В нескольких шагах возвышался убогий домишко, сложенный из досок и кусков пластика. Кособокая дверь приоткрылась и опять заскрипела.
«В таких халупах бомжи живут», – подумала Варя.
Но бомжей не было. Осторожно прислонившись к не внушающей уверенности стене, там стоял дядя. Руки скрещены на груди, брови сдвинулись в одну сплошную линию, в глазах лёд пополам с гневом. Рядом Злата – послушная тень. Кукуня сидел на корточках, спрятав лицо за воротником куртки. Потом Варя заметила Лоцмана и впервые подумала, что в своём чёрном балахоне он похож на злого колдуна из детской сказки.
Первым заговорил дядя.
– Я так и не понял, почему у тебя получилась нормальная копия, а не зеркальная, – признался он, повернувшись к Лоцману. – При использовании зеркала всё путается, и куклы выходят недолговечные.
– Я не использовал зеркало, – отозвался тот, растягивая рот в довольном оскале.
Приблизился к ошарашенной Варе, обошёл её дважды, придирчиво щуря глаза. Взял за правую руку и вгляделся в линии на внутренней стороне ладони.
Варя вздрогнула, и он тут же отпустил.
– А что использовал? – продолжал Дед.
На копию племянницы он не смотрел. Злата и Кукуня тоже старались не встречаться взглядами с побледневшей девушкой, которая открывала рот, словно рыбка, но от растерянности ни слова не могла произнести.
– Гьершазу, – ответил Лоцман. – Никаких зеркал и отражений. Только Гьершаза!
– Понятно... Да, это многое объясняет… – Дед почесал в затылке. – Можно попросить тебя никогда не делать такое с кем-нибудь из нас?
– Можно! – согласился Лоцман. – Не вижу смысла в увеличении числа людей. Зачем?
– Да уж, зачем? – хмыкнул Обходчик, и морщины на его лбу разгладились.
Повернувшись спиной к Лоцману и Варе, Дед провёл рукой снизу вверх по кривой стене дома, как будто разглаживал висящую простыню.
На стене возник светящийся проём.
– Чего сидим? – пробормотал Дед, и, схватив Кукуню за воротник куртки, втолкнул растерянного ученика в портал.
Варя ничего не понимала, кроме того, что её бросают.
За что? Почему?!
– Я больше не буду! – закричала Варя.
Дядя дёрнулся, услышав хрипловатый голосок, разносящийся над туманом и грязью Гьершазы. Хотел было обернуться, но замер. И снова начал водить руками перед стеной. Портал погас – и снова засиял, но теперь оттенок света был другой.
Если первый проход вёл в комнату Кукуни, то второй – домой к Обходчику.
– Прости меня! – продолжала кричать Варя. – Пожалуйста, прости!!
Слёзы выступили у неё на глазах. Дядя вёл себя так, как будто уже попрощался с племянницей. Попрощался навсегда. Но ведь и намёка не было, что она в чём-то провинилась. Деньги! Омлет с грибами! И вчера вечером он был таким милым, когда расспрашивал про свидание!
Обернувшись к «дяде Серёже», Варя испугалась ещё больше. На его узком тёмном лице не было ни насмешки, ни злобы – одно сострадание. Он по-настоящему жалел её. Но не собирался помогать. Значит, всё всерьёз.
– Если ты из-за будильника, я нечаянно! – теперь Варя рыдала в голос. – Пожалуйста, прости! Я буду хорошо учиться! Я не буду прогуливать! Я не буду спорить! Я буду есть всё, что приготовит Злата! Мне нравится, как она готовит! Я буду хорошей! Пожалуйста, прости!! – и Варя рванулась к домику, к дяде и светящейся «двери».
Но она и шага не сделала. Лоцман схватил девушку одной рукой за предплечье, а другой – за шею. Прижал к себе, мягко и неумолимо.
– Тихо, тихо, тихо! – зашептал он. – Не надо бояться! Скоро всё пройдёт.
Пальцы у него были твёрдые, словно из металла, и такие же холодные. Не освободиться.
– Пусти! Ну, пусти же! – умоляла Варя, глядя на дядину спину и на его затылок с торчащими чёрными волосами.
Он должен был обернуться! Хотя бы на мгновение!
Это не может быть правдой! «Наверное, сон», – подумала Варя, чувствуя, что вот-вот потеряет сознание. Ей приснился кошмар, верно? Единственные близкие люди бросают её без единого слова. Разве так бывает? Это всё кошмар, последствия психологической травмы или кто-то влез ей в голову!..
Злата пригнулась, чтобы войти в портал. Оглянулась на рыдающую Варю, и, не выдержав, шепнула учителю.
– Ты уверен, что она не…
– Уверен, – перебил он её, но Злата упрямо покачала головой.
– Откуда ты знаешь?
– Я ему верю.
– Лоцману?!
