И вдруг где-то над собой она явственно услышала крик.
Лан выбила следующее окно, оттуда вырвался клуб дыма. «Ах ты!..» Шокированная Лан сначала поспешно отвела взгляд, но потом, прикрывая ладонью нос и рот от дыма, все же заставила себя посмотреть.
На полу лежало мертвое тело – женщина с перерезанным горлом, ее окровавленная рука сжимала острый осколок стекла. Одета она была точно как другая женщина внизу, и комната была такая же.
Лан двинулась дальше вверх.
Ветер норовил сбросить ее со здания, но она все же добралась до предпоследнего этажа. И снова из разбитого ею окна повалил дым. Вцепившись в оконную раму, она ждала, пока дым немного развеется, но он валил все так же густо, как и раньше.
Наконец, прикрыв ладонью нос и рот, она прыгнула внутрь.
Это помещение отличалось от других. Здесь, в мезонине, был роскошный холл, убранный оттенками серого и пурпурного, из него вела вниз и наверх обветшалая, некогда парадная лестница. Под потолком плавали клубы дыма, жар стоял нестерпимый, хотя открытого огня не было.
Вдруг она услышала голос Вулдона: он кричал, чтобы все покинули здание.
Пойдя на голос, она разминулась с кучкой людей, которые с видимой неохотой выходили из соседнего помещения, где, как она теперь поняла, бушевало пламя. Громадный Вулдон практически силой гнал их к лестнице и дальше, вниз.
Вдруг где-то позади него не выдержала опора; потолок прогнулся, затрещали половицы. Вулдон рванулся вперед, потолок за ним обрушился, и огонь начал быстро распространяться по этажу. Комнату засыпали горящие и почерневшие деревянные обломки.
– Не стой столбом, тупица! – заорал Вулдон. – Помогай мне выводить их отсюда!
Лан подплыла к нему, едкий дым уже начал заполнять ее легкие. Надо было торопиться, и они с Вулдоном стали пробивать завал кусками мебели – в ход пошли металлические стойки и ножки стульев, – и вскоре образовался проход, достаточный для того, чтобы она могла протиснуться внутрь. Стена пламени сомкнулась вокруг нее, но она сконцентрировалась на том, что происходило у нее внутри, и стихия будто отступила, уважительно ее окружив. Лан отталкивала огонь и двигалась в воздушном пузыре собственного изготовления.
«Сосредоточься…»
Вон они, под приземистым столом-верстаком в центре: кучка людей с перепуганными лицами, жмутся друг к другу. Добравшись наконец до них, Лан присела на корточки, протянула руку и стала выманивать их из-под стола.
Они не шли. И даже не смотрели на нее – просто отводили глаза, и все, а некоторые качали головами.
– Я пришла, чтобы помочь вам! – кричала она. – Мы вас вытащим! – Но они не отзывались. Тогда она попробовала выволочь ближайшего силой, но он стал сопротивляться.
– Волшебница, – сказал один, или ей показалось.
– Нет, я не культистка. – Но и это не помогло, никто не двигался с места.
Вдруг позади нее с грохотом проломился сквозь стену огня Вулдон и грузно протопал к ним. Она объяснила ему, что происходит. Тогда он, худого слова не говоря, поднял верстак, под которым они прятались, и отшвырнул в сторону.
– А ну пошли отсюда, засранцы! Шевелите задницами!
И он стал толкать их к выходу, а они завизжали. Ошеломленная Лан сначала не знала, что делать, но потом стала помогать Вулдону.
– Осторожно! – крикнула она. Еще одна опора рухнула и вместе с двумя вопящими людьми скрылась на следующем этаже, пробив в перекрытии зияющую дыру. Лан пришла в отчаяние. Никогда еще ей не приходилось видеть ничего подобного. Да и не для нее все эти ужасы, не создана она для такого.
Вулдон орал ей, чтобы она пошевеливалась, но два искаженных смертельным ужасом лица упавших в огонь людей так и стояли у нее перед глазами. Услышав его отчаянную брань, она почувствовала, как он сграбастал ее за загривок и с силой швырнул мимо следующей горящей опоры, и тут уже она пришла в себя и принялась помогать выводить людей.
Вниз вела винтовая каменная лестница, и, проходя по ней мимо дверей в другие комнаты – вернее, камеры, – Лан заглядывала в них в поисках уцелевших, но никого не обнаружила. Что же это за место такое? Все камеры, камеры – вроде не тюрьма, но явно и не приют свободы.
Гуськом спускаясь по лестнице, они ушли из зоны огня. Вулдона она не видела, но верила, что тот сможет сам о себе позаботиться. Наконец все вышли наружу через разбитую в щепы дверь – Вулдонова работа. Вдохнув колючего холодного воздуха, она вдруг поняла, что плачет – от напряженности пережитого или от едкого дыма, неизвестно. Постепенно она успокоилась.
