— Осмелюсь предположить, что ваш подельник уже отыскал скончавшихся. — прокомментировал дворецкий.
Идти до Игната оказалось долго, поскольку в этом подвале могла действительно уместиться пыточная. Еще осталось бы место на камеры, бальный зал и даже складские помещения отдельно для сыров, колбас, вина и соленьей.
— Игнат? — позвала я, как только мы приблизились к одной из дверей, за которой слышалось пыхтение напарника. — Ты там? Все в порядке?
— Да, Владеныш, только ты сюда не заглядывай, здесь….
— Что, много трупов?
— Их десятка два, не меньше. — простонал маг. — Я уже вызвал наших криминалистов, будем разбираться с причинами смерти. Ну и похороним, бедняг.
— Вот это вы правильно говорите, молодой человек, эти люди заслужили наконец обрести достойное посмертие. — отозвался господин Щацкий, в голосе которого промелькнуло нечто крайне похожее на благодарность.
— Владеныш, скажи мне, пожалуйста, что рядом с тобой просто очередная подцепленная нечисть, а не какой-нибудь псих с пушкой у твоего виска. — вздохнул маг и, судя по шагам, живо направился в мою сторону.
Мы в это время с дворецким переглянулись, взглядами спрашивая друг у друга, можно ли отнести призрака к первой категории. По-моему, все же не выходило так. Все же не нечисть, а совсем другая субстанция.
— Пушки у моего виска нет, — отозвалась я наконец.
— Да и как вы себе это представляете? — озадачился призрак. — Они же крайне тяжелые и малоэффективные в близком бою. Это что же, мне бы пришлось пушку спускать в подвал вместе с вами? Вы бы уже успели сбежать, пока я закладывал ядро и поджигал фитиль…
На этой чудной ноте, пока я хлопала глазами и пыталась подыскать ответ, нас и прервал Игнат. Очень кстати, нужно признать.
***
Напарник мой человек непростой, признаться. Игнат бывает совершенно несносен, временами нетерпелив и регулярно не думает о последствиях своих импульсивных решений. Однако чего у него не отнять, так это способности разворачивать бурную деятельность за короткий срок.
Вот и сейчас, пока я убалтывала господина Щацкого, пытаясь расположить к себе призрака, напарник уже вызвал криминологов «Реального волшебства» и даже обозначил им поле деятельности. Меня к той комнате в подвале так и не подпустили, но судя по судорожным вздохам и вызванной подмоге, фронт действий был обширный. Даже страшно представить, сколько же там скончавшихся. Еще страшнее — от чего.
И вот пока в подвале орудовали наши специалисты, мы с напарником и единственным разумным обитателем поместья присели на пропыленный диванчик в гостиной, где принялись вести светский разговор. Впрочем, тот плавно перетек к обсуждению произошедшего по инициативе нашего мага. Говорю же, нетерпеливый он.
— Господин Щацкий, — произнес Игнатище тоном, который ничего хорошего не подразумевает. — нам бесконечно приятно слушать ваши жизненные наставления, но все же хотелось бы понять, откуда, собственно, в подвале гора трупов. Любопытство, знаете ли, мучает.
— Молодой человек, доверьтесь моему опыту, любопытство до добра не доводит. — ехидно отозвался призрак, подчеркнуто не глядя в сторону мага.
— Полностью разделяю ваше мнение, — отметила я, покосившись на скрипнувшего зубами напарника. — но все же от удовлетворения нашего любопытства зависит судьба, пусть и посмертная, обитателей поместья. Нам нужно понимать, стоит ли отпевать кости перед захоронением, например. Не поведуете нам, с чем связана столь страшная кончина?
— Как часто то бывает, история началась вполне невинно. — вздохнул пожилой господин Щацкий. — Неподалеку от этого поместья кода-то давно стоял дивный лес, да только ходили у местных слухи, что полнился он тварями дикими, да жила там нечисть подлая. Говорили работяги, мол, забредешь туда и выйти не можешь, ходишь кругами в трех соснах, а дороги домой не отыскать, пока душа к предкам не отправится. Много людей там сгинуло. Я в те времена еще зеленый был, только на службу заступил, да работал конюхом у местного хозяина. Это уж потом я дослужился до чина и высокого положения. Прежний домоправитель, лишившийся нескольких слуг, с позволения хозяина принял решение привлечь специалиста, да не абы кого — ведьму. Времена тогда другие были, об охоте на ваших сестер, госпожа Залесская, и речи еще не шло. Тогда ведьмы и отыскать проще было, и на помощь вы шли охотнее. Вот и привели в земли эти девушку, молоденькую еще. Да только силище в ней прорва была, не побоюсь этого слова. Умела она многое.
