И все же я поспешил убраться, пока коп не вернулся опрокинуть рюмочку. Глупо было бы давать ему второй шанс. Теперь меня обложили со всех сторон. Красота! Они во что бы то ни стало решили заполучить мою голову, и наверняка будет объявлено вознаграждение, чтобы у людей появилась заинтересованность.
Прежде чем вернуться в машину, я завернул за угол в аптеку. Я набрал номер и насчитал не менее дюжины гудков, прежде чем сняли трубку и кто-то нерешительно сказал:
— Да?
— Позови хозяйку.
Шум в трубке стих. Я понял, что девушка положила ладонь на микрофон. Через минуту она сказала:
— Передаю трубку.
Следующее «да» было какое-то испуганное.
— Джони, моя сладкая.
— О! — и все.
— У тебя гости? Можешь говорить?
— Да… давай, пожалуйста.
Я слышал резкий мужской голос, но не раздалось ни щелчка, ни фонирования, которое свидетельствовало бы о том, что кто-то взял трубку с параллельного аппарата.
Я спросил:
— Копы искали меня?
— Да… я уверена…
— Они ожидали найти меня живым или мертвым?
— О нет…
— Живым?
— Конечно.
— О’кей, ты просто умница. Расскажи своим гостям сказочку на ночь, а я загляну к тебе, когда легавые уберутся.
Я медленно повесил трубку, порылся в карманах в поисках сигарет. Итак, копы пришли за живым, но добыча уплыла из рук. И они тут же принялись охотиться за Джорджем Вильсоном.
Кто-то проболтался.
Либо Логан, либо Венди, и я вытрясу из них душу, но получу ответ на этот вопрос.
Логан, наверное, был уже в стельку пьян, так что оставалась только Венди. Очаровательная, бутылочно-желтая снаружи и, может быть, иссиня-черная внутри. Венди.
Я долго глядел на телефон. Потом бросил монетку в щель и набрал номер полиции, указанный на табличке.
Когда мне ответили, я попросил капитана Линдса.
Сначала он не поверил мне, когда я представился.
— Не трудись засекать звонок, — добавил я быстро, — я приду сам, если ты хочешь меня видеть, дружище.
— Я хочу видеть тебя, — прорычал он, как тигр, готовящийся к прыжку.
— Тогда я приду. Только скажи мне одну вещь, капитан.
Трубка молчала. Я слышал, как он урчит. Ему очень нравился такой поворот дела. Ему нравилось, что я такой дерзкий и самоуверенный, сам подставляю голову под его топор.
— Конечно, — наконец сказал он. — Валяй.
— Как ты узнал?
— Птичка-невеличка чирикнула мне. У копов много птичек-невеличек, порхающих повсюду. Мы зовем их осведомителями, но им больше нравится называться анонимными информаторами.
— У маленькой птички есть имя, капитан?
— Имени нет, и он позаботился о том, чтобы изменить голос.
— Он?
Я почувствовал, как его раздражение пронеслось по проволоке и ударило мне в ухо.
— Это могла быть и она. Я не спрашивал. Приходи и поговорим об этом.
Смех все-таки просочился из моей груди.
— Ну, капитан, не сию же минуту…
— Черт бы тебя побрал! Я…
— Да, капитан, я сказал, что приду. Но я не сказал когда. Может быть, очень скоро…
— Ты сейчас же доставишь сюда свою задницу…
Я повесил трубку.
Через две минуты я уже набирал скорость, а еще через десять секунд, визжа тормозами, примчалась полицейская машина. Мне хватило этих десяти секунд, чтобы затеряться среди бесчисленных машин, снующих по улицам. Я мотался по городу и думал о птичках-невеличках. Одна чирикнула мне о Харлан, другая — полиции о Джордже Вильсоне. А может, их было не две, а одна? Следовало выяснить это. Я попытался воскресить в памяти голос, который посоветовал мне искать Харлан. Тогда я не сомневался, что этот голос принадлежит женщине, но теперь не был так уж уверен.
Он или она?
Харлан — он, она или оно?
Харлан, Харлан, Харлан. Что-то знакомое. Вспоминай скорее, сукин сын.
Я вспоминал и не мог вспомнить. Чертовщина какая-то. У меня не исчезало ощущение, что мне удастся вспомнить, если я буду продолжать думать об этом.
И вдруг — вот оно, просветление, у меня даже похолодели пальцы, сжимавшие баранку. Это имя было написано на конверте, лежавшем на столе Минноу в тот вечер, когда его убили.
Я затормозил, развернулся и поехал в обратную сторону. У бара был телефонный аппарат, я позвонил и поехал на условленную улицу.
Ждать пришлось недолго. Сзади подъехал седан. Хлопнула дверца, я тоже открыл дверцу моей машины.
