Нет, что-то тут не так!
Зачем им это надо? Что еще за игры!
Приподнявшись, Петр увидел, как на него надвигаются сразу несколько бойцов. Двигались они грамотно, преодолевая расстояние короткими перебежками. В какой-то момент Маврин почувствовал, что приближается развязка, — нападавшие стали реже стрелять, да и расстояние значительно сократилось. Сейчас они поднимутся одновременно все, плотным огнем прижмут его к земле, не давая возможности даже отползти в сторону, и захватят в плен.
Петр резко вскочил, понимая, что через какое-то мгновение он окажется совершенно беспомощным, и устремился прямо навстречу противнику, стреляя во все, что казалось ему подозрительным. До небольшой расщелины, заросшей кустарником, оставалось метров двадцать — это всего лишь рывок и три-четыре кувырка, вот только проделать все это надо на предельной скорости. Замешкался на мгновение — считай, что ты труп!
Два силуэта появились в тот самый момент, когда он уже находился у расщелины. Одним из тех, кто сейчас стоял перед ним на расстоянии убойного выстрела, был тот самый красноармеец, что так умело качал маятник. Крепко сложенный, хорошо тренированный, с задорной ухмылкой, он казался одним из подручных бога войны. Маврин какое-то мгновение смотрел прямо ему в глаза, периферическим зрением контролируя его пистолет. Каким-то шестым чувством Петр осознал, что в следующую секунду раздастся выстрел. И, совершив немыслимый кульбит, дважды, находясь еще в падении, выстрелил по надвигающимся фигурам. Почувствовал, что спиной упал на какой-то камень, но боль тотчас утонула в очередном мощном выбросе адреналина.
Падая, Маврин успел заметить, что слева поднялись еще два силуэта. Его явно пытались взять в клещи. Надо шевелиться… В опасной близости прозвучало два выстрела — пули легли совсем рядом.
Пригнувшись, Петр втиснулся в расщелину, мгновенно прополз по ней несколько метров. Вслед запоздало раздался еще один выстрел, но это уже не страшно. Теперь его не достанут. Есть несколько секунд, чтобы отдышаться, осмыслить ситуацию. Воспользовавшись передышкой, Маврин поменял обойму. Вот теперь можно вести круговую оборону. Прислушавшись, он понял, что его никто не преследует. Выждав еще некоторое время, Петр постарался как можно дальше отползти от этого места. Вскоре он выбрался в густой подлесок. Отсюда рукой подать до заветного блиндажа.
* * *
То, что произошло в следующий час, никак не увязывалось с отгремевшим ожесточенным боем. Петр находился у Редлиха, докладывая ему о подробностях схватки! Неожиданно дверь открылась, и в кабинет начальника разведшколы в сопровождении Грейфе вошел тот самый красноармеец, который «качал маятник» и казался заговоренным от пули. Ни малейшего намека на ранение, а ведь Петру казалось, что он его подстрелил. Что за черт?!
Оберштурмбаннфюрер Грейфе остался доволен произведенным эффектом, скупо улыбнувшись, он сказал:
— Знакомьтесь, товарищи… Хотя вы уже знакомы. — Показав на красноармейца, представил: — Гауптштурмфюрер СС Альфред фон Фелькерзам. А это, — он наклонил голову в сторону Петра, — Петр Иванович Полипов. Отныне вам предстоит работать вместе. Думаю, вы не обижаетесь, что мне пришлось провести столь жестокий экзамен. Но что поделаешь, по-другому поступить мы не могли. Руководство придает предстоящей операции очень большое значение, и поэтому нас интересует каждая мелочь. Например, как товарищ Полипов поведет себя в боевой обстановке, и станет ли он стрелять в красноармейцев. Так вот, теперь я могу сказать, что вы с успехом выдержали это нелегкое испытание. А господин гауптштурмфюрер дал вашим действиям самую высокую оценку. Мы с ним работаем давно, и я знаю — просто так он никого не похвалит.
Фелькерзам и Маврин пожали друг другу руки, без должной теплоты, но крепко. А ведь какое-то время назад Петр, не колеблясь, стрелял в этого человека в упор.
— Вижу, что вы слегка озадачены и что-то хотели спросить?
— Да, господин оберштурмбаннфюрер.
— Спрашивайте.
— Значит, остальные тоже не были военнопленными?
— Не совсем так… Они, разумеется, военнопленные. Но изъявили желание служить великой Германии и прошли полный курс обучения в диверсионных школах. Так что для них это был самый настоящий экзамен. Вот только жаль, что для некоторых он закончился печально. Но что поделаешь, — оберштурмбаннфюрер развел руками. — Идет война, а потери во время боевых действий неизбежны. Вы ведь тоже могли быть убиты, а, однако, этого не случилось. Следовательно, вы — лучший, а это еще раз доказывает, что мы не ошиблись в своем выборе. Кстати, половина всех патронов были холостыми.