– Да. Если бы он хотел соврать, он бы не спрашивал разрешения. Это не Варька. Копия. Двойник… Давай, иди! Здесь уже много драмы!
Вздохнув, Злата нырнула в портал.
Дед помедлил на пороге.
– Ну, надеюсь, теперь мы в расчёте, – громко сказал он, глядя прямо перед собой. – Пока!
– Увидимся! – крикнул ему вслед Лоцман.
– Стой! Стой!! Не бросай меня!! – закричала Варя, срывая голос, но дядя исчез.
Остался Лоцман, который продолжал удерживать её.
Вокруг было тихо-тихо, лишь поскрипывала приоткрытая дверь убогой лачуги, да где-то вдали, в тумане, кто-то шлёпал по лужам.
– Я тебе сейчас всё объясню, – сказал Лоцман, ласково глядя на заплаканную Варю. – Всё будет о'кей! Только не реви!
* * * 00:53 * * *
Он хныкал, ныл, умолял, притворялся больным и был готов на всё, только не на улицу! И уж тем более был против того, чтобы спускаться в метро.
Потому что по метро бродит злой Обходчик, которого не подкупить и не испугать. Убьёт. Поймает и убьёт!
Макмар тоже обещал убить. Он напомнил об оказанной помощи и пообещал защиту – в виде маскирующих заклинаний, убежища на поверхности и своего непосредственного участия в возможных конфликтах:
– Объясняю в последний раз: ты заметишь его раньше, чем он тебя! И успеешь спрятаться!
Что делать бедному беглецу в чужом мире? Подчиняться. Понурившись, Флейтист отправился выполнять приказ строгого покровителя: найти других чужаков.
Выпроводив помощника, Макмар занялся насущными делами. Один из пунктов: посещение салона Мадам Инессы для пробной примерки.
– А вы правда из Франции? – спросила клиентка, пока Макмар проверял боковые швы платья.
– Да, сударыня. Проработал там двенадцать лет. В Париже и Марселе, – и закройщик вздохнул с непритворной грустью.
Поначалу он и впрямь планировал уехать из грязного города безнадёги и неопределённости. Всё было готово – и документы, и деньги. Но в последний момент передумал. Было ради чего.
Иллюзорное французское будущее стало фальшивым прошлым. Что не отменяло странного чувства, похожего на ностальгию. Всё могло быть иначе. Может быть…
Кровавый атлас ластился к пальцам и послушно обтягивал костлявое тельце клиентки.
– А скажите что-нибудь по-французски! – попросила она, кокетливо выпятив идеальные губы.
– Si je serais plus jeune, je brûlerais déjà de passion, – послушно подыграл закройщик.
Новый приступ призрачной тоски охватил его, когда звуки полузабытого языка скользнули по нёбу терпким бархатом.
– А что это значит? – не унималась любопытная дамочка.
– Если бы я был моложе, я бы уже пылал от страсти!
Клиентка и хозяйка в унисон захихикали, правильно истолковав смысл слова «моложе».
«Цену себе набивает, коза крашеная, – подумал Макмар, тайком наблюдая за Мадам Инессой. – Специалист из самой Франции, да ещё и гей!»
Передавая закройщику заранее обговорённую плату, хозяйка шёпотом поинтересовалась:
– Вы кого-нибудь нашли?
– Да. Способный юноша! И старательный. Полагаю, скоро сбудется ваша мечта о паже!
Она одарила его улыбкой полностью удовлетворённой женщины – и тут же скисла.
– Максим Маркович, вы наш волшебник, я так рада, что вы у нас есть! Мне так неудобно перед вами... Вы же знаете – я абсолютно беспомощна перед людьми такого сорта!.. – прогундосила она, словно нашалившая девочка.
Очевидно, сегодня вместо мартини был коньяк, и неоднократно.
Закройщик заинтересованно приподнял левую бровь.
– Там… этот… – хозяйка защёлкала пальцами, подбирая слова. – Этот мужчина... Мужлан… Хам – вы увидите, иначе не назвать! Он ищет Надин. Он считает, что вы знаете. Ну, она рассказывала ему про вас… Про вас трудно не рассказывать!
Макмар кивнул, поблагодарив за комплимент.
– Я не знала, как его... Как от него избавиться… И я… Он требовал… Он вас искал …
Она не смогла договорить, но и без того было понятно, что произошло: сдала, и глазом не моргнула!
Макмар манерно поклонился. Мадам Инесса протянула руку, и он прижался губами к кончикам её пальцев, никогда не касавшихся ни ножниц, ни тем более веника.
– Сударыня, мы знакомы друг с другом не первый год! Вы правильно сделали, что сообщили моё имя. Это проблемы мужчин. Приношу извинения, что стал причиной вашего беспокойства!
На последних словах он почти пел, и голос его стал густым и приторно сладким, как шоколадный ликёр.
