прикончила бы их всех.
На негнущихся ногах Марша прошла в комнату с грудой вываленной из чемодана одежды, принялась искать более подходящий наряд. При этом стараясь близко к кровати не подходить, словно опасаясь, что убитая проводница выпрыгнет на нее из-под кровати.
Катрин уже вернулась в гостиную. Щелкнула замком купе открывая дверь, села за стол и начала наносить макияж. Намазала губы яркой алой помадой, сейчас красила глаза черными стрелками к вискам — в арабском стиле.
— Скоро настоящая проводница должна прийти? — поинтересовался Никлас.
— Если культистка ее не убила, что вряд ли, сразу после того как поезд тронется.
— Ясно. Почему ты сказала, что я, мягко говоря, лукавлю?
— Ты говоришь, что робеешь перед девушками, а на самом деле кажется, что ведешь себя удивительно легко и свободно.
— Ты сейчас обвиняешь меня в лжи? — Никлас постарался, чтобы в голосе зазвенел лед так, как и у Катрин недавно во время разговора с Маршей.
— Я не…
Катрин осеклась и замерла в напряжении.
— Расслабься, тебе кажется, — махнув рукой, обычным тоном ответил Никлас и вдруг добавил искренне: — Это я от испуга.
Впервые в жизни он — вот так, совершенно буднично и обыденно, признался кому-то в своем страхе. И ничего не произошло — под землю не провалился, гром не грянул. Вообще ничего не произошло, даже наоборот, необычайная легкость появилась.
— Да, кстати, если уж зашла речь. Ты можешь мне помочь?
— В чем?
— Когда я покупал билеты, попытался заигрывать с девушкой в кассе. Она мне оставила свои цифры телеграмма, и…
Дальше объяснять Никлас не стал, протянул бланк билета. Катрин взяла, удивленно подняла брови, покачала головой.
— И как мне тебе помочь?
— Я просто не знаю, что ей написать.
— Вы вообще нормальные? — вдруг подала голос Марша, прижимая к груди кофточку и выглядывая из соседней комнаты. Продолжила она шипящим шепотом: — У вас труп под кроватью лежит, нас только что пытались убить, а вы…
— Марша, — прервала ее Катрин.
— Да?
— Заткнись, прошу тебя.
Марша замолчала — посмотрела только широкими глазами, периодически моргая, потом исчезла из вида, прикрыв за собой дверь. Катрин еще раз глянула на надпись на билете, после чего покачала головой и бросила картонный прямоугольник на стол. Кивнула в задумчивости, но заговорила о другом.
— Никлас, сейчас поезд уже поедет. У тебя в рюкзаке была плотная повязка…
Спрашивать, откуда Катрин это знает, Никлас не стал. Только головой укоризненно покачал — у него действительно была плотная арабская повязка-шемаг в черно-белую клетку в рюкзаке, с которым он прибыл в особняк Брандербергеров.
Достал и передал Катрин шемаг, который она повязала так, что ткань на манер маски закрывала ее лицо почти до самых глаз. Не плотно закрывала, но бросающийся в глаза макияж со стрелками от уголков глаз к вискам внимание от шрамов отвлекал, отметил Никлас. Если не всматриваться пристально, то и не заметишь.
Поезд в этот момент тронулся, и Катрин кивнула Никласу. Сама она источала уверенность, он же держал наготове так неожиданно и нестандартно выручивший его вальтер. Как и предполагала Катрин, стоило только поезду тронуться, как раздался стук и на пороге появилась уже знакомая молодая девушка в серо-красной униформе — именно она проверяла билеты на перроне.
— Добрый день, меня зовут Ольга и по дороге до Вильно я буду вашим проводником, — вежливо улыбнувшись, представилась девушка. — Заранее предупреждаю: наш поезд пока следует по безопасной земле, но совсем скоро окна закроют бронещитки. Если у вас есть проблемы и вопросы, требующие решения, можете обращаться ко мне. Обед через два часа, можете проследовать в вагон-ресторан, или заказать в салон, пока же могу предложить вам чай, кофе и легкие закуски…
— Ольга, мне нужна ваша помощь, — произнес Никлас, прерывая проводницу.
— Да, конечно, чем могу…
— Мои девочки сломали пространственно-временной континуум, — показал Никлас на валяющийся на полу чемодан. — Они в очередной раз умудрились впихнуть невпихуемое, так что, когда открыли чемодан, его разорвало как хомячка от капли никотина, обратно вещи нам просто не сложить. Кроме этого, они еще и колесо сломали, причем даже не знаю, как — сам я с молотком в руках с такой задачей не справился бы. В общем, нам нужна ваша помощь в поиске сумки или баула, желательно прямо вот большого, — показал Никлас размер широким размахом рук. — Чтобы нам в Вильно не нести по перрону вещи в руках.
— Я попробую что-нибудь сделать, — кивнула проводница. Щеки ее при этом заалели: одна из «девочек» — Катрин, вальяжно развалилась за столиком у окна и не обращала на нее внимания. Проводница тоже на нее старалась не смотреть, но ее взгляд то и дело все же срывался в ту сторону. Кивнув Никласу, девушка взялась за ручку, собираясь было выходить.
— Три эспрессо принесите нам пожалуйста, — перекидывая ногу на ногу, томным голосом произнесла Катрин так и глядя в окно.
— Что-нибудь еще? — спросила еще больше покрасневшая проводница.
— Пока все, благодарю, — за Катрин ответил Никлас. — Если найдете какую-нибудь большую, очень большую сумку, буду вам безмерно признателен.
Когда проводница вышла, прикрыв за собой дверь, Никлас незаметно выдохнул и подошел к столу, убирая вальтер из-за ремня сзади в кобуру.
— Сегодня ничего не пиши, — вдруг произнесла Катрин, не отрывая взгляда от окна.
— Что? А, понял. Ты так долго думала над стратегией обольщения? — усмехнулся он.
— Да, — без тени улыбки кивнула Катрин, переводя взгляд от окна на Никласа. — Видишь ли, простую девочку в кабинет продажи билетов для высоких сословий не посадят. У нее или звание есть с удостоверением, или…
— Почему ты мне этого раньше не сказала? — оторопел Никлас.
— Чтобы ты вел себя естественно, — пожала плечами Катрин. — Как провинциальный и недалекий рыцарский сынок с деньгами, едущий покорять Империю.
— То есть это не я ее обольстил, а она хочет меня заполучить в свои агентурные сети?
— Может быть. А может быть, и нет.
— Нет?
— Не в агентурные. Это все может быть всерьез, если леди — отпрыск влиятельного рода, практикантка. В Империуме есть традиция прохождения практики в общении с людьми в таких невысоких, но ответственных должностях и ты мог ей действительно понравится. Внешность и харизма у тебя такие, что девочки млеют и тают, так что этот вариант я даже повыше вероятностью бы поставила.
Говорила Катрин спокойным и ровным тоном, находясь в глубокой задумчивости и снова устремив взор за окно. Никлас же оторопело осознавал услышанное про «девочки млеют и тают», постепенно сам млея и тая — подобное в свою сторону он услышал впервые в жизни.
— В любом случае, сегодня ничего не пиши. Завтра к обеду весточку отправим, когда на
