В коридоре, однако, никого не оказалось, а от костра остались только едва тлеющие угли. Еще не до конца понимая, что происходит, Штык спустился по лестнице и вышел на крыльцо.
Улица встретила его влажным воздухом и запахом разогретого металла. Начало смеркаться, и Штыку показалось, что границы видимого мира сжались вокруг заброшенного поселка. И даже сам воздух, казалось, стал плотнее. Следов дождя, что поливал прошлой ночью как из ведра, уже почти не осталось. По контрасту с темнеющим небом кости, разбросанные вокруг крыльца, казались гораздо белее, чем утром, словно собирались начать светиться с наступлением темноты.
«Бойцов» нигде не было видно. Штык замер на месте, медленно погружаясь в легкий ступор. Такого поворота событий он никак не ожидал. Правда, перебрать в голове все возможные варианты он не успел: из-за угла, застегивая штаны, появился Буль. И замер, оценив выражение лица непосредственного начальства.
— Я что-то не пойму, Буль, что здесь происходит? — нарочито строго спросил Штык, ощущая, как спадает внутреннее напряжение.
— Да и я что-то не совсем понимаю, — осторожно сказал Буль, заглядывая командиру в глаза. — Тут что-то происходит?
— А ты сам как думаешь? — вкрадчиво вопросил Штык. — Твой генерал крепко спит, лежит практически беззащитный перед злыми порождениями Зоны, а ты со своим дружком в это время по окрестностям шастаешь? Где, кстати, дружок твой?
— Да он эта… Придет сейчас, — невнятно ответил Буль, пытаясь проскользнуть мимо Штыка на крыльцо.
— Где рядовой Хомяк, ефрейтор Буль? — мгновенно меняя тон, рявкнул Штык.
— Да он эта… Я ему говорю, ты что, гад, автомат утопил? Двадцать тебе, говорю, нарядов вне очереди. Давай сюда, говорю, магазины, они тебе все равно больше не нужны. А он заныл, заныл…
— Ефрейтор Буль!
— Ну и пошел он свой автомат доставать из колодца. Я ему говорил: «не надо», а он…
— Что?! — заорал Штык, хватая «ефрейтора» за ворот. — Да ты в своем уме?
— А чего такого случилось-то, мой генерал? — успокаивающе заговорил Буль. — Вы не волнуйтесь, сейчас походит кругом колодца да придет. Как он вниз-то полезет? Его ж обратно никто не вытянет уже. Постоит, остынет, да вернется.
— Когда он ушел? — быстро успокаиваясь, сказал Штык. — Сколько времени прошло? Ну? Быстрее соображай, жаба мордатая!
— Да как вы заснули, так, считай, через четверть часа где-то и ушел. Сказал еще, что не простит генерал Штык все равно потерю оружия. Факт, что выберет время и пристрелит. Даже уже хотел один раз пристрелить.
— Стой здесь, — сказал Штык и метнулся по лестнице наверх.
Меньше чем через минуту он вернулся, буквально впихнул Булю его автомат и толкнул в плечо:
— Быстро туда! Может, еще успеем!
— Куда туда? — недовольно забурчал Буль. — Никуда не денется. Пошастает и придет.
— В поселке — собаки. Он их не видел, а я… ну не подумал ему сказать. Кто ж знал, что вы такие… Оба… Что ты кретин, что он. Два сапога с одного куста. Да и я тоже хорош. Все! Вдоль здания до пролома в заборе и по улице вон в ту сторону бегом марш! Шевелись, задница с ушами!
Буль засеменил вперед, изображая вялый бег, но в реальности двигаясь не быстрее, чем обычным шагом. Штык пристроился сзади метрах в пяти с автоматом наперевес. Мышцы уже почти не болели, некая душевная вялость, преследовавшая Штыка все время, что они бродили по Зоне, практически сошла на нет, голова работала четко, трезво прикидывая шансы недотепистого «солдата» на выживание.
Выбравшись через пролом в заборе на улицу, они довольно уверенно, хоть и не так быстро, как с Хомяком, двинулись в сторону колодца. Несколько раз Буль обходил аномалии совсем иначе, по более длинному пути, чем утром это делал Хомяк, но Штык не стал на этом заострять внимание: вполне достаточно, что они непрерывно двигались в нужном направлении.
Хомяка возле колодца не оказалось. Сам колодец выглядел таким же, каким они увидели его впервые этим утром. И даже ведро стояло на прежнем месте, а цепь была аккуратно смотана на ворот. Штык беспомощно огляделся, надеясь увидеть «рядового» сидящим где-нибудь неподалеку, но его ожидания не оправдались.
— Ну и что дальше? — риторически спросил Штык у Буля, испытывая при этом легкое желание треснуть его по морде за все последние идиотские выходки обоих «бойцов».
— Можно в принципе поужинать, — степенно и рассудительно сказал Буль. — После еды и голова лучше соображает.
— Давай рассуждать логично, — оглядываясь по сторонам, сказал Штык. — Цепь смотана на вороте. Утром мы отсюда просто сбежали, испугавшись собак и аномалии. Значит, Хомяк пришел сюда, смотал цепь и поднял ведро наверх. А потом ушел отсюда, но не «домой». Вопрос: что заставило его пойти куда-то еще?