Двадцать четыре спасенных человека ежились на холодном ветру. На всех были одинаковые бесформенные блеклые балахоны. Одни ходили кругами, глядя в землю, не обращая внимания друг на друга. Двоих вырвало прямо у выхода, еще трое отошли к стене и сели, скрестив ноги, доверчивые, как дети. Она осмотрела кое-кого из них на предмет ранений и нашла у всех странные отметины на лбу и вокруг головы. По крайней мере у половины они едва затянулись нежной розовой кожей. Встречаясь с ними глазами, она видела лишь отстраненность, пустоту или душевную болезнь.
Пару минут спустя из здания вывалился покрытый слоем копоти и пыли Вулдон, под мышкой он держал какую-то книгу. Подойдя к ней, он начал отряхиваться как ни в чем не бывало – прямо само спокойствие.
Лан спросила:
– Они что?..
– Это совсем никуда не годится, Лан, – оборвал он ее. – Все горит, а ты вылупила глаза и стоишь, ни с места.
Злой ответ уже готов был сорваться у нее с языка, но она сдержалась, задумавшись над его словами и своей непростительной медлительностью.
Она не справилась.
– Прости меня, Вулдон. Мне нет оправдания. Я облажалась. – Она знала, что он прав, но от его критики снова потеряла уверенность в себе. Его присутствие пугало ее, она не знала, как дальше делать то, что она делала.
– Хорошо, хоть ты сама это понимаешь. – К ее удивлению, он перестал злиться и оставил ее в покое. Подходя ко всем уцелевшим по очереди, он осматривал их, убеждаясь, что все в порядке.
Покончив с этим, он вернулся и протянул ей на ладони огромную книгу.
– Как, по-твоему, что это такое? – Судя по его тону, он уже знал ответ.
Она взяла том обеими руками: кожаный переплет был порядком потерт, края страниц потрепаны – книга явно знавала лучшие дни. Внутри оказался список имен – против каждого были записаны особенности поведения и методы лечения.
– Похоже на журнал регистрации пациентов. Может, здесь была больница?
– Не совсем. Здесь держали душевнобольных…
Изнутри башни донесся гул: это огонь пожирал перекрытие за перекрытием, обрушивая целые этажи в своем стремлении вниз. Вулдон бросил на нее взгляд и продолжил:
– И все равно тут что-то не сходится. Внутри я видел реликвии – из тех, какими пользовались раньше. На стенах диаграммы, как будто здесь проводили какие-то исследования. Если бы я не знал…
Вулдон шагнул к одному из пациентов и небрежно взял его за голову. Тот сразу обмяк, давая гиганту осмотреть его шрамы.
– Здесь был исследовательский центр! – прокричал Вулдон, поворачиваясь к Лан.
– Но что тут исследовали? – спросила та.
– Культисты натуральным образом копались тут у людей в мозгах. Давненько я уже таких местечек не видел. Гадость.
– Что нам с ними делать? – кивнула на спасенных пациентов Лан.
– Отведем их в Инквизицию. Все равно ничего больше мы сделать не можем. Они же невменяемые. После экспериментов. Их просто превратили в грядку ходячих овощей. Культисты нередко так делают, когда им надо протестировать какую-нибудь технологию древних для увеличения своих знаний.
Лан спросила:
– Но кто эти люди, кем они были раньше?
Вулдон ответил:
– Отбросы общества, скорее всего, но только здоровые. Людей из Кейвсайда берут неохотно, слишком они там дохлые. Чаще всего загребают преступников, кто натворил чего-нибудь по мелочи, или тех, кто создавал проблемы Совету или открыто отвергал волю Бора, а еще голубых, розовых и всяких прочих, смотря какая была мода.
Лан покоробило и от прямоты Вулдона, и от мысли о том, что здесь могли издеваться и над гомосексуалистами. Почему город проявляет такую жестокость к своим гражданам из-за их частной жизни?
– Пошли, – сказал Вулдон. – Надо отвести эту компанию куда-нибудь, где не так ветрено, пока они совсем не замерзли. Все равно мы больше ничем им не поможем.
– Ладно, – сказала Лан. – Схожу только на мост. Я оставила там одну женщину, но обещала вернуться.
– Давай, только поскорее, – вздохнул Вулдон. – Не ночь же нам здесь торчать.
Глава восемнадцатая
Казармы стояли пустые уже много лет. Эти семь заброшенных строений, принадлежавших когда-то военным, походили на обнесенный дощатым забором остров посреди Кейвсайда. Точнее, на его восточной окраине, в районе, который на новых имперских картах невыразительно именовался Южным подземельем номер три, однако местным обитателям был известен как Фритаун. Пещера, в которой располагалась подземная часть Виллджамура, была громадна, она тянулась под землей на мили и мили, точно чрево каменного божества. Стеклянные листы, вставленные местами в потолок пещеры, делали ее похожей на чудовищных размеров грудную клетку с полупрозрачными сверкающими ребрами – сквозь них в подземелье проникал отраженный дневной свет, но не везде. Фритаун находился как раз в одном из удаленных районов вечного мрака.
