— Лорочка!
— Лиля!
Они кинулись друг к другу.
— Что ты тут делаешь?
— Подрабатываю внештатной переводчицей. А вы только приехали? Поздравляю.
— Ты хорошо знаешь английский?
— Не очень, я ведь не доучилась. Но для простых переводов достаточно.
— А как ты вообще устроилась здесь, дорогая?
Лорочка состроила грустную гримаску:
— Плохо, плохо устроилась. Муж мой так и не приехал, обманул нас с дочкой, женился в Москве на другой. Я хватаюсь за любую работу, чтобы нам с Нинютой как-то просуществовать. Сначала мыла полы и подъезды в богатых домах, работала cleaning-woman, уборщицей. Потом устроилась работать в качестве home attendant.
— Что это такое?
— Домработница: помогаю старикам — эмигрантам, убираю у них квартиры, покупаю продукты, готовлю, вывожу гулять. Ужасная работа, платят мало, но дают медицинскую страховку на меня и дочку… — И с гордостью добавила: — Зато моя Нинюта учится в музыкальной школе Juilliard («Джульярд») — самой лучшей.
Лиля вспомнила, какая Лорочка всегда была неприспособленная идеалистка, и расстроилась из-за подруги.
В это время объявили, что начинается выступление вицепрезидента НАЯНЫ. Лорочка еще раз улыбнулась и успела шепнуть:
— После увидимся, я тебе все расскажу.
Вице — президент, пожилой, коренастый, не по возрасту подвижный человек, единственный из сотрудников говорил по — русски, хоть и с сильным акцентом. Выступал он патетично, много и сильно жестикулируя:
— Welcome to America! Welcome to New York! НАЯНА приветствует вас. Я сам из плеяды еврейских эмигрантов, уехал из России в Европу молодым, в 20–е годы.
Он рассказывал много важного и практического. Сказанное им вселяло оптимизм. Лиле особенно запомнилось окончание его речи. Он говорил проникновенно, с пафосом:
— Америка — это такая страна, где человек все время идет вверх, — он показал рукой путь. — Вы все начинаете с самого начала, и на ваших дорогах будет много трудностей. Но поверьте мне, через несколько лет вы все будете о’кей, счастливые, а может быть и богатые. Это такая страна — Америка!
В этот момент Лиля почувствовала прилив уверенности в будущем, она поверила в Америку, и надо было только поверить в себя. Лиля сжала руку сына, как будто хотела передать это чувство ему.
Часовщик, стоявший рядом, скептически хмыкнул:
— Во заливает-то! Как бы не так, на дураков рассчитывает.
После небольшой паузы вице — президент добавил:
— Когда вы начнете зарабатывать, мы будем просить вас постепенно возвращать ХИАС и НАЯНЕ то, что они потратили на ваш переезд и содержание. Эти деньги, все до последнего цента, пойдут на ввоз и обустройство следующих эмигрантов.
По лицам многих пробежало скептическое выражение.
После его речи сотрудники НАЯНЫ обошли всех, стали знакомиться. Люди натянуто улыбались, но сказать по — английски ничего не могли. Неплохо говорил Геннадий Лавут, и Лешкин английский тоже произвел на сотрудников впечатление. Возле них собралась целая группа. Лиля тоже вставляла фразы. Ее закидали вопросами, а когда узнали, что она хирург, начали радостно восклицать:
— Как прекрасно! В Америке мало женщин — врачей, нам нужно больше!
В конце всем раздали письменную инструкцию на русском языке.
Лиля с Лешкой пошли к автобусной остановке, люди беспокойно спрашивали друг друга:
— Слушайте, а вы уверены, что нам надо здесь садиться? Послушайте, а вы знаете, куда идет автобус?
Подошел автобус, произошла неловкая заминка: все привыкли, что в России входят в заднюю дверь и платят кассирше, поэтому кинулись к задней двери. Оказалось, наоборот: входить надо в переднюю и бросать жетоны в щель кассы рядом с водителем. А водителем оказалась крупная черная женщина с короткими курчавыми волосами и громадными кольцами в ушах. Эмигранты, как входили, застывали.
— О господи, черная баба! — вырывалось у некоторых.
— С такой негритянкой и ехать-то страшно…
Лиля тихо сказала:
— В Америке нельзя говорить «негр», это считается ругательством.
— Как же нам называть их?
— Здесь вместо «негр» говорят «черные».
— Ха, это вроде как вместо «жид» говорить «еврей», — прокомментировал кто-то.
Когда подъезжали к их остановке, Лиля предупредила:
— На следующей нам выходить.
На остановке передняя сторона автобуса слегка опустилась вниз для удобства выходивших. Удивлению не было предела:
— Это что же, автобус сам присаживается? Вот это Америка!
А водитель добродушно говорила всем: «Have a good evening» («Желаю вам хорошего вечера»).
* * *
Уставший Лешка быстро заснул, а Лиля взяла инструкцию и перечитала ее два раза. Там были подробные объяснения на русском касательно того, что и как будет делать для эмигрантов эта организация. Лиля вздохнула: начиналась борьба за место под американским солнцем.
Ох, нелегко ей тут будет одной. Ей стало жалко себя, невольно выступили на глазах слезы. Когда же приедет Алеша? Так хотелось прижаться к нему и забыться…
19. Семья Штейнов летит в Израиль
В самолете, летящем в Израиль, настроение у всех было прекрасное — наконец-то на пути к осуществлению мечты.
Михаилу от радости не сиделось на месте, он ходил по проходам, заговаривал с людьми, шутил, смеялся. Роза тайком обжималась в углу с Леней, они договаривались о встрече:
— Тебя, наверное, ждет в Израиле невеста, — грустно говорила она.
— Нет у меня невесты. Есть родственники из Одессы, они давно уехали. Занимаются коммерцией, разбогатели.
— И ты хочешь заниматься коммерцией?
— Может быть. У меня филологическое образование, с ним много не заработаешь.
— А хибру ты знаешь?
— Ты имеешь в виду иврит? Да, я три года учил, пока был в отказе.
— А я не знаю, я английский учила. И что буду делать в Израиле — тоже не знаю.
Ему стало жалко девушку, он сжал ее руку:
— Роза, мне родственники обещали помочь начать свое дело. Как только у меня пойдет, я разыщу тебя и мы решим, что делать.
— Обещаешь?
— Вот мой адрес в Тель — Авиве, напиши мне, — и он целовал ее, прижимаясь покрепче.
Маруся украдкой наблюдала за ними и недовольно качала головой.
Самолет стал снижаться, подлетая к Тель — Авиву со стороны Средиземного моря. По радио торжественно объявили: «Мы подлетаем к берегам Израиля», заиграл израильский гимн. Все прильнули к иллюминаторам, Михаил со счастливой улыбкой громко подпевал.
В аэропорту «Бен Гурион» новых израильтян торжественно встречали с музыкой и песнями, кричали: «Шалом!» Роза тоже кричала, радовалась, смеялась, хлопала в ладоши. Смущенная Маруся испуганно оглядывалась на Михаила, а тот подмигивал ей:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
