Она не до конца вникает в мой вопрос.
— Да, — несмело кивает.
— Беременная упала… — шепчу и волноваться начинаю: а если она сильно упала? Им же нельзя!
Подпрыгиваю с дивана, быстро подбегаю к ней, протягиваю руку.
— Давай вставай, в больницу поедем. Как раз осмотрим твою черепушку, узнаем, как вернуть тебе память.
Она почему-то испуганно пялится на меня и отдёргивает свою руку, прижимая к любимой упругой груди. Как же мне сейчас хочется почувствовать её на своём торсе. Прижать её, насладиться теплотой и вдохнуть этот запах яблок от её волос.
— Простите. Не поеду я с вами. Я даже не знаю, кто вы.
Ох, чёрт, точно.
— Я — твой муж, — смело произношу, улыбаясь. Невольно ловлю её за волосы, трогая на ощупь.
— Муж? — у неё глаза на лоб лезут.
— Да, и беременна ты от меня.
Её взгляд на мою ладонь скользит. А кольца-то там и нет. И, кстати, давно.
— Думаешь, ты сюда просто так пришла? У моей дочери карточка такая же — на случай, если она потеряется. Если хочешь, я могу позвонить ей. Её привезут сюда, и она подтвердит это.
— У меня ещё один ребёнок есть?! — вдруг пугается. — Это во сколько я родила?
— Нет-нет, — успокаиваю её. — Это мой ребёнок от первого брака.
— А-а-а, — словно облегчённо выдыхает, а потом задумчиво произносит: — У вас уже второй ребёнок. А вы рады этому?
По-глупому спрашивает. Дурочку сейчас напоминает, но мне это отчего-то нравится. Миленько.
— Безумно, — расплываюсь в улыбке. Нет, на самом деле. Я, конечно, никогда не думал, что второй раз стану отцом и тем более так быстро, но почему-то сейчас, зная, что Варя беременна моим ребёнком — мне вообще всё равно. Хочу его уже увидеть, подержать на руках. — Но нам надо в больницу. Чтобы ты как можно быстрее всё вспомнила.
Она отчего-то хмурится.
— А как же Снежка? Как она отнесётся к моей беременности? Вдруг ей не понравится?
Вот тут я не могу ничего сказать точно.
— Думаю, она обрадуется, — опускаю ладонь на тёмную макушку. Слегка тереблю по её волосам. Эта амнезия идёт нам на пользу. Нет какой-то неловкости. Главное сейчас — сделать так, чтобы она всё вспомнила, и мы спокойно поговорили. — Иди, одевайся. Я пока позвоню, договорюсь о приёме.
Она кивает, а я отхожу буквально на два метра, достаю телефон и ищу в контактах номер заведующего одной клиники.
Палец зависает в воздухе над зелёной кнопкой.
Постойте-ка…
Захожу в отслеживающую программу. Открываю карту и смотрю, где находятся мои жучки, спрятанные в телефонах. Снежка в садике. Отлично. А где же там телефон Вари?
Хм-м-м-м.
— Варенька, — говорю чересчур дружелюбно. Оборачиваюсь к ней, вижу вопросительный взгляд. — А ты откуда имя моей дочери знаешь?
На мгновение она зависает. Моргает один раз. Медленно, подозрительно.
А потом указывает на кружку.
— На ней написано.
Мы синхронно опускаем взгляд на посуду.
На белоснежной поверхности красной надписью ясно читается: «Лучшему бармену». Видимо, это он одолжил Варенику её.
Да вот только… Такая кружка существует, да. У нас дома. Непутёвая бывшая жена сделала такой подарок ребёнку, который читать не умеет.
— А, — вдруг произносит. — Значит, от охранника услышала.
И уверенно кивает.
Вижу, как нервничать начинает.
— Варя… — угроза в голосе появляется. Конечно, меня пытаются обмануть. Причём так умело. И зачем? — Иди сюда, крошка. Я вылечу твою амнезию ремнём.
— А между прочим! — вдруг вспыхивает, оживляется и отступает назад. От миленькой напуганной девочки и следа не остаётся. — Беременных бить нельзя! Вот так вот!
И язык показывает. Вижу эти озорные глазки, что сейчас победно смотрят на меня.
Ах ты ж, маленькая зараза…
— Ты меня обманула, — тихо, осторожно начинаю. Делаю шаг вперёд, собираясь преподать этой маленькой мерзавке урок. Я, так-то, разволновался. А вдруг это навсегда? Да, блин, шишка на башке настоящая. — Знаешь, что делают с маленькими девочками, которые плохо себя ведут?
