— Пойдем туда, — беру малышку за руку и утягиваю вглубь кавказского ресторана. На мгновение мне кажется, что ее хрупкая белоснежная ладошка вздрагивает, но затем уверенно сжимает пальцы моей руки.
— Куда? Зачем?
Она неуверенно рассматривает красивое помещение ресторана, пока я веду ее к столику, где сидит…
— Привет, брат, — Эдгар поднимается с места и пожимает мне руку. — Эльза, прекрасно выглядишь.
— Спасибо, — на лице малышки появляется яркий румянец, контрастирующий с белоснежной кожей.
Я рассказал ему всю историю, потому что в какой-то момент не смог больше держать в себе такой груз ответственности, чувства вины и боли. Я бы просто не справился, загнулся бы. Марина и так подозревает неладное, а делиться с ней равносильно разговору со стеной. Нерушимой и молчаливой.
— Раз вы здесь, не буду тянуть, — начинает Эдгар после моего кивка. — Дан говорил, что ты рисуешь, и я показал твои работы нескольким крупным компаниям. «Дастини аппс»[3] хочет, чтобы ты отрисовала интерактивную игру. Справишься?
Несколько секунд за столом висит тишина. Официант хотел подойти к нам и взять заказ, но я даю понять, что сейчас не время. На лице Эльзы замирает недоумение и шок. И еще толика радости, сквозящая во взгляде. Еще бы она не была рада: одна из мировых компаний по созданию мобильных приложений, компьютерных игр и мультипликации хочет задействовать мою малышку.
— Но… но я…
— Подумай, не спеши с ответом, — добавляю я.
— Но у меня будет ребенок. В последнее время я быстро устаю, не успеваю с текущими заказами справиться. Вдруг не успею по срокам или им не понравятся мои работы? — неуверенно спрашивает Эльза.
— Мы составим договор так, чтобы ты все успевала, — отвечает Эдгар. — На крайний случай наймем помощника, чтобы помогал воплотить твою идею, а Дан позаботится о няне для ребенка.
— О няне… но я так хотела…
— Эльза, — поворачиваю ее красивое личико к себе. — Такой шанс выпадает раз в жизни, ты давно мечтала попасть туда.
Она некоторое время думает над моими словами. В прозрачно-голубых глазах видна растерянность, напряженная поза говорит о страхе. Но ей нечего бояться, она справится.
— Хорошо, я согласна! — она поворачивается лицом к Эдгару, страх и неуверенность сменяются радостью.
— Прекрасно. Я сообщу им о твоем решении, мы подготовим договор.
Радость в ее взгляде передается и мне. Счастливая Эльза просит официанта принести двойную порцию хинкали, мы с другом присоединяемся к заказу. Когда моя малышка достает телефон и увлеченно пишет подруге, я ловлю взгляд Эдгара и одними губами произношу лишь одно:
«Спасибо».
Через полчаса мы расходимся по своим делам. Эдгар уезжает на встречу с клиентом, а Эльза просит отвезти ее домой. В последнее время она сильно устает, и время бодрствования уменьшается.
На улице красиво падает снег. Крупные хлопья опускаются на асфальт, покрывая город белоснежным ковром. Эльза на фоне снега смотрится еще более сказочно. Необычно. Красиво. Она сама по себе привлекательна. Моя маленькая девочка. Виктория Андреевна настоятельно просила дать моей девочке спокойствие, и я оберегаю ее, насколько это возможно.
— Ты попросил Эдгара устроить меня туда? — внезапно спрашивает Эльза, когда мы садимся в машину. Ее глаза почти закрываются, аккуратные белоснежные пальчики едва не роняют бумажный пакет с бежевым платьем и маленькими носочками для ребенка. Откуда у нее появляются силы, чтобы поговорить о работе?
— Да, — не скрываю я. Завожу мотор и выезжаю с уличной парковки. Как всегда, на улицах столицы пробки.
— Не стоило.
— Ты мечтала об этом, тем более компании действительно понравились твои работы. Кого попало они не берут.
И она прекрасно об этом знает, иначе не согласилась бы на проект. Эдгар в скором времени договорится с компанией, и та вышлет проект. Она заслуживает этот опыт, заслуживает жить счастливо, даже без меня.
При этой мысли грудь неприятно кольнуло… Черт!
