Послышалось ответное бормотание, и Гидеон снова взял телефон.
— Будьте любезны, закройте за собой дверь! — прокричал он мне в ухо, потом сказал: — Да, извини, что ты хотел?
Я объяснил ему проблему Чарли.
— Им задали «Адама Бида», а Кейт, к сожалению, знакома только с «Мидлмарч».
— А-а, «Адам Бид», конечно. Реалистическое направление в литературе середины девятнадцатого века.
— Ага. Так вот, не мог бы ты зайти к нам и рассказать Чарли об этом романе? Например, сегодня?
— Да-а… в нем также прослеживается роль духовности и веры в повседневной жизни простых людей. Сама Элиот была атеисткой, естественно.
— Точно. Мы заплатим… или лучше оставайся на ужин? По понедельникам меню составляет Чарли, так что сегодня у нас жареная индейка, жареная картошка и гарнир. И бисквит с вином и сливками.
— Пять тридцать? — спросил Гидеон после краткой паузы.
— Отлично. До встречи.
Я положил трубку и увидел, что Чарли с ужасом смотрит на меня:
— Это тот тип, у которого вся рубашка едой заляпана?
Конечно, я напрочь забыл, что Кейт пригласила на ужин Зоуи и ее нового парня. Судя по всему, они собирались пожениться, и мы с Кейт были приглашены. Правда, Зоуи просила не рассказывать о свадьбе другим участникам кружка, потому что им с Мэтью хотелось, чтобы все прошло как можно скромнее. Когда я вспомнил, то позвонил Кейт и сказал, что нечаянно позвал Гидеона на ужин.
— Бестолочь, — ласково сказала Кейт.
— Что поделаешь.
Где-то без двадцати девять Бронуин поняла, что сегодня она Гидеона не дождется. Когда ужин окончательно остыл, она разложила все по контейнерам и убрала в холодильник Он такой забывчивый. Несомненно, рассеянность свойственна глубокому уму. Она позвонила Бобу и Кристин, но у них Гидеона не было, и она внутренне обругала его за то, что он не пользуется мобильным телефоном. И только чуть позже вспомнила, что она сама не одобряет мобильную связь. Потом она снова сняла трубку телефона.
— Малькольм?
— Нет, это Ларри. Минуточку.
Бронуин охватило странное волнение, но как только Малькольм сказал: «Бронуин, как я рад, что ты позвонила!» — она расслабилась и с удовольствием поболтала с ним, подводя беседу к тому моменту, когда будет удобно предложить совместный поход на концерт.
— Может, Ларри захочет присоединиться к нам? — спросила она.
Малькольм засмеялся:
— Нет-нет, Ларри слушает исключительно Барбару Стрейзанд.
— Понятно, — сказала Бронуин, не совсем понимая, как такое возможно, но тем не менее испытывая странное удовольствие оттого, что Малькольм и Ларри не были так уж едины в своих пристрастиях.
Она рассказала, что в настоящее время встречается с мужчиной, и Малькольм ответил, что очень рад за нее.
— А твой друг любит музыку? — спросил он.
У Гидеона была всего одна кассета — с записями Джона Бетжемена, читающего свои стихи под оркестровую музыку. Гидеон ставил ей эту кассету пару раз, и Бронуин сочла ее довольно забавной, но слушать ее больше не хотела.
— Значит, пойдем только мы с тобой, — сказал Малькольм, и прозвучало это довольно многозначительно.
— Ну, тогда я покупаю билеты?
— Если тебе не трудно! Я сейчас очень занят со своим учеником.
Бронуин сказала, что ей совсем не трудно и, положив трубку, почувствовала прилив радости. А может, Ларри и Малькольм просто соседи и больше ничего?
— Что ж, — сказала Кейт, выключая большой свет в гостиной и жалея, что у нее не было кота, которого она могла бы сейчас пнуть, — спасибо за чудесный вечер, Гидеон. То, что ты рассказывал про Смоллетта за ужином, было так… интересно. — Эд крепко спал в кресле. — Не помнишь, куда ты положил свою куртку?
Когда погасла последняя лампа, Гидеон неуверенно встал и ощупью пробрался в прихожую, где его уже ждала Кейт с его портфелем.
— Приходи к нам почаще, — сказала она.
— Разумеется, разумеется. Напомни-ка мне… где тут ходит автобус на Марстон?
Кейт вздохнула. Был уже почти час ночи. Зоуи и Мэтью ушли давным-давно (ну, если быть точной, около часа назад, но этот час показался Кейт вечностью).
— Придется вызывать такси, — сказала она. — Я заплачу. Ведь ты приехал и помог Чарли.
— Как мило с твоей стороны.
— Через полчаса?! — прокричала Кейт в телефонную трубку спустя несколько минут. — Ну, что ж, приезжайте через полчаса, если раньше никак.
