огрызнулась Дубова.
– Я уже объяснял Вам, что до меня невольно доносятся ваши реплики. Вы слишком откровенны для окружающих в своем общении.
– Мне казалось, что мы шепчемся. – женщина-психолог начала раздражаться. – Или у вас такой идеальный слух?
– Моя дорогая, для того чтобы что-то слышать не обязательно использовать только органы слуха. Уши не так важны, как это может показаться. – он подмигнул ей.
– Неужели? – саркастично ухмыльнулась она в ответ.
– Ага! Я вообще думал, что это настолько очевидно, что похоже на аксиому.
– Ну извините! Мы не сведущи в ваших формулах, теоремах и аксиомах. Они вообще подходят больше для умалишенных. Вот это уж точно очевидно!
– Ваше негодование, милая барышня, вполне объяснимо – ведь Вы не местная. Но позвольте напомнить Вам, что все относительно и зависит от того угла под которым рассматривается та или иная позиция. Поэтому не нужно отторгать все незнакомое. Нужно стремиться к пониманию…
– Куда мы летим? – вдруг перебил его Виктор. – Что за город этот «Посто Сикуро?
– Вы молоды, а перебиваете пожилых людей! – Николай Платонович обернулся теперь к лысому мужчине и голос его ядовито заскрипел. – Нетрудно же дослушать что Вам говорят! – он многозначительно закатил глаза, снова повернулся к брюнетке и продолжил. –Так вот, стремление к пониманию окружающего даже если это кажется чужим и странным – это ключ к эффективной коммуникации с внешней средой и адаптации в ней. А отсюда уже прямой путь к конечному итогу – успешному прохождению того или иного этапа вашего приключения.
– Приключения? – мужчина и женщина сказали это почти одновременно.
– Ну да! А чего же еще? К этому мы в конце концов все и стремимся. Разве это не понятно? – Николай Платонович откашлялся в кулак. – Вот и «Посто Сикуро … Я бы, например, не стал называть это городом. Но повторюсь все зависит от вашего восприятия и умения понимать, а также точки зрения. Кроме того, неплохо бы заглянуть в русско-итальянский словарь.
– Надежное место… – словно в озарении, выпучив глаза, протянул неожиданно Савельев, который имел неплохую лингвистическую подготовку, но никогда не говорил по-итальянски. Однако сейчас неожиданно легко смог перевести это с языка жителей Апеннинского сапога. – Убежище! – громко воскликнул он и посмотрел на Валерию.
Та ошарашенно замерла.
– Да, да! – согласился пожилой человек. – Ничто плохое не может так называться. Приятное местечко! Но я говорю в данном случае о себе.
– И далеко ли до него лететь? – продолжила брюнетка свои расспросы.
Мужчина глубоко и с нарочитой усталостью вздохнул.
– Вы все-таки не понимаете меня, юная леди! Я же сказал, что все зависит от Вас самих. Разве я не произнес это только что несколько раз? – он фыркнул, водрузил шляпу себе на голову и демонстративно отвернулся от них всем корпусом, даже слегка привстав с дивана, сигнализируя о том, что беседа завершена.
Виктор изобразил на лице безразличие, а Дубова прекратила попытки дальнейших выяснений у этого человека информации о месте их назначения. Теперь все стало более-менее понятным.
Все погрузились в полное молчание. Слышна была только возня молодой парочки с их чмоканьями, шепотками и тихим смехом. Молодые люди не отвлекались от своих приятных занятий и окружающие события их совсем не интересовали. Николай Платонович раскрыл какую-то небольшую брошюру и с угрюмым видом погрузился в ее чтение. Беглецы тупо смотрели перед собой, предавшись каждый своим размышлениям. Женщина закинула ногу на ногу и помахивала изуродованной туфлей, пережившей ампутацию каблука. Мужчина же поставил локти на колени и прижал ладони к вискам наклонившись вперед. Бармен продолжал протирать стаканы, никак не проявляя себя в сложившейся мизансцене. Он вообще был похож на заведенную куклу, выполняющую одно и тоже несложное действие.
Время медленно утекало куда-то. Наверное, в темный и пустынный холл аэровокзала. Деревянная дверь, ведущая туда, снова, отвратительным образом стала скрипеть и хлопать. Стали слышны завывания ветра и шелест газетных обрывков, мечущихся по опустевшему помещению. Прошло минут десять.
Сидящий с книгой вредный старик неожиданно резко поднялся со своего дивана, выпрямился во весь свой немаленький, как оказалось, рост и широкими шагами проследовал куда-то мимо барной стойки в направлении противоположном хлопающей двери. Вскоре он скрылся за углом. Парочка с соседнего дивана, также прекратила свои нежности и спокойно покинула «комнату для особо важных персон», весело взявшись за руки.
Напарники переглянулись.
– Наверное пора на посадку, – проговорил, пожав плечами бизнесмен.
– Объявили хотя бы… – проворчала Валерия, вставая и направляясь следом за остальными пассажирами.
Они прошли за угол и оказались на небольшой лестнице. Спустившись вниз всего на один пролет, они увидели перед собой железную дверь, которая вела наружу. Дул порывистый ветер. Было темно и холодно. Однако внимание путешественников тут же привлек корпус самолета, находившегося метрах в пятидесяти от здания аэропорта. Именно на этом транспорте им предстояло сейчас лететь в незнакомое место под название Посто Сикуро. Это было сразу понятно. Аэроплан гудел двумя работающими на холостых оборотах двигателями, располагавшимися на недлинных, но широких крыльях. Винты вращались, прогревая мотор, который вскоре поднимет в воздух массивный темно-зеленый корпус летательного аппарата, отдаленно напоминавшего военный транспортник времен второй мировой войны.
От кабины до хвоста было всего десять иллюминаторов, что указывало на небольшую вместительность самолета. У открытой двери стоял небольшой железный трап, представляющий из себя обыкновенную невысокую лесенку, сваренную из прутов обычной арматуры.
Николай Платонович уже поднимался на борт, а молодая парочка стояла в ожидании своей очереди сделать это.
У выхода на взлетное поле находился приземистый усатый мужчина и придерживал фуражку, чтобы ее не унесло ветром. Приглядевшись, друзья легко узнали в нем вежливого начальника охраны аэропорта, которого они уже дважды встречали этой ночью.
– Это снова Вы? – обратила на него внимание брюнетка. – Как служба?
Тот проигнорировал ее обращение и нарисовав на лице официальную улыбку спросил:
– Вы на рейс четыре единицы?
Они перестали уже удивляться чему-либо и просто молча кивнули. При этом с лица Дубовой не сходила ироничная усмешка.
– Прошу посадочные талоны! – начальник, или кем он там был на самом деле протянул руку. Изучив очень внимательно два маленьких картонных квадратика, он указал на самолет и произнес:
– Попрошу туда пожалуйста! На посадку! Будьте внимательны на трапе! – после этого он отвернулся к дверям в здание, как бы ожидая других пассажиров.
Как они скоро убедились других пассажиров не было. На входе в салон аэроплана их встретила та же самая девушка модельной внешности, которая ранее регистрировала их на рейс. Теперь она исполняла роль стюардессы. Единственной, как потом выяснилось. Она проверила еще раз посадочные талоны и вежливо сверкая безупречными зубами указала на два места в передней части салона.
Салон действительно был маленьким. Десять рядов по два сиденья с обеих сторон. Кресла были неудобные и жесткие. Спинки не откидывались. Было холодно. По верху с каждой стороны шла открытая полочка для легкого
