Когда комната опустела, Кэм выпустил Эви из объятий и подошел к Себастьяну.
Вы дрались как джентльмен, милорд, – заметил он.
Себастьян одарил его ироничным взглядом:
– Насколько я понимаю, это не комплимент?
Сунув руки в карманы, Кэм невозмутимо отозвался:
– Конечно, вы неплохо справились с двумя пьяными дурнями...
– Вначале их было трое, – проворчал Себастьян.
– Хорошо, с тремя пьяными дурнями. Но в следующий раз вам может повезти меньше.
– В следующий раз? Если ты думаешь, что я собираюсь делать это из любви к искусству...
– Дженнер делал, – сказал Кэм. – И Иган тоже. Здесь практически каждый вечер что-то случается – на заднем дворе, в конюшне, в комнатах, – когда гости чересчур возбудятся от игры, выпивки и женщин. Мы все по очереди разбираемся с этим. Так что, если вы не хотите быть посланным в нокаут, придется освоить парочку приемов, чтобы быстро прекратить драку. Это причинит меньше вреда вам и клиентам, чем если вы станете обращаться к полиции.
– Если ты имеешь в виду приемы, используемые в трактирных потасовках или бандитских разборках...
– Здешние нравы – это вам не джентльменская разминка в боксерском клубе, – ядовито заметил Кэм.
Себастьян открыл рот, собираясь возразить, но при виде направлявшейся к ним Эви передумал. На ее лице отражалась тревога, которую она была не в силах скрыть. Почему-то ее сочувствие подействовало на него успокаивающе, смягчив гнев и раздражение. Кэм с нескрываемым интересом наблюдал за ними.
– Ты не ранен? – спросила Эви, окинув его придирчивым взглядом. К ее облегчению, Себастьян выглядел взъерошенным и рассерженным, но без каких-либо признаков серьезных увечий.
Он покачал головой, не шелохнувшись, когда она протянула руку и откинула с его лба влажные пряди.
– Со мной все в порядке, – пробормотал он. – По сравнению с выволочкой, которую устроил мне Уэстклифф, это пустяки.
Кэм решительно вмешался:
– Вас ждет еще немало выволочек, милорд, если вы не возьмете несколько уроков на предмет того, как нужно драться. – Не дожидаясь согласия Себастьяна, он подошел к двери и позвал: – Доусон! Зайди сюда на минуту. Я хочу, чтобы ты показал Сент-Винсенту свои коронные приемы. – Оглянувшись на Себастьяна, он невинно добавил: – Думаю, он проглотил наживку. Сейчас примчится.
Подавив невольную улыбку, Эви отошла в угол, понимая, что Кэм хочет помочь ее мужу. Если Себастьян будет драться в соответствии с джентльменскими правилами, он не сможет противостоять беспринципному и безжалостному противнику.
В комнату ввалился дюжий парень.
– Доусон – наш лучший боец, – сообщил Кэм. – Он покажет вам несколько приемов, с помощью которых можно быстро уложить пьяного забияку. Давай, Доусон, продемонстрируй Сент-Винсенту захват с кувырком. Только поаккуратнее, не сломай ему спину.
Доусон, воодушевленный возможностью блеснуть своим искусством, ринулся на Себастьяна с неожиданной прытью. Зажав согнутой рукой шею опешившего виконта, он схватил его за руку и перекинул через плечо. Себастьян со стоном грохнулся на пол и распростерся на спине. Доусон уже приготовился прыгнуть ему на живот, когда вмешался Кэм, схватив разошедшегося парня за плечо.
– Отлично, Доусон. для первого раза достаточно. Сделай одолжение, отойди.
Эви наблюдала за происходящим, прижав кулак ко рту.
Кэм протянул Себастьяну руку, желая помочь ему подняться. Проигнорировав этот жест, Себастьян вскочил на ноги и уставился на молодого цыгана с таким угрожающим выражением, что большинство мужчин задумалось бы, прежде чем продолжить. Кэм, однако, заговорил поучающим тоном:
– На самом деле это очень простой прием. Когда ваши бока соприкоснутся, нужно обхватить противника за шею, схватить его за руку, сделать рывок всем телом – вот так, – и он легко перелетит через вас. При достаточно сильном ударе о землю ему потребуется несколько секунд, чтобы прийти в себя. Давайте, попробуйте на мне.