— Спасибо, Дан.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Тихий шепот проникает в разум. Благодарный, нежный, как и сама обладательница голоса.
Не за что, Эльза.
Мы останавливаемся на красном сигнале светофора. Он позволяет на мгновение посмотреть на хрупкую девушку с большим животом. Еще немного, и она вряд ли сможет одна передвигаться по городу: малыш достаточно крупный, а Эльза слишком маленькая и хрупкая. Моя девочка. Любимая, что бы я ни говорил, какие бы гадости ни произносил, чтобы оттолкнуть тебя и не приносить боль, какое бы родство ни связывало нас.
Я всегда буду любить тебя, окажись ты хоть трижды моей родной сестрой…
Она, будто ощутив мой взгляд, неуверенно поворачивает голову. Сверкает прекрасными светлыми глазами, слегка приподнимает уголки полных губ. Не выдерживаю, впиваюсь в ее сладкие губы, притягивая за шею рукой. Она сначала не отвечает на поцелуй, замирает, напрягается, но спустя пару секунд начинает двигаться со мной в одном ритме. Как же мне не хватало ее близости и ласки, как я скучал по легкой неуверенности, которая таяла с каждой секундой. Я скучал по ней, а она…
— Дан, пожалуйста, не надо, — слабо отталкивает меня Эльза, разорвав поцелуй. — Я не переживу еще один разрыв. Не играй со мной, хотя бы сейчас.
Я не стал спрашивать, почему не надо. Ответ был очевиден, только я совсем забыл обо всем, поглощенный воспоминаниями о прошедших днях счастья и нежности Эльзы. Моей маленькой принцессы, которая больше никогда не станет моей…
— Прости… Я не должен был. Мы все-таки родственники.
— Я в этом сомневаюсь, — произносит Эльза потухшим голосом.
— Документы не подделаны. Я проверял информацию, когда мы расстались, звонил в больницы, запрашивал оригиналы. Они и правда наши родители. Черт!
— Если бы я знала раньше, то…
— Ничего бы не изменилось, — проговариваем вместе, прекрасно понимая, что эти слова лживы.
По законам жанра, в такие моменты мы должны взглянуть друг на друга и засмеяться, но с нами этого не происходит. Слишком болезненно и обидно.
— У ребенка синдром Дауна. Он часто проявляется у пар с близкими родственными связями.
— Наверное, трудно было узнать, что твоя мама вовсе не мама, — горько усмехается Эльза. Она единственная, кому я рассказал о теплых отношениях с мамой. Точнее, не моей мамой, а с первой женой отца, если верить документам. Однако она навсегда останется для меня любимой матерью.
— Трудно было узнать, что отец ходил налево даже в начале отношений с мамой.
— Мы переживем это, верно?
Я бы хотел утвердительно кивнуть и сказать уверенное «да», но… Ладно, сейчас не время для печали. Эльза должна быть в безопасности, как и наш малыш.
— Конечно.
Между нами вновь повисает тишина. Пробки более-менее рассасываются, и мы спокойно едем в квартиру Эльзы. Она придет туда, снимет одежду и ляжет спать вместе с малышом. Без меня. Я бы многое хотел изменить, исправить, взять слова обратно, только время не повернешь вспять. Она никогда не простит меня за боль, а я никогда не забуду, как она может счастливо улыбаться.
— Если бы не обстоятельства, я бы сдала ДНК-тест, — словно невзначай произносит Эльза.
— Думаешь, он что-то нам даст?
— Подтвердит, что мы родственники.
Или опровергнет этот факт…
Я ничего не говорю в ответ, но замечаю краем глаза, как маленькие ладошки сжимаются в кулак. Если бы я узнал раньше, то мы могли бы избежать многих проблем. Но уже поздно. Я паркуюсь возле подъезда, выключаю двигатель.
— Роды через десять недель, так? — спрашиваю напоследок.
— Да.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Я поддержу тебя, если хочешь.
— Не стоит, — кротко улыбается она. — Я записалась на курсы. Буду готовиться.
— Уверен, ты справишься.
Эльза лишь кивает и улыбается еще шире. Хочу взять маленькую ладошку в свою руку, согреть ее, почувствовать тепло белоснежной кожи, но она быстро выскальзывает из машины.
— Эльза, — зову, пока она не закрыла дверь.
