В обед Зоуи встретилась с Мэтью в их обычном ресторанчике. Про платье она пока ничего ему не сказала. Держась за руки, они оба согласились с тем, что их свадьба будет лучшим днем в их жизни, что их медовый месяц будет незабываемым и сказочным и что они любят друг друга сильно-сильно.
Но в два пятнадцать Зоуи решила, что ей все же пора появиться на работе, пока ее не уволили. Хотя так ли она расстроится, если ее действительно уволят? Тем более что в рекламном бизнесе много неприглядного. Тогда она продала бы свой дом в Оксфорде и стала бы домохозяйкой в Котсуолде: ходила бы в стеганом жилете и юбке в складку, завела бы собак. Еще можно разводить кур и закатывать тонны варенья. Она отрастит волосы. Научится скакать на лошади, запишется в кружок вышивания, родит детей…
* * *
Дагги сидел за прилавком и готовился к экзамену по физике.
— Скорость, — пояснил он Кейт.
— Понятно.
Весь прилавок был завален учебниками и тетрадями.
— Я бы занимался дома, но мой отчим разбирает в гостиной свой мотоцикл и, фальшивя, подпевает Стиву Райту.
— Ничего, занимайся.
Кейт продолжила отдирать от стола самоклеящуюся пленку, прикидывая, не выложить ли столешницу мозаикой. В это время в магазин вошла Чарли и бросила на стул свой школьный рюкзак.
— Привет, мам, — сказала она, целуя Кейт в щеку. — Что делаешь? Тебе помочь?
— Может, сделаешь нам по чашке чая?
— Хорошо.
Все это добронравие слегка тревожило Кейт, но жаловаться она не собиралась.
— Как дела в школе? — крикнула она вслед ушедшей на кухню Чарли.
— Все хорошо. Получила «отлично» по рисованию. Помнишь тот портрет Джека, что я нарисовала масляными красками?
— Да это же здорово! Молодец!
Чарли высунула из кухни голову.
— Миссис Хербетт хотела бы знать, от кого у меня талант к рисованию.
Кейт самодовольно улыбнулась дочери:
— Правда?
— Я сказала, что не знаю. — Чарли снова исчезла, чтобы сполоснуть чашки, и сквозь шум льющейся воды до Кейт донеслось: — Папа ведь не был художником, да?
— Ты не сделаешь мне одолжение? — спросила Кейт.
Чарли подала ей кружку чая:
— Какое?
— Видишь ли, я не успела прочитать ни одного рассказа из сборника, который мы обсуждаем сегодня в кружке. Может, почитаешь мне?
— Но я хотела поговорить с Дагги!
Кейт протянула ей книгу:
— Он занят подготовкой к экзаменам, не отвлекай его.
На лице Чарли отразилось разочарование. Она плюхнулась в старое кресло и перевернула несколько страниц.
— Как насчет «Ге-не-зиса и кар-та-строфы»?
Начало не было многообещающим.
— «Катастрофы», — поправила Кейт дочь.
16
От удивления мы разинули рты. Вслед за Бронуин, на лице которой было ясно написано: «У меня плохие новости», на задний дворик Боба прошел невысокий молодой человек в рубашке с короткими рукавами, с темно-русой челкой и черной сумкой. Как это иногда случается, в начале мая вдруг стало тепло, как летом, и для нашего очередного собрания Кристин расставила на лужайке летнюю мебель.
— Это Энди, — провозгласила Бронуин, — он очень хочет поприсутствовать на нашем сегодняшнем заседании. — Она указала ему на раскладное кресло под сиренью, которое мы все избегали, потому что Кристин предупреждала о его ненадежности. Бронуин хмыкнула: — Чтобы посмотреть, чем мы тут занимаемся.
Она отбарабанила наши имена, и Энди нервно махнул нам рукой и сел. Правда, он тут же оказался в позе для принятия солнечной ванны, и всем стало очевидно, что свои ботинки он купил за шестьдесят пять фунтов.
Боб бросился к Энди:
— Прости, сынок. Все собирался взглянуть на это дурацкое кресло — с прошлого лета, когда сестра Кристин свалилась с него задницей кверху. — Он стал колдовать над ручкой кресла, в то время как Энди (голова ниже пяток) лежал неподвижно, как на приеме у дантиста.
— Кто-нибудь хочет сырных палочек? — спросила Кристин. Минуту назад она убежала в оранжерею и теперь вернулась с металлическим подносом. — Они еще теплые, но уже не обжигают.
Мы все взяли по одной палочке, попробовали и сказали, что очень вкусно, старательно притворяясь, что не замечаем неловкую ситуацию возле куста сирени. Некоторое время спустя Энди был поднят обратно — с такой же скоростью, с которой опрокинулся назад — и теперь с пылающими щеками сидел лицом к нам.
