– Виктор Иванович! Ай да молодец! – окликнул меня товарищ. – Тебя потеряли за столом.
В тот миг я испытал стыд. Галина отошла чуть в сторону и сказала вместо меня:
– Не завидуйте.
На какое-то мгновение на моём покрасневшем лице (в вечерних сумерках это было трудно заметить) появилась ухмылка, и я почувствовал себя победителем.
– Сейчас иду, – сказал я. И, обращаясь к Гале, спросил: – Всё нормально?
– Ты удивлён, – ответила она. – Я – тоже. Но всё хорошо, – она рассмеялась и икнула.
– Ой…
Тут уж я рассмеялся по-настоящему. А она, шаловливо глянув на меня, то ли в шутку, то ли всерьёз сказала:
– Извини… если ты не против… – и снова икнула.
В тот вечер алкоголь я ей больше не наливал. А в два часа ночи вызвал такси и вместе с Ириной посадил в машину. Галина приглашала меня в гости, но я понимал, что она пьяна, поэтому ей хочется продолжения банкета.
Но только через три недели я оказался у неё в гостях. (К тому времени я написал рассказ «Сырость», хотя с Галей у меня ещё ничего не произошло, но на тот момент, когда писал, я так чувствовал, однако.)
3
Я всегда много пил. И это осознавал, но поделать ничего не мог с собой. Галина пила почти наравне со мной, и не понимала, что делает. Я почему-то не останавливал её. Дело, конечно, не в том, что только пьяную девушку я мог бы соблазнить, нет. Всё намного проще: как алкоголик, я не знал дна в рюмке, а она, глядя на меня, заглядывала в бездонную ёмкость вместе со мной, – пьяные оба, мы казались друг другу трезвыми и адекватными людьми.
После работы я с Галиной часто заходил в ближайшую кафешку. Обычно наши встречи заканчивались быстрыми расставаниями. Но в тот вечер мы засиделись. И Галя пригласила меня в гости, сообщив, что сегодня будет дома одна, подруги разъехались к родителям, а Ира сейчас живёт у парня, с которым недавно познакомилась.
…Если говорить о безумии, то именно в этот момент всё и началось, я принял приглашение. И отключил сотовый телефон, чтобы жена не смогла дозвониться; до этого момента я так поступал всегда, когда уходил налево…
4
В подъезде не было света, было довольно темно, чтобы различить даже человеческий контур. Галина взяла меня за руку, и мы стали подниматься наверх. Она вела, я шёл за ней.
Возле предполагаемой двери я зажёг спичку, и Галя открыла ключом дверь.
Вспыхнул свет лампочки. Передо мной стояла раскрасневшаяся от мороза девушка. Сердце бешено стучало. Мне показалось, что я шёл неведомо куда без всякой цели, но всё-таки в определённом направлении. Я чувствовал себя мальчишкой, и в тот момент я им и был! Кем ощущала себя Галя, я не догадывался. Мне было всё равно. Одно – нас влекло друг к другу, но я не мог объяснить влечение молодой красивой девушки ко мне. Это оставалось вне сферы моего мышления и понимания.
Я не мог вымолвить ни слова. Но потом, сняв верхнюю одежду и туфли, я словно вдохнул порцию надежды. Галя открыла сумку и сунула мне в руку пачку презервативов. Обнимаясь и целуясь, мы попятились в комнату слева, цепляя ногами стулья и кресла. И тут открылась дверь соседней комнаты. В прихожую вышла сонная Ира.
– Ты чего, Галка? – сказала она. – С ума сошла?
– Тебе чего? Ты почему не у Серёжки?
– Не твоё дело.
– Тогда иди к себе в комнату и спи – мои отношения тоже не твоё дело.
У меня ещё было время, чтобы вернуться домой. Я спрятал презервативы в кармане, сказал:
– Девочки, не ругайтесь. Ира права. Я ухожу.
– Постой, – сказала Галя. – У меня есть утка. Ты любишь утку с яблоками?
5
Нет, туманом это нельзя было назвать. Я сидел на кухне, потягивал пиво и смотрел, как готовят девчонки. Ко всему этому, мне показалось, что здесь не хватает третьей женщины, моей жены. Чтобы она сказала, знай мои намерения?
Я спросил:
– Галя, у тебя есть отец?
– Отчим, – сказала она.
– А у тебя, Ира?
– Нету.
Я вздохнул, сказал:
– Неприятно говорить, но у меня с женой детей нет. В чём-то мы одинаковы – с нами не хватает тех людей, которые должны быть рядом.
Я был поражён – я думал в тот момент о жене. Неужели мне так трудно вынести, что сейчас её нет здесь? Такого не случалось, чтобы я не мог без неё обойтись. Я словно услышал какое-то доносящееся откуда-то предостережение. Желание уйти и остаться сопровождались болью внизу живота. Алкоголь не спасал. Надо было выбирать, а я сидел на месте, ждал утку с яблоками и понимал, что всё это неправильно.