К чести Себастьяна, он проявил сдержанность, упражняясь на Кэме. Он быстро обучался, перекидывая цыгана через себя со странной смесью ловкости и небрежности.
– Я не могу драться таким варварским способом, – пробормотал он.
Кэм пропустил это замечание мимо ушей.
– Если вас схватят сзади, можно разорвать захват ударом головы назад. Нагните голову так, чтобы подбородок прижался к груди, стисните зубы, крепко закройте рот, а затем резко дерните головой назад. Удар придется в лицо противника, даже не нужно целиться. А что касается удара головой вперед... кстати, вам приходилось это делать? Нет? Суть в том, чтобы смотреть на противника, нанося удар. Цельтесь в мягкие части лица – ни в коем случае не в лоб или подбородок и постарайтесь бить лобовой частью головы, подкрепив удар всем своим весом.
Себастьян слушал эти наставления с выражением мрачного неприятия, пока двое молодых людей показывали удары, направленные на уязвимые точки человеческого тела. Когда ему предлагали повторить прием, он демонстрировал физическую ловкость, находившую явное одобрение у Кэма. Однако когда один из парней принялся показывать различные варианты ударов по горлу, терпение Себастьяна лопнуло.
– Хватит! – прорычал он. – С меня достаточно, Роган.
– Но это далеко не все, что...
– Плевать.
Кэм обменялся взглядом с Эви, которая пожала плечами и слегка покачала головой; ни один из них не понимал, чем вызвано раздражение Себастьяна. Смирившись, Кэм отпустил служащих, похвалив Доусона, и повернулся к Себастьяну, который натягивал сюртук, с трудом сдерживая ярость.
– В чем дело, милорд? – поинтересовался он.
Себастьян издал презрительный звук.
– Я никогда не являлся образцом добродетели. Мне приходилось совершать поступки, которых бы устыдился сам дьявол. Но есть вещи, до которых даже я не способен опуститься. Люди моего положения не ставят подножки, не душат противников и не наносят удары головой, когда дерутся. И, прости меня Господи, не выдирают им волосы.
Эви никогда не думала, что глаза Кэма могут выглядеть холодными, но сейчас они напоминали кусочки замороженного янтаря.
– А каково, собственно, ваше положение, милорд? – осведомился он колючим тоном. – Если вы намекаете на свое благородное происхождение, то ваш образ жизни не соответствует ему. Вы живете в игорном клубе, в комнате, недавно освободившейся после шлюх. Может, вы предаетесь праздности? Тоже нет, учитывая, что вы только что утихомирили парочку разгулявшихся забулдыг. Не поздновато ли проявлять разборчивость?
– В чем ты меня обвиняешь? В том, что у меня есть принципы? – парировал Себастьян ледяным тоном.
– Вовсе нет. Я обвиняю вас в двойных стандартах. У цыган есть поговорка: «Нельзя сидеть на двух лошадях одновременно». Если вы хотите выжить здесь, вам придется измениться. Нельзя и дальше изображать из себя праздного аристократа, который выше подобных вещей. Черт... вы взялись за работу, с которой даже я не смог бы справиться. Вам придется иметь дело с игроками, пьяницами, ворами, лжецами, шулерами, адвокатами, полицией и более чем тридцатью служащими, которые уверены, что не пройдет и месяца, как вы свернете табор и отчалите в неизвестном направлении. Теперь, когда Дженнер умер, вы заняли его место – одно из самых значительных в Лондоне. На вас лежит огромная ответственность. Найдется немало желающих втереться вам в доверие, облапошить вас или доказать свое превосходство. Никто не будет искренен с вами, никто не скажет всей правды. Вам придется полагаться на интуицию. Вы должны добиться, чтобы люди опасались перебегать вам дорогу. Иначе ваши шансы на успех будут ничтожны... – Кэм замолчал. Было очевидно, что он еще не все сказал, но, судя по выражению лица Себастьяна, дальнейшие слова были бесполезны. Запустив пятерню в волосы, он раздраженно прошелся пальцами по растрепанным кудрям и вышел из комнаты.
