Вспомнив безумную скачку в Гретна-Грин, Эви с удивлением подумала, что, хотя это было совсем недавно, ей кажется, будто с тех пор прошла целая вечность. Она прижалась к Себастьяну, благодарная, что он не сделал попытки отстраниться.
– Ты неплохо держалась, учитывая все обстоятельства, – заметил он, когда карета тронулась с места.
– Это была самая грандиозная похоронная процессия из всех, что мне приходилось видеть, – отозвалась она. – Мой отец был бы доволен.
Себастьян фыркнул:
– Когда возникали сомнения, я делал выбор в пользу некоторой чрезмерности в надежде, что это понравилось бы твоему отцу. – Поколебавшись, он продолжил: – Завтра я велю полностью освободить его апартаменты. Иначе мы никогда не избавимся от запахов больничной палаты.
– Думаю, это неплохая идея.
– Клуб откроется через неделю. Я позволю тебе остаться вплоть до этого события, чтобы ты могла свыкнуться с утратой отца. Но когда двери клуба снова откроются, ты должна перебраться в мой городской дом.
– Что? – Пораженная этим заявлением, Эви отстранилась, чтобы взглянуть на него. – В твой дом в Мейфэре?
– Он прекрасно обставлен и укомплектован прислугой. Впрочем, если тебя это не устраивает, со временем можно подыскать что-нибудь другое. Но пока тебе придется жить там.
– А ты... тоже поселишься там?
– Нет. Я буду жить в клубе. Так гораздо удобнее держать все под контролем.
Эви почувствовала себя задетой, не понимая, чем вызвана эта неожиданная холодность. Она никогда не докучала мужу... не предъявляла никаких требований, даже в горе. Растерянная и сердитая, она крепко сцепила затянутые в перчатки руки.
– Я хочу остаться, – негромко сказала она.
Себастьян покачал головой:
– Не вижу причин, зачем тебе оставаться в клубе. Ты здесь не нужна. Для всех заинтересованных лиц будет лучше, если ты поселишься в нормальном доме, где сможешь принимать друзей и спокойно спать по ночам, не просыпаясь от шума внизу.
– У меня хороший сон. И мне нисколько не мешает шум. А что касается друзей, они могут приходить в клуб...
– Ну да, тайком.
Он был прав, но это не имело никакого значения. Эви молчала, подавленная небрежно брошенной фразой: « Ты здесь не нужна».
– Я хочу, чтобы ты жила в безопасносном и приличном окружении, – продолжил Себастьян. – Клуб не место для леди.
– Я не леди, – возразила Эви с легкой иронией в голосе. – Я дочь игрока и жена отъявленного повесы.
– Тем более тебя нужно оградить от моего влияния.
– Все равно не думаю, что я хочу переехать. Может быть, весной, а пока...
– Эви, – твердо произнес Себастьян. – Я не предлагаю тебе выбор.
Эви напряглась и отодвинулась от него. Все тепло, исходившее от ножной грелки, не могло согреть кровь, застывшую в жилах. Мозг лихорадочно искал аргументы, которые убедили бы Себастьяна... но он был прав... нет никаких причин, которые оправдывают ее присутствие в клубе.
Прикусив губу, Эви с отчаянием подумала, что ей следовало бы давно привыкнуть к ощущению собственной ненужности и одиночества. Почему же, во имя Господа, это по-прежнему ранит? О, как бы ей хотелось быть похожей на Себастьяна, сердце которого по крыто непробиваемым слоем изо льда!
– А как же наше соглашение? – тупо спросила она. Если ты собираешься пренебречь им...
– О нет. Я намерен жить добродетельно, как монах, пока не придет время получить заслуженную награду. Но мне будет легче противиться соблазну, если ты будешь находиться вне пределов досягаемости.
– А что, если я не смогу противиться соблазну? – услышала Эви собственный шепот. – Я могу познакомиться с приятным джентльменом. Ты ведь не станешь возражать, если я буду проводить время в его обществе?
Пока эти слова не слетели с ее губ, Эви никогда бы не поверила, что способна сказать такое. Но отчаянная потребность причинить ему боль, разозлить, его, задеть была слишком сильна. Однако у нее ничего не вышло. После короткого молчания Себастьян вкрадчиво отозвался:
– Конечно, дорогая. С моей стороны было бы эгоистично отказывать тебе в развлечениях, когда я не могу составить тебе компанию. Поступай как пожелаешь... при условии, что мне не придется искать тебя, когда ты мне понадобишься.
За фешенебельными улицами и площадями респектабельных районов Лондона скрывался целый мир из темных переулков и ветхих трущоб, население которых ютилось в немыслимой тесноте. Престyпления и проституция были единственным способом выживания в этих местах. Воздух здесь был пропитан запахами отбросов и нечистот, а здания порой так плотно примыкали друг к другу, что приходилось перемещаться боком, чтобы протиснуться между ними.
Углубившись в хитросплетение переулков, Кэм осторожно продвигался вперед, помня о бесчисленных ловушках и опасностях, подстерегавших неосторожных путников. Наконец, миновав темную арку, он оказался в узком дворике, окруженном деревянными строениями, представлявшими собой дешевые притоны и ночлежки, где бездомные спали вповалку, как в братской могиле. Вдоль стен, покрытых плесенью и гнилью, пробегали крысы, исчезавшие в трещинах в фундаментах зданий. Во дворе было пусто, не считая пары девиц, сидевших на крыльце, и тощих ребятишек, занятых поисками выброшенных костей и объедков. Подозрительно косясь на Кэма, они поспешили ретироваться в дальний конец двора.
При его приближении одна из растрепанных проституток расплылась в улыбке, обнажив обломки зубов:
– Чего это такому пригожему парню понадобилось в здешних местах?
– Я ищу мужчину примерно такого роста, – Кэм жестом показал, что он имеет в виду, – с черными волосами. Он не проходил здесь несколько минут назад?
Девицы захихикали, подталкивая друг друга локтями.
– Ишь ты, как языком-то чешет, – восхитилась одна из них.
– Здорово, – согласилась другая. – Брось, красавчик, зачем тебе какой-то тип, когда к твоим услугам такой лакомый кусочек. – Она оттянула вниз блузку, обнажив костлявые ключицы и обвисшую грудь. – Давай-ка лучше немного покувыркаемся. Бьюсь об заклад, у тебя это славно получается.
Кэм вытащил из кармана серебряную монету. Девица жадно уставилась на нее.
– Скажи мне, куда он пошел?
– Ладно, скажу. Только одними деньгами ты не отделаешься, – сказала она. – Я еще никогда не забавлялась с таким...
Сзади раздался хриплый смех, а затем голос Джосса Булларда издевательски произнес:
– Тебе не поймать меня, грязный полукровка!
Кэм стремительно обернулся, окинув взглядом окружающие здания, из дверей и окон которых выглядывали грязные лица. Ни одно из них не было знакомым.
– Буллард, – негромко позвал он, медленно поворачиваясь вокруг собственной оси и оглядываясь по сторонам.