— Привет, — сказал он. — Рад познакомиться.
— Сырную палочку, Энди?
— Спасибо.
— Энди — менеджер по информационным технологиям, — объявила Бронуин. — В Хай-Уайкомбе.
— Но живу я в… Абингдоне, — сказал он нам.
— А что, в Абингдоне нет литературных кружков? — спросила Кейт, и прозвучало это довольно грубо.
— Есть, но там одни женщины.
— Как вы узнали о нашем кружке?
— Я… э… одна моя знакомая из Оксфорда слышала о нем. Ну, вы знаете, от знакомого другого знакомого, кто… э-э… — Он впился зубами в сырную палочку.
Я пытался определить, сколько ему лет. Он был одним из тех людей — вроде Тима Хенмана и Йэна Биля, — которые до конца своих дней выглядят на девятнадцать лет. А может, ему и на самом деле всего девятнадцать?
Всю первую половину собрания ему нечего было сказать по поводу «Избранных рассказов» Роальда Даля, поскольку он их не читал, но мы старались не исключать его из обсуждения, и поэтому каждый из нас поделился содержанием одного особенно понравившегося рассказа. Но все равно было видно, что ему довольно скучно. Он подолгу смотрел на Донну, и я подумал, не ожидал ли он увидеть в нашем кружке более интеллектуальную публику.
Кейт выбрала «Прогулки пастора» — рассказ о жулике, скупающем старую мебель.
— Итак, этот пастор Боггис говорит фермеру, что его комод «чиппендейл» — всего лишь подделка, но что он, Боггис, даст за него двадцать фунтов, так как ему могут пригодиться ножки этого комода. Фермер с сыном подумали, что раз он — священник, то у него должна быть совсем маленькая машина, и они отпилили у комода ножки, чтобы Боггису было удобнее.
Мы рассмеялись, и кто-то сказал: «Пусть это будет для тебя уроком, Кейт», и я из вежливости объяснил Энди, чем занимается Кейт. Все-таки как утомительны новички!
— А ты, Донна? — спросила Бронуин, вручая Донне один из трех библиотечных экземпляров, которые мы передавали друг другу в течение двух недель. Наше увлечение чтением могло стать весьма дорогостоящим, если не уделять этому особого внимания. — Ты предложила эту книгу для обсуждения. Назови свой любимый рассказ.
— Ага, сейчас. — Она посмотрела на содержание, потом зашуршала страницами. — Страница четыреста пятьдесят четыре. «Агнец на заклание». Очень интересный рассказ.
— Да, мне тоже он понравился, — сказала Зоуи.
— Там суть в том, что муж приходит с работы и говорит своей жене, простой домохозяйке… не то чтобы я против простых домохозяек… — Донна смотрела прямо на меня, и Кейт рассмеялась.
— Продолжай, — сказал я.
— В общем, он ей сказал, что собирается с ней развестись, потому что встречается с другой женщиной, настоящий подлец.
— Подлец, — повторила Зоуи.
— Его жена ничего не ответила, сказала только, что пойдет готовить ужин. Представляете себе? И она идет и достает из морозильника мороженую ногу ягненка, а когда он сказал, что не хочет ужинать, и собрался уходить, она убила его, ударив по голове этой ногой.
Зоуи улыбнулась:
— Воображаю, с каким удовольствием она это сделала!
— Ага, точно. Потом — и это самое интересное — она жарит эту ногу в печи, идет в соседний магазин за овощами, болтает с продавцом, словно ничего не случилось, а потом притворяется, что, вернувшись из магазина, обнаруживает своего мужа мертвым, и звонит в полицию. Рассказ заканчивается тем, что она и полицейские сидят за столом, едят эту ногу ягненка и обсуждают, куда могло деться орудие убийства. Здорово!
В глазах Донны горел зловещий огонек. Да и в глазах Зоуи тоже.
— Здорово, — хором сказали они.
— Так какие книги вы любите читать? — спросил я Энди, когда мы приступили к банкету, который Кристин устроила для нас в оранжерее: маринованные куриные ножки, печеный лук и что-то сложное на шпажках, украшенное веточками петрушки.
— О, как же его зовут… Саймон Рушди[40], он мне нравится.
— Ага. — Я не мог оторвать глаз от волос Энди. Как он умудрился так уложить свою челку, что она торчала вертикально вверх? И зачем?
— И… э-э… этот Эмис[41]… как его там?
— Мэтью?
— Тот самый.
— Кажется, вы упомянули Мэтью? — спросила Зоуи, поворачиваясь к нам с морковкой в руках.
— Зоуи обручена с Мэтью, — пояснила Донна для Энди, чем вызвала его недоумение. Или он подумал, что Зоуи обручена с известным писателем Мэтью Эмисом? Но он просто кивнул.