Со слов дворецкого выходило, что ведьма эта была не местной, но никто среди слуг не знал, где прежний хозяин ее отыскал. Вроде как привел и ладно. Да только другой она была: бледная, светловолосая и голубоглазая. Но особенно привлекла внимание ее речь, изобилующая непереводимыми и непонятными словами. Местные никак не могли понять, какое же положение в общество занимает эта девушка? Выглядела и держалась она как аристократка, да только по рукам видно было, что и черной работой занимается, и общалась просто. Как своя.
Со временем обитатели замка смирились и решили, что пытаться понять ведьму — дело неблагодарное. Не разгадаешь.
— Долго она решала проблему с нечистью в лесу? — поинтересовалась я.
— Ведьме пара дней потребовалась, если память не изменяет мне. — отозвался господин Щацкий задумчиво. — Быстро она решила проблему. Да только в день, когда очистился лес, вернулась она бледнее прежнего и еле на ногах держалась. Тяжело ей битва далась, видимо. Вот и хозяин наш хоть и аристократ, наследник императорских кровей, а не смог мимо беды пройти. Вызвал лекарей, настоял на лечение под присмотром профессионалов, а там…не ушла уже ведьма от нас. По крайней мере, навсегда не ушла. То пропадала на пару-тройку дней, то исчезала на месяц другой, а только всегда возвращалась. Здесь была. Как и хозяин наш. Он прежде редким гостем в поместье был, а с появлением ведьмы каждый день возвращался. Мог по делам отлучиться на день, а только вечером всегда возвращался. Каждый день. Будь у него дипломаты во дворце, выезжай он сам в другие королевства, а портал создавал, да вечером ведьму свою ждал. Как полагается все было.
Так, по словам господина Щацкого, года летели за годами. Он уже и не мог вспомнить, как долго продолжалось такое положение дел. Вот только от конюха он уже дослужился до управляющего имением, а ведьма и хозяин так и жили вместе. Странные это отношения были, никто и не мог охарактеризовать их, как полагается. Пара не была помолвлена, но и любовниками назвать их язык не поворачивался. Да и кто в здравом уме смог бы так сказать про ведьму и хозяина?
— Единственное, в чем сомневаться не приходилось — любят они друг друга, жизни друг без друга не представляют. — вздохнул самопровозглашенный дворецкий, а глаза его неожиданно забегали, выдавая овладевшее смятение. — Вот только ведьма-то не местная была, это всем понятно, а потому и не понимала она тонкостей мира нашего. Дремучая была, выражаясь просторечно. И ситуацию она иначе видела.
— Что вы имеете в виду? — все же уточнила я.
— Светлая она была душой, порядочная и добрая, да только наивная до крайности. Видела, как горят глаза нашего хозяина, и таяла аки лед под солнцем. И в голову не пришло, что у этих отношений, странных и запутанных, концовки доброй-то и не выйдет. Простолюдинка же она, пусть красивая и одаренная, а простолюдинка. Кто ж такую замуж возьмет из императорских-то кровей? Вот и хозяин наш хоть и души в ней не чаял, все позволял да волю давал, а понимал, что путного ничего не выйдет. Не ко двору ведьму представить, не замуж взять. А там и гонения эти начались. Буквально за одну ночь империя изменилась.
Император, правивший государством на тот момент, обезумел или окончательно утвердился в своей безнаказанности, а потому принял указ, которым разделил жизнь империи на до и после. Он официально разрешил охоту на ведьм. Не убийства ради, разумеется, но с дозволением использовать их силу во благо империи. Что скрывалось за этим относительно безобидным разрешением все прекрасно понимают. Маги обнаглели, а официальный указ, где не было четких формулировок дозволенного, полностью развязал им руки. Ведьм похищал, охотились, подстерегали. Бывшие друзья стали пленителями, старые любовники — смотрителями золотых и не очень клеток, а враги превратились в палачей.
