к ощущениям. Непривычно огромные педали. Непривычно узкая торпеда. Непривычно тонкий и жесткий руль.
Осторожно, с глубочайшим почтением Стэн включил первую передачу и тронулся с места. «Крайслер» покатил вперед, огромный, словно прогулочная яхта, свет ламп отражался в его сияющих лакированных бортах. Медленно и торжественно он выплыл из гаража и скользнул в дорожный трафик, как в глубокую воду – тяжелый, неповоротливый. Грандиозный.
Чем ближе подъезжал Стэн к дому, тем неуютнее ему становилось. Внезапная шалая эйфория уходила, оставляя муторное похмелье, и ситуация, которая пять минут казалась восхитительно абсурдной, ласково скребла когтями по затылку: ку-ку, я здесь! Я тебе нравлюсь?
Стэн, тебе же двадцать пять лет. Но спишь ты в той же кровати, что и в пятнадцать. А сандвичи на работу тебе делает отец. Стэн, у тебя на заднем дворе окоп. А вокруг окопа – бруствер из мешков, заполненных землей. Стэн, твоя единственная покупка за последние два месяца – набор футболок в армейском стоке. Ты правда собираешься кому-то это все показать?
Стэн, ты идиот.
Огромный кроваво-красный «Крайслер», припаркованный перед домом, был таким же чужеродным объектом на этой улице, как нож в печени. Стэн нервно стянул полы куртки, прикрывая танцующего единорога.
- Идем?
- Идем! – Делла вылезла из машины и завертела головой – быстро, как птица. – Красиво тут у вас. Все такое аккуратное.
- Думаешь? – Стэн тоже оглянулся. Вдоль улицы тянулись одинаковые, как под копирку дома: выступающий карниз над крыльцом, большое окно на втором этаже и мансарда. Серый и бежевый, белый и черный. И зеленый – там, где из-под выпавшего снега проглядывают кусты. – Не знаю. Я привык.
В дом Делла вошла медленно и осторожно, остановилась у двери, с любопытством оглядываясь.
- Ну… Как-то так, - окончательно смутился Стэн и тут же разозлился на себя за это нелепую растерянность. – Окоп на заднем дворе. Пошли.
Послушно шагая за ним по пятам, Делла пересекла гостиную, свернула в коридор и вышла на аккуратно подстриженный газон.
- Вот, - вздернул подбородок Стэн. – Окоп.
Под ребрами ворочалось угловатое, липкое и холодное. Как будто обледенелый кирпич проглотил.
Делла опустилась на колени, разглядывая аккуратно свернутый спальник, стопки журналов и термос с кофе.
- Ого. Здоровый какой. Круто! Можно вниз?
На лице у нее сиял чистейший восторг. Стэн споткнулся об него, как об камень с разбегу, дернул плечами и покраснел.
- Не стесняйся.
С радостным воплем Делла сиганула вниз и плюхнулась на брезент, раскинув руки звездой.
- Отсюда видно небо, - сообщила она. – Мне нравится!
Стэн присел на корточки, перегнувшись через край.
- Не лежи на земле, холодно. Если хочешь поваляться, разверни спальник.
Делла немедленно последовала совету: раскатала по брезенту плотный простеганный чехол и переползла на него, предусмотрительно сбросив ботинки.
- Конечно, папочка. Где кофе?
- Тебе что, сюда принести? – удивился Стэн.
Делла на несколько секунд задумалась, взвешивая предложение, и покачала головой.
- Нет, не надо. Я в дом приду. Никогда не была в гостях у людей без дара. Ну, то есть, была – пару раз, у родителей Петера. Но это было лет десять назад. Ты не возражаешь, если я по дому потом поброжу чуть-чуть? Когда с окопом закончу?
- Нет. Броди, сколько хочешь, - гостеприимно разрешил Стэн. Думать о собственном доме как об аттракционе было странно, но почему нет? Сам Стэн таращился на обыденную жизнь волшебников, как на шоу Буффало Била. Будет справедливо предоставить Делле такую же возможность.
- Тебе что-нибудь принести? – на всякий случай спросил Стэн. – Воды, сандвич, курицу для жертвоприношения?
- Нет, у меня все с собой, - Делла помахала подозрительного вида кинжалом. – Вулканическое стекло, восемнадцатый век. Сейчас будет готово! - Поднявшись на ноги, она примерилась к дальней стене, намечая прямую линию. – Я тут стены укреплю, чтобы не сыпались, не возражаешь? Потом прорежу руны, наложу заклинания, заземлю на камни и в пол их зарою. Ты же не планируешь окоп углублять?
- Нет.
- Вот и отлично. Тогда никаких проблем, - Делла похлопала по стене рукой. Лицо у нее сделалось сосредоточенным и отстраненным, как у снайпера перед выстрелом. – Так, что тут у нас…
Она пошла вдоль окопа, кончиками пальцев оглаживая неровные срезы. И Стэн не удержался.
- Ты правда думаешь, что окоп – это нормально? – задал он вопрос, который вертелся на языке и свербел, как комариный укус.
- Честно? – Делла обернулась и задрала голову, глядя на Стэна снизу вверх. – Нет. Норма – это не качественная, а статистическая категория. Поскольку у большей части граждан на задних дворах нет окопов, твой случай очевидно выбивается из выборки. Хочешь удержаться в рамках среднестатистических значений – посади розы. Ты любишь розы?
Стэн опустился на мешок, вытянув ноги – и понял, что сидит именно там, где обычно сидел отец. Даже поза почти такая же. Была в этом какая-то малопонятная ирония.
- Нет. Не люблю.
- Тогда чего ты паришься? Людям нравятся розы – они сажают розы. Тебе нравится окоп – ты вырыл окоп. Все просто.
- Хм… – Стэн обдумал эту идею, погонял ее туда-сюда в голове. – Но должны быть объективные критерии. Если каждый будет делать все, что захочет, общество превратится в хаос.
- О как! – обрадовалась Делла. – И ты собираешься взять автомат, дать очередь в воздух и заставить всех рыть окопы?
- Нет, конечно!
- То есть, ты признаешь право окружающих сажать розы? – улыбка у Делла стала откровенно насмешливой. Стэн проследил ее мысль – и тоже ухмыльнулся.
- Тогда окружающие должны признать мое право на окоп.
- Ага, - Делла подмигнула ему ярким карим глазом. – По-моему, ты слишком сильно переживаешь из-за того, что является нормой. Тебе нравится твой окоп? Вот и наслаждайся. А надоест – зароешь. И где мой некартонный кофе? – внезапно сменила тему Делла.
- Отсутствует. Я посмотреть хочу.
- Эй! Это нечестно!
- Ты же только что мне доказывала, что нужно следовать собственным желаниям, игнорируя установленные традиции и правила.
- Какой ужас, - закатила глаза Делла. – Я взрастила чудовище.
И пошла по периметру окопа, что-то приговаривая себе под нос на незнакомом гортанном наречии. Время от времени Делла била открытой ладонью в стену, и по земле пробегала ощутимая дрожь, а трава колыхалась, словно приглаженная ветром. Там, где проходила Делла, влажные глиняные срезы,