Она провела Гидеона обратно в гостиную, включила свет и пощекотала Эда под ребрами.
— Твоя очередь, — сказала она ему, когда он открыл глаза и смог воспринимать происходящее. — Я иду спать. Спокойной ночи.
Гидеон улыбнулся, вспомнив, как Бронуин всегда желала ему спокойной ночи. Он с теплотой подумал о ней, потом вдруг встрепенулся и посмотрел на часы. Ах…
— Донна! — окликнул ее какой-то мужчина, сидящий в машине.
Она только что закрыла входную дверь и шла с мальчиками к дороге. Машина была ей незнакома, а мужчину она не успела рассмотреть. Заметила только, что на нем были темные очки.
— Да? — отозвалась она, нахмурившись и прикрыв глаза рукой от утреннего солнца.
Мужчина не ответил, и, прежде чем Донна успела что-либо сообразить, он выставил вперед фотоаппарат и щелкнул затвором, потом еще раз и еще. Фотоаппарат был большим, гладким и дорогим, если судить по звуку, с которым щелкал затвор и перематывалась пленка.
— Отвали, слышишь! — крикнула Донна и отвернулась, но к тому времени ярко-синяя машина уже неслась с ревом по Лонгфеллоу-роуд, оставив ее дрожать на дорожке перед собственным домом.
Маленький Райан отпустил ее руку и побежал вслед за машиной с криком:
— Отвали, машина!
— Солнышко, нельзя говорить такие слова.
— А Джейк говолит.
— Джейк, нельзя так говорить.
— А в школе все так говорят. Даже мистер Тиббетс.
Мистер Тиббетс был классным руководителем Джейка. Ему было двадцать с небольшим лет, и он был весьма привлекателен, но встречался с мисс Кирк, заместительницей завуча, которая жевала резинку, хотя это было запрещено правилами школы. Иногда Донне так хотелось отдать своих мальчиков в приличную частную школу, где дети носили форму и все такое.
— Не думаю, что он говорит такие слова.
— Он говорил, когда в класс залетела пчела. У мистера Тиббетс аллергия.
— Да? Это очень нехорошо. — Донна старалась, чтобы сыновья не заметили, как она напугана. Лица этого мужчины она не видела. Кто он? Вряд ли это соцобеспечение подослало своего человека разнюхивать что да как. И она не делала ничего противозаконного. Она просто вела своих мальчиков в школу, как всякая нормальная мать. — Ну, хорошо. Машины какого цвета мы будем сегодня считать? — спросила она их. — Красного?
— Синего, — ответил Джейк.
— Как та отвали-машина.
— Райан! Еще раз повторишь это слово, и я не разрешу тебе смотреть телевизор целую неделю! Итак, считаем синие машины. На старт, внимание, марш!
Когда они подошли к школе, Джейк насчитал двадцать одну синюю машину, а Райан — двенадцать. Райан всегда насчитывал двенадцать машин, потому что дальше он пока не умел считать. «Совсем как его папа», — подумала Донна и засмеялась, а потом остановилась, не дыша. Карл! Ну конечно! Это он подослал одного из своих дружков, что пока на воле, чтобы тот сфотографировал для него Райана. Теперь все понятно. Наверное, он скучал по сыну, да и по Джейку тоже. Донна посочувствовала бы Карлу, если бы не помнила, что он связал восьмидесятилетнюю старушку, пытаясь отобрать у нее деньги.
Пожалуй, надо будет попросить, чтобы платье чуть-чуть ушили, а в целом оно отлично сидело на Зоуи. Глубокий оттенок синего, однако не мрачный; красивая горловина. Платье было нарядным, но не слишком — в нем Зоуи сможет, не бросаясь в глаза, пройти по улице до ливанского ресторана, где они собирались пообедать после регистрации.
Она оплатила покупку, объяснила, что и как надо ушить, и получила заверения в том, что платье будет готово через пару дней.
— Отлично, — сказала Зоуи. Она не верила своему счастью: у нее есть Мэтью и она счастлива. Она не плакала уже несколько недель!
А теперь надо купить какой-нибудь сексуальный пляжный наряд. Они с Мэтью разбили свои копилки и купили билеты в Грецию, и теперь Зоуи вся трепетала от нетерпения. Все в ее жизни складывалось так замечательно. Пожалуй, кроме работы. Она знала, что в последнее время не уделяла должного внимания своим рабочим обязанностям, но — какого черта! Она счастлива! Работой она займется попозже.
В обед Зоуи встретилась с Мэтью в их обычном ресторанчике. Про платье она пока ничего ему не сказала. Держась за руки, они оба согласились с тем, что их свадьба будет лучшим днем в их жизни, что их медовый месяц будет незабываемым и сказочным и что они любят друг друга сильно-сильно.