— Привет, Линдс, — поздоровался я.
Он решил исключить всякую случайность. В руке он сжимал револьвер. Что ж, все правильно.
Я слишком устал, чтобы спорить с ним. Револьвер взлетел на уровень моей переносицы, когда я полез за сигаретами, и нерешительно опустился, когда я предложил капитану закурить.
Он взял сигарету и ждал, что будет дальше.
— Ты можешь повязать меня в любое время, Линдс. Я не убегу.
— Я возьму тебя сейчас. Я устал от обманов. Пусть у нас нет твоих отпечатков, но Джордж Вильсон и Джони Макбрайд оба разыскиваются по обвинению в убийстве. Забавно, но в любом случае тебе висеть.
— Может быть, сначала ты все-таки захочешь узнать, кто убил Минноу?
Бессильная ярость душила его. Он рассматривал револьвер, решая, прикончить меня прямо сейчас или довести дело до суда.
— Естественно, — процедил он.
Я рассказал ему, кто я такой и почему я здесь. Он не поверил мне. Мне было все равно. Я сказал:
— Дай мне неделю, а?
— С какой стати?
— С такой, что я могу оказаться прав. Если бы у тебя были приличные помощники, ты бы и сам докопался до истины. Но ты один. Одинокий волк. Как и я. К тому же ты смотришь только в одном направлении и видишь только то, что тебе хочется видеть. Ты по рукам и ногам связан правилами и предписаниями. Твои копы получают от мафии за день больше, чем составляет их месячное жалованье, и естественно, они выполняют не твои приказы. Серво вообще командует теми, кто приказывает тебе. Ты можешь только на что-то надеяться. Дай мне неделю. Черт возьми, это немного. Одна неделя, и если я не принесу тебе на блюдечке голову убийцы, можешь брать меня и тащить в суд.
— Ты сумасшедший, — сказал он нерешительно. — Или я, потому что слушаю тебя.
— Меня можно взять в любое время, ты ничего не теряешь, Линдс, — напомнил я.
Он убрал револьвер и щелчком послал окурок в последний путь.
— Чего ты хочешь, Джони? Скажи, прежде чем я приму решение.
Я откинулся на спинку сиденья и смотрел в потолок.
— В ночь, когда Минноу был убит… убийца что-нибудь искал?
Его дыхание со свистом вырывалось наружу. Он произнес только одно слово:
— Да.
— Что он взял?
— Я не знаю. Вещи и бумаги не были разбросаны, похоже, особо рыться ему не пришлось.
— И ты оказался единственным, кто заметил это.
Он посмотрел в окно и с отвращением сплюнул.
— Я обратил на это внимание, когда пришел в его кабинет через два дня. В первый момент я просто потерял голову от злости, — объяснил он.
— На столе лежало письмо. На нем было написано «Харлан».
Он подался вперед.
— Ты видел его жену?
— Да.
— Я проверял эту версию.
— Но письма не было, да?
Он протянул руку:
— Дай мне еще сигарету.
Я выбил одну из пачки, и он прикурил от моего окурка.
— Я проверил каждый его шаг в ту ночь. Его жена подозревала, что у него появилась любовница, но ничего такого не было. В тот вечер он вышел из дома и купил газету. Потом поехал на окраину города, остановился у Филберта, где сделал кое-какие покупки, перешел через улицу в бар и выпил несколько рюмок. Затем вернулся домой. Бармен сказал, что он о чем-то сосредоточенно думал. Но никто не заметил в его поведении ничего странного или подозрительного.
— Но ты так и не нашел письма?
— Нет.
— Ты не думал, куда оно могло деться?
— Может быть, тот, кто писал его, пришел и забрал…
— Может быть, — сказал я. — Миссис Минноу сказала, что Такер звонил ему и говорил о каком-то срочном заказном письме.
— Верно, — он глубоко затянулся и окутался дымом.
— Что за письмо?
— Черт, откуда я знаю? Возможно, он засунул его куда-нибудь в бумаги.
— Найди это письмо, Линдс. Просмотри все шкафы и ящички, но найди его.
— Погоди…
— Ты сказал, что хочешь найти убийцу, — я холодно посмотрел на него. — Я не приказываю тебе. Я просто считаю, что это письмо приведет нас к цели. Найди мне его.
— А что будешь делать ты?
— Выясню, кто такая Харлан и почему она написала Минноу.
Он молча докурил сигарету до самого фильтра, выбросил окурок в окно, оскалился и вылез. Его машина взревела и рванулась с места.
Я попросил у него неделю. Семь дней. Это очень много.
Я медленно поехал вперед и свернул за угол. Вот и нужный мне дом. Я поднялся на лифте и подошел к уже знакомой мне двери с неброской табличкой с именем Серво.
