и услышав, как тот выронил из рук негромко стукнувший о пол пистолет, он кинулся на него вплотную, пытаясь достать ножом. Не тут-то было, охранник оказался превосходным знатоком рукопашного боя. В темноте в полном молчании они продолжали схватку, нанося друг другу быстрые удары руками и ногами. «Только бы он не закричал! – взмолился про себя Быков, – только бы не поднял шума!» Изловчившись и отшвырнув врага от себя, он выхватил из-за пазухи лучемет, мгновенно снял его с предохранителя и, заметив темнеющий на фоне ночного неба силуэт поднявшегося на ноги охранника, выстрелил по нему. Он почти не целился, но ему удалось поразить врага смертельным, прожигающим насквозь живую плоть лучом. Обыскав его, он обнаружил ключи от входной двери, отпер ее и вошел внутрь.
Зайдя в дом, он очутился в темном холле, на ощупь отыскал лестницу и принялся крадучись, ступенька за ступенькой, подниматься наверх. Вскоре он достиг слабо освещенной ночником площадки второго этажа. Выглянув в коридор, тут же отпрянул назад. У больших стеклянных дверей, ведущих по всей вероятности в гостиную, расположился в кресле, вытянув ноги, еще один охранник, вооруженный лучеметом. Быков принялся лихорадочно соображать, как ему обойти это новое препятствие. Пожалуй, стоило рискнуть и, вызвав шум, выманить охранника подальше от дверей. Если этот номер не пройдет, и сторожевой пес забьет тревогу, то придется в открытую прикончить его и попытаться успеть добраться до освещенной комнаты, где, видимо, собрались заговорщики.
Вытащив из кармана прихваченные с собой ключи, Быков швырнул их вниз. Ключи звонко ударились о ступеньку и упали в пролет между лестницей и стеной. Быков замер и даже перестал дышать, ожидая дальнейших событий. Телохранитель встрепенулся и, вскочив на ноги, осторожно двинулся по коридору к лестнице. У вспотевшего от напряжения Быкова отлегло от сердца. Когда шаги приблизились, он резко выскочил из-за поворота и выстрелил по не успевшему опомниться противнику. Подскочив к нему, он подхватил мертвое тело и осторожно опустил на пол. Затем подкрался к дверям и прислушался.
Из комнаты доносились приглушенные голоса, их там было человек десять, не меньше. Плюс несколько охранников, которые обязательно должны находиться внутри и стоять возле окон и напротив входа. Быков перевел лучемет на автоматическую стрельбу и задумался. Он должен уничтожить их всех до одного, прежде чем телохранители успеют подстрелить его. Поэтому вначале нужно убрать охранников, а уж потом всех остальных. Выйти оттуда не должен никто. В этом он себе поклялся и клятву свою сдержит, во что бы то ни стало!
Стоя перед закрытыми дверьми, Быков на мгновение зажмурился, вызывая в памяти яркие картины прошлого: улыбающийся Богдан, добродушное лицо Петра, печальный взгляд Ивана, четверо повстанцев из их команды, крепко стиснувших зубы перед предстоящей схваткой с Антихристом. Он увидел себя, искренне верившего в свои идеалы, мечты и жизненные планы. Увидел Ларису, впервые признавшуюся в ответной любви к нему. Перед ним появился дорогой образ матери, ее залитое слезами счастья от встречи с ним лицо. Перед его мысленным взором пронеслись миллионы людей, мечтающих жить в мире и покое, в доверии друг к другу, а не в злобе и вражде.
И все это пытались отнять и уже многое отняли те, кого разделяла от него стеклянная перегородка. Из-за них рухнули все его надежды и планы на будущее. Это именно они изгадили и испохабили все самое святое, что было присуще ему. Доколе же их будет носить земля, всех этих акул от мафии, дивовских ублюдков, заговорщиков из спецслужб, преступников, тиранов, диктаторов, человекоубийц и прочую мразь?! Смерть им, беспощадная смерть! Пусть убираются из нашего мира!
Взревев от ярости и жестокой душевной боли, ударом ноги Быков распахнул двери и, не раздумывая, принялся палить сплошными очередями из своего лучемета по находящимся внутри комнаты людям. Уничтожив первым делом четверых, не успевших опомниться телохранителей, он изрешетил всех остальных, заседающих за длинным уставленным различными яствами и напитками столом. Это было какое-то безумие ненависти, он палил до тех пор, пока в лучемете не кончились заряды. Опомнившись, он попятился назад, выронив бесполезное теперь оружие, в ужасе глядя на представшее его глазам зрелище кровавой бойни. Изувеченные, обгоревшие останки тех, кто минуту назад являлись боссами секретных служб, плавали в лужах собственной крови. Через несколько секунд вся комната была охвачена пламенем, распространившимся от подожженных лазерными импульсами предметов.
Быков не помнил, как выбрался из загоревшегося дома наружу. Пошатываясь, словно пьяный, он побрел по темным улицам домой. В душе не осталось ничего живого, он был совершенно опустошен, словно выжженная гарь после пожарища.
Внезапно ему в голову пришла мысль о том, что он взял на себя ужасную кармическую ответственность, лишив этих людей жизни. Но он лишь хрипло рассмеялся в ответ своим мыслям. «Карма, – с отчаянной злостью думал он, – что ж, может это и грех, может, я и преступил Закон Божий «не убий». Может, и поплачусь впоследствии за это. Да только плевал я на вашу Карму и на ваши законы возмездия, установленные неизвестно кем! Никто не вправе судить о поступках и побуждениях свободной личности! Никто – ни стражи Кармы, ни Махатмы, ни Ангелы, ни Бог, ни Абсолют, ни дьявол! Я сам себе Бог и сам себе судья! И, наверное, сам себе дьявол! Будьте вы прокляты, все кто создал эту несправедливость!»
Так кляня все на свете и заливаясь горькими слезами обиды за всю ту несправедливость, что царила во Вселенной, он продвигался к своему дому, постепенно успокаиваясь и приходя в себя…
А в то же самое время Лариса спала в их уютной квартире и видела странный сон. Ей снилось свинцово-серое море и плывущая по нему, приближающаяся к ней тень. Наконец, эта тень сделалась различимой и превратилась в судно средних размеров, не то большую лодку, не то шхуну – в этих вопросах она не разбиралась. Оно показалось ей совершенно безлюдным и пустым. Но нет, на корме за штурвалом виднелась человеческая фигура. Этот некто был одет в длинный темный плащ с надвинутым на лицо капюшоном. Лариса хотела заглянуть ему в глаза, но почему-то не решалась это сделать. Внезапно она поняла, что боится увидеть на месте лица незнакомца чернеющую пустоту. Управляемое одиноким рулевым судно проплыло мимо и вскоре растворилось в густой пелене тумана.