— А может, он на охоту пошел, товарищ генерал? — тут же предположил Буль.
— На охоту? — спросил Штык с недоумением. — На какую охоту?
— Ну, это же так просто, мой генерал, — снисходительно сказал Буль и довольно засмеялся. — Рядовой Хомяк пришел сюда, вытащил ведро, а в нем обнаружил свой автомат. Автомат же в колодец упал? Ну и попал прямо в ведро! Точно вам говорю, так оно и было! А потом решил искупить вину и принести дичи к ужину. Автомат есть. Места тут непуганые…
— Это ты у нас идиот непуганый! — с раздражением оборвал его Штык и, схватив за рукав, развернул лицом к зарослям травы. — Туда смотри. Если оттуда появятся собаки — бей. Вопросы?
— Никак нет! — бодро ответил Буль, всем своим видом демонстрируя, что начальству, конечно, видней, но догадка-то, козье вымя, наверняка верна.
Толика смысла в словах Буля была: Хомяк и впрямь мог выудить автомат из колодца, если вдруг ему очень сильно повезло. Но куда он делся потом? Обратно к зданию он не вернулся, иначе бы они его встретили. Значит, что-то погнало его прочь. Собаки? Земля под ногами была твердой и словно даже утоптанной, так что о поиске следов можно забыть сразу. Оставалось рассчитывать на логику и попытку предугадать поведение немолодого и пугливого «солдата». В развалинах маленьких домов он прятаться не будет, поскольку не сможет там толком закрыться. Значит, если бежал, то непременно в сторону двухэтажных кирпичных зданий, видневшихся в некотором отдалении. Утром Штык на них и внимания-то не обратил, а обозревая окрестности из окна, просто скользнул равнодушно взглядом. Однако если собаки отрезали Хомяка от «дома», он запросто мог попробовать пройти дальше, чтобы спрятаться где-нибудь повыше. К двухэтажном домику, что стал их пристанищем в прошлую ночь, он вряд ли бы вернулся: и закрыться бы там не получилось, и пройти пришлось бы рядом с высокой травой и кустами, а если он увидел собак, то явно напугался.
Ничего умнее в голову не приходило, а время поджимало: накануне он постарался засечь по своим часам, во сколько на улице стало окончательно темно. Судя по всему, на поиски у них оставалось не больше трех часов.
— Так, Буль, смотри сюда. Вон там стоят большие кирпичные дома. Видишь?
— Так точно, мой генерал.
— Если собаки Хомяка только напугали, он мог попробовать добежать туда и спрятаться на верхних этажах. Поэтому сейчас мы пойдем и попробуем там его поискать. Вопросы есть?
— Так точно, мой генерал. А если мы его там не найдем?
— Если не найдем — значит будем лучше искать. Запомни, ефрейтор, разведка своих не бросает. Нигде и никогда. Надо сделать все, что в наших силах, потом сделать еще столько же, а потом еще поднапрячься. Не имеет значения, что вы там с Хомяком делите периодически. Не имеет значения, хороший он человек или не очень. Это наш товарищ, и оставить его в беде мы не имеем никакого права. Ни морального, ни юридического. Все ясно? Значит, сейчас прямо вон по той улочке. И по порядку вдоль домов пройдем. Думаю, минут за сорок управимся.
— Рядовой! — неожиданно заорал Буль на всю улицу, и Штык инстинктивно обернулся в ту сторону, куда смотрел «ефрейтор».
Улица по-прежнему была пуста. Ни малейшего движения между домами, и даже ветви деревьев стояли как дисциплинированные солдаты в строю. Штык вопросительно посмотрел на Буля.
— Ну, я подумал: вдруг он тут где-нибудь, недалеко, — пояснил «ефрейтор». — А то вы, мой генерал, сразу анализы разные устраивать горазды да планы стратегические разрабатывать. А мы, простые солдаты, перво-наперво с простого и начинаем.
Буль с превосходством посмотрел на командира, набычился и вдруг, багровея от натуги, снова завопил так, словно собирался докричаться разом до всех блокпостов на Периметре:
— Хомяк!
— Хватит орать, — с недовольством сказал Штык. — А то всю дичь непуганую распугаешь. Шагом марш!
Новая улица разнообразием не баловала. Все те же потемневшие от времени одноэтажные домишки, покосившиеся заборы да заросшие бурьяном огороды. Только в одном месте Штык остановился, с изумлением разглядывая остатки фруктового сада, в котором все деревья были полностью, до самых верхушек, затянуты какой-то вьющейся бледно-коричневой, словно бы уже высохшей, травой с толстыми короткими листьями. Из-за этого небольшой участок позади дома выглядел как кусок странных джунглей, выросший здесь вопреки законам природы. Буль при этом даже не замедлил шаг, и Штыку пришлось догонять его почти бегом. Дорога на этой улице не имела асфальтового покрытия, и на ней почти не было аномалий, но сквозь плотный, даже словно бы утрамбованный грунт ничего почему-то не росло, и поэтому дорожное полотно выглядело ровным и хорошо сохранившимся.