Я уже готов закатать рукава рубашки.
Что, собственно, и делаю.
— Бьют ремнём, но меня бить нельзя, — и улыбается, внимательно наблюдая за каждым моим движением и шагом.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Правильно поняла, их наказывают, — чем я ближе, тем Варя делает больше шагов назад. Врезается ногами в диван и прямо в обуви в испуге вскакивает на него, перелезая через спинку. — Не догонишь!
Брови удивлённо взметнулись вверх.
— Ты так думаешь?
— Да! — с вызовом отвечает.
— Зря, Варя, зря, — предупреждаю её. Не с тем играться вздумала. Особенно когда я сейчас такой. — Я жутко зол, потому что меня пытались провести.
Умело, я хочу сказать.
Играть она умеет. Не зря Снегурочку на детских утренниках играла, опыта поднабралась.
Эта проблема выпрямляется, поправляет волосы и лукаво улыбается, прячась за диваном.
— Ну, скажи же, что я хорошо играю? — гордится собой. — Ты даже ничего и не понял.
— Хуже только делаешь, — шиплю. И снова вижу этот озорной язык, что между губок протиснулся. И это всё. Последнее, что я терплю, срываясь с места. — Иди сюда, маленькая пакость!
Варя. За несколько часов до этого
— Ой, — простонала, уже прощаясь с жизнью. Но тут же чувствую на своём теле чьи-то руки. Поскальзываюсь и медленно опускаюсь вниз под тяжёлый и недовольный вздох. Но ничем не ударяюсь. Спокойно приземляюсь на холодную землю. Ничего перед глазами не вижу — шапка съехала.
— Под ноги смотреть надо, — басит недовольно над головой злобный голос. Ого от него агрессия прёт. — Вставай давай.
Я никак не реагирую на недоброжелательный тон. Этот человек помог мне! Мне падать нельзя, а я, дура, рот разинула. А если бы у меня выкидыш был? Боже, такое врагам не пожелаешь.
Мне помогают встать, и я наконец поправляю шапку и смотрю на своего спасителя. Мужчина лет тридцати пяти. Хм, внешность очень знакомая такая, приятная, брутальная. Да и взгляд. Хмурюсь, изучая его.
Точно!
— Ой, вы ж Артур Беркутов, правильно? Вы ещё это… — вспоминаю, где его видела.
— Ты головой не ударилась? — вдруг перебивает. Ну он и грубиян. По-человечески общаться не может? — Под ноги смотри.
— Я это уже слышала, — хмурюсь. Капец. Я думала, такой человек, как он, намного милее. Он же там благотворительностью занимается, бизнес свой. А он… Я разочарована.
— Напомню, — выплёвывает. — Вдруг ты ударилась и забыла.
И мимо проходит.
— Спасибо, — кричу ему в спину. Он хоть и говнюк, но поблагодарить его надо! Хотя я злиться начинаю и беситься.
Осадок на душе остался неприятный.
— Себе оставь. У тебя там телефон под машину упал.
Я хлопаю себя по карманам. Точно, телефон! Подарочек мой любимый! Выронила всё ж! Наклоняюсь, встаю на коленки и залезаю под единственную машину поблизости. Фига далеко улетел! С трудом достаю его, засовывая голову под махину. Спасибо, что у машины посадка высокая!
Когда хватаю телефон — от радости ползу назад. Но совершенно не жду, что так долбанусь о низ этой металлической банки!
Больно становится от резкого удара. Хватаюсь за затылок и скулю, чувствуя, что там точно шишка появится.
Бли-и-ин! Плакать охота! Глаза щиплет. Хорошо, что ещё последние мозги себе не отбила!
Сижу, шмыгаю носом и тру макушку.
— Да чтоб тебя!..
— Знаешь, я так и думал, что ты глупая, — раздается над головой. Я вздрагиваю, быстро поднимаюсь и выпрямляюсь, смотря на Беркутова. Он меня что, преследует? Чего не уходит? — То под ноги не смотришь, то в холодном снегу сидишь.
— Я ударилась, — шиплю на него. Раздражает!
— А, ясно, память потеряла, — хмыкает так, будто это ожидаемо.
— Ты чего вообще пристал ко мне? — начинаю злиться. — Иди своей дорогой.
— Вот так и помогай глупым девицам, — шипит сквозь зубы. — Ты перчатки потеряла.
Кидает мне их, разворачивается, засунув руки в карманы куртки, и уходит. Вот и пусть катится своей дорогой!