Неправильно поступаю я по отношению к жене, неправильно то, что у Гали есть отчим, а у Иры нет даже его.
Галя посмотрела на меня, я – на неё. И это стало как бы печатью под нашими желаниями.
– Пойду, – не выдержал я. – Пора мне.
Перед дверью я заметил секундную заминку Гали и взгляд, брошенный куда-то вверх. Я знал, что она сдерживает слёзы, а я – свою страсть.
6
Очень скоро Галя познакомилась с парнем. Я остался в стороне. Что естественно. Мы продолжали общаться по-дружески. Точней сказать, её отношение, или чувство, ко мне было таким, я же лелеял надежду о другом событии. И ревновал! Не понимая мотива ревности, я успокаивал себя тем, что это связано с моим возрастом.
В этот период жена постоянно повторяла:
– Витя, ты изменился.
Конечно, я не мог ей объяснить свою перемену. Ссылаясь на работу, я отвечал ей:
– Устаю.
– Нет, Витя, это не усталость, – говорила она. – Мне кажется, что-то другое. Или кто-то…
Жена, я понимал, могла догадываться, но не могла знать. У меня были только чувства, но физической измены не существовало… пока (именно с Галиной). И я проклинал себя за то, что увидел Галю и влюбился. Если это была вообще любовь…
Я ещё сомневался.
Жене же сказал:
– Самая красивая женщина стоит у меня перед носом… – и я не врал, потому что говорил правду, думая о Галине, но глядя на жену. (То же самое однажды сказал и Галине.)
7
Потом случился разрыв отношений Гали со своим парнем. Она ушла от него. Причина – пьянство. Я сказал:
– Интересно, я тоже пью – все пьют, вообще-то.
– Не каждый зато поднимает руку, – ответила она.
Буквально в тот же день нашего разговора парень пришёл на работу к Галине, устроил пьяный дебош.
Пришлось мне вмешиваться и выгонять его прочь из магазина. Позже подоспела охрана.
Вечером он поджидал её после работы. Она позвонила мне на сотовый телефон. Я снова вмешался, увёл её в подсобку. Охранника предупредил, что останусь с ней ненадолго – Галя плакала навзрыд, – в складе, и объяснил причину.
Именно тогда, я знал, произойдёт то, к чему мы оба так стремились.
8
– Ты жену любишь? – вытирая слёзы, спросила Галя.
Захваченный врасплох, я не знал, что ответить. Мне было неприятно услышать подобный вопрос. Я молчал, подбирая ответ, вытирал ей слёзы. Лгать я не собирался. Но и правда могла показаться ложью.
И я сказал прямо:
– Да, люблю. Хотя боюсь этого слова. Если бы не любил, давно развёлся. Я люблю и тебя. Но не знаю, что делать с собой.
– Ты заставляешь меня рисковать, – услышал я.
– Хочешь, я уйду? Исчезнет риск вместе со мной.
– Замолчи!
Я заткнулся.
– Чего так перепугался, Виктор Иванович? – она успокоилась, а я, правда, чувствовал себя не в своей тарелке. Охранник этажом выше мог зайти в любой момент. – Раздевайся!
Я послушно стаскивал с себя одежду. И смотрел, как это делает Галя. В тусклом свете я видел её тело, оно отражало остатки солнечного света, падающего в маленькое оконце.
Тут я почувствовал, как стесняет меня образ жены в воображении, похожий на мистическое свечение призрака. Я всерьёз разозлился на самого себя, и это помогло избавиться от ведения.
Постелью нам послужили сложенные картонные коробки из-под холодильников. Галя находилась сверху и её большие груди располагались прямо у моего лица.
Как бы смутившись, она сказала:
– Мне неловко.
Я ответил:
– Неужели я такой страшный?
– Нет, Витя, мне неловко перед твоей женой.
Снова возник навязчивый образ, но ускоренный темп, задаваемый девушкой, возвратил меня в пыльный склад…
***
Вскоре она познакомила меня со своим будущим мужем. Его звали Евгений. Мы с ним были ровесники. Я был удивлён, всё произошло быстро и неожиданно.
Сидя в кафе, когда Евгений отвлёкся, она, тихо, чтобы он не услышал, прошептала в моё ухо:
– Всегда нравились взрослые мужчины, – и громко добавила: – Евгений военный, майор.
– В отставке, – пояснил он.
Я почувствовал знакомый укол ревности и понял, что пока мы остаёмся любовниками, но скоро станем просто друзьями.
– Было дело, служил тоже, – выдавил я из себя и замолчал. Пиво не лезло в глотку.
2010 годЧуть подальше от лжи,
рядом с кладбищем
– Водка – это краска, которой можно разукрасить серый мир. Но она быстро смывается. Вот поэтому я здесь снова, – сказал Рома, завсегдатай бара, и опрокинул содержимое рюмки в рот.