— Значит, Побегайло достался не холостой.
— Ему не повезло, и это печально. У нас имелись на него виды. А теперь присаживайтесь, господа, — показал он на свободные стулья. — Нам есть о чем поговорить.
— У вас есть подходящая команда? — спросил оберштурмбаннфюрер у гауптштурмфюрера.
— Так точно, господин оберштурмбаннфюрер, — отозвался фон Фелькерзам. Голос у него оказался мягкий, с тягучими прибалтийскими интонациями. Именно этот говор почему-то особенно раздражал Маврина. Стараясь не показать своего раздражения, он смотрел прямо перед собой, разглядывая большую китайскую вазу, украшавшую кабинет Редлиха. — Это пятнадцать человек из тех, кто сдавал экзамен сегодня. Это опытные проверенные люди…
— Вы всецело уверены в своих людях? — перебил его Грейфе. — Русская контрразведка тоже не бездействует.
— Я уверен в них, как в себе самом, господин оберштурмбаннфюрер. Свою преданность рейху они уже доказали диверсиями на территории России.
— В этот раз все будет намного серьезнее, да и посложнее, пожалуй. В этот раз вам придется штурмовать резиденцию Сталина. А его, как известно, очень хорошо охраняют.
— Мы справимся.
— Что ж, отлично! Через линию фронта вам придется добираться по двое, каждая пара своим маршрутом, а встретитесь вы в Москве в условленном месте. У господина Маврина своя особая задача. Но вы будете действовать вместе. И не коситесь друг на друга. Сходите, выпейте пива, поговорите как солдат с солдатом и помиритесь. Вам предстоит делать общее дело, и нужно доверять друг другу.
Глава 25 ПЕРЕПРОВЕРКА ИНФОРМАЦИИ
Это был тот редкий случай, когда Абакумов распорядился перепроверить информацию Лисы, — уж очень невероятным было содержание ее последней шифровки. Через неделю Марков пришел к нему с докладом.
— Информация Лисы подтвердилась полностью. Другой наш источник, Артур, сообщил о том, что в настоящее время усиленно готовится группа для ликвидации товарища Сталина, — доложил полковник Марков. — Будет применено оружие, которое в настоящее время разрабатывают лаборатории СД. Оружие будет миниатюрным, но очень эффективным. Операция носит кодовое название «Возмездие», группу лично курирует группенфюрер СС Кальтенбруннер. Но, по данным других источников, идея устранения Сталина принадлежит Риббентропу.
— Кто такой Артур? — спросил Абакумов. Он не очень хорошо разбирался в хитростях зарубежной резидентуры.
— Артур — это оперативный псевдоним. — Марков оставался невозмутим. Хотя подобная некомпетентность главного контрразведчика страны его покоробила. — Настоящее его имя Маклаков Федор Никифорович. Он — из белоэмигрантов. Три года назад сам предложил нам свои услуги. В настоящее время он преподает диверсионное дело в разведшколе, старший преподаватель.
— Источник надежный?
— Да, Виктор Семенович. Немцы считают, что с устранением товарища Сталина советский режим рухнет сам собой и тогда им станет легче договариваться о мире с союзниками.
— Интересно, знает ли об этом плане Гитлер?
— По нашим данным, Риббентроп заручился поддержкой Гитлера. Разговор между ними проходил в стенах Ставки. Дальнейшее обсуждение этого плана состоялось в замке Фушл, во время приема глав иностранных дипломатических миссий.
— Откуда вам это известно?
— В близком окружении у Кальтенбруннера имеется наш человек, который и сообщил нам об этом обсуждении.
— Что это за человек? — Абакумов продолжал удивлять Маркова, который был разведчиком до кончиков ногтей и удивлялся бестактности и некомпетентности начальника.
— Он немец. Убежденный антифашист. Считает, что Гитлер для Германии зло. Согласился нам помочь.
— За деньги?
Полковник Марков отрицательно покачал головой:
— Нет. Он из аристократической и весьма обеспеченной семьи, в средствах не нуждается, работает за идею.
— Как он связался с вами?
— Вышел на нашу дипломатическую миссию в Стокгольме, они и передали нам его послание.
Абакумов задумался.
— Это может быть самой обыкновенной провокацией. Хотя… Если он действительно настоящий антифашист, то не хотелось бы терять столь ценного агента. Выходить на нашего атташе в Стокгольме ему больше не нужно, слишком рискованно. Наверняка немцы ведут за посольством наблюдение. Подошлите к нему какого-нибудь агента и продумайте возможность, чтобы эти контакты стали систематическими и проходили с минимальным риском для обоих.
