гулкий звон в ушах. И есть ей отчего кричать: не сразу Никлас заметил, что в плече у девушки торчит немаленькая железяка, вокруг которой на кителе расползается темное пятно.
Поднявшись на ноги, Никлас посмотрел в сторону выгнутых переборок и вышел, почти вывалился в коридор. Раскурочившие вагон снаряды прилетели в расположенный совсем неподалеку межвагонный переход — закрытый заходящими друг на друга бронепластинами, оказавшимися не такими крепкими как бронекапсулы вагонов.
Сплюнув кровь еще раз, Никлас подошел к рваной дыре тамбура, присел на корточки и осторожно выглянул наружу. Не надеялся увидеть много, но темноту вокруг вдруг разогнал яркий свет — сразу несколько осветительных ракет взлетело в воздух, освещая полосу отчуждения, на которой Никлас заметил три чадящие бронемашины.
Четвертая — подпрыгивая на ухабах, сейчас разворачивалась. Очередь крупнокалиберного пулемета в этот момент ударила ей в корму. Одно из задних колес разметало в клочья, грузовик припал, словно устав. Из кузова посыпались фигурки людей, рядом взметнулись дымные шапки разрывов. Темноту — дальше за шапками света, расчерчивали ленты трассеров, то и дело хлопали взрывы — гранаты обороняющихся ложились по линии полосы отчуждения. Солдаты конвоя из охраны поезда, пусть и пропустившие момент нападения, дело свое все же знали хорошо, основные огневые точки нападавших уже были подавлены.
Совсем неподалеку раздался глухой хлопок. С обратной стороны вагона — понял Никлас, когда состав заметно качнулся. Очень странный удар, как будто с той стороны мягкой болванкой зарядили. Кроме того, послышался нарастающий шелестящий звук, похожий на… шелестящее мокрое чавканье? Причем настолько сильный звук, что Никлас его услышал даже сквозь звенящий гул в ушах. Опустив взгляд, он вдруг увидел как снизу, натекая на рельсы и шпалы, в сторону вагона по земле передвигается темная густая масса.
Синяя гниль, слизь, смартмасса — как только ее не называли, как только ее не описывали, всегда по-разному. Слизь уже подползала к вагону, перемещаясь живым ковром — отдельные тонкие щупальца тысячами выстреливали вперед, за ними подтягивалась основная масса, находясь в неуклонном и непрерывном движении.
Никлас вскочил и перестав замечать боль, бегом вернулся к купе. Заскочил внутрь ударившись плечом в проем, тормозя разбег. Катрин уже пришла в себя, встала — чуть покачиваясь, лицо залито кровью. В сознании и Ольга — хотя по-прежнему в шоке от торчащего в плече металлического обломка.
Катрин смотрела на него. Раненая Ольга смотрела на него. Никлас же смотрел в проем прохода в спальное купе, где стояла недавно мертвая несостоявшаяся убийца. Пустые глаза ее сейчас, как и у арбитра Пути, светились синим отблеском.
В состоянии победившего страх время на осознание, испуг и удивление просто не тратится — поэтому Никлас уже стрелял, отправляя пулю за пулей в голову ожившей культистке. Выстрелы прорывались сквозь звенящий ватный гул в ушах, терпко запахло жженным порохом. Голова восставшей из мертвых культистки стала похожа на растоптанный арбуз, Никлас не промахнулся ни разу. Но она так и шла вперед — медленно, ковыляя и расставив руки.
— Спинной мозг, сзади! — только сейчас понял Никлас, что кричала ему сквозь выстрелы Катрин. Он начал доставать запасной магазин — клапан кобуры как назло не желал отстегиваться.
— Сбей ее с ног! — громко, на грани визга, закричала Катрин.
Несколько скользящих шагов, подсечка, и восставшая из мертвых проводница — пока не обретшая плавность движений, упала ничком. Катрин уже была рядом, несколько раз — широко размахиваясь, всадив трофейный кинжал егеря в спину тут же обмякшей проводнице.
Отскочив от тела, она подняла глаза и увидела безумный взгляд Никласа. Он только махнул рукой, показывая уходить в сторону хвоста поезда, в сторону уцелевшего тамбура.
— Бегом-бегом-бегом! — почти не слыша себя, уже кричал Никлас.
Катрин обстановку оценила мгновенно и без лишних вопросов склонилась над не прекращавшей визжать проводницей. Ругаясь на немецком, она хлесткой пощечиной привела ее в чувство и потянула вверх, поднимая.
Вместе с плохо понимающей что происходит раненой проводницей Катрин выбежала из купе, Никлас — с Маршей в руках, двигался следом. Оглянувшись, он увидел, что слизь уже облепила проем разорванного тамбура. Темная масса заползала в вагон, была уже совсем близко. Больше не оборачиваясь, Никлас тяжело — с Маршей в руках, таща ее почти волоком, побежал в сторону уцелевшего тамбура, скорее прочь отсюда.
Катрин впереди уже пинками открывала двери межвагоного перехода, и едва оказавшись в следующем вагоне, натолкнулась на направленные на себя стволы оружия. Стрелять в нее сразу не стали — повезло, а может быть помогло что на ней почти висела раненая проводница. Двое бледных бойцов помогли, подхватили под руки бледную как снег девушку. Марша что-то пискнула — Никлас, постфактум, вспомнил что пока бежал, несколько раз приложил ее головой о стены коридора. Хорошо, что там мягкие переборки, травм не случилось — наоборот, купеческая дочь от такого небрежного отношения пришла в себя.
Никлас помог Марше встать ноги и толкнул в руки Катрин, не очень вежливо крикнув, чтобы уходили прочь отсюда как можно быстрее. Катрин в очередной раз не сплоховала, спрашивать ничего не стала, просто потащила Маршу за собой.
— Гниль! Там синяя гниль! — Никлас уже обернулся к охраняющим поезд бойцам.
Их старший в этот момент приложил два пальца к уху, прижимая гарнитуру. Похоже, он сейчас выслушал сообщение или приказ, машинально кивая невидимому собеседнику. После этого — не обращая внимания на Никласа, махнул рукой двум своим бойцам оставаться в коридоре, а сам зашел в приоткрытую дверь рядом с купе проводников. Никлас мельком глянул туда и увидел станковый пулемет на треноге, рядом с которым — у кривой и частично поднятой бронестворки, суетился четвертый боец группы конвоя. Похоже, подъемный механизм нерабочий или поврежден, так что пулемет не получилось выкатить в бойницу.
Возгласа Никласа про гниль похоже не услышали. А если и услышали, то не послушали и не обратили внимания — ну какая синяя гниль здесь, на имперской территории, пусть и дикой, отделенной от Е-Зоны землями Рейха?
Никлас сунулся было за командиром бойцов в купе к пулемету, крича про слизь и плохо себя слыша, но путь ему преградили — один из двух оставшихся бойцов.
— Спокойно, Серега, спокойно! — заговорил он, глядя в глаза Никласу шальным взглядом. — Все когда-нибудь бывает в первый раз…
— Я не Серега! — нервно ответил Никлас, который сейчас больше по губам читал, чем слышал.
— Я знаю, я знаю! — все так же нервно покивал боец. — Серега это я!
Ответить Никлас не успел: преградивший путь конвойный вдруг вскинул оружие, глядя ему через плечо расширенными от ужаса глазами. Никлас отреагировал мгновенно, падая на пол. Серега
