Ши Ло бесшумно удалился.
На полянке остались только мы с Золотой Росой и куча чиновничьей одежды. Девушка загадочно улыбалась. Мне пришлось даже напомнить себе, что я иногда должен дышать.
— Расскажешь, чему тебя научила Куни Ли? — игриво спросила Золотая Роса.
— Чего же рассказывать? Я и показать могу, — вырвалось у меня.
— Даже так? Тогда посмотрим, так ли ты хорош в демонстрации знаний, как в боевых искусствах, — Золотая Роса мягко потянула меня в сторону барбарисовых зарослей.
Я не мог противиться и двинулся следом. Зеленые ветви сомкнулись за нами. Я впился в губы Золотой Росы крепким поцелуем, а над парком пролетел последний жалобный крик пустельги.
Глава 40
«Как монаха не корми, а он всё равно мяса хочет»
Хихитайская народная мудрость
Прошла неделя после событий в «парке для охоты». Я вернулся в монастырь и старался не очень выделяться, но ловил иногда на себе взгляд Бей Теня. Старик поглаживал своим магическим протезом бороденку и посматривал на меня так, как смотрят на нелюбимого приёмного сына. Вроде и выгнать нельзя, но и любви особой нет.
У Глу Пыша пытались узнать, как он остался в живых после ласк Куни Ли. Он только отмалчивался или говорил, что не хочет рассказывать о делах Низших Богов. Посылал всех к Куни Ли. Постепенно от него отстали.
Буй Суй продолжал отправлять меня на рынок со слугами, это было моим "почётным" заданием. Ясен Ху занимался с другими учениками. Для меня настало время относительного спокойствия. Жаль, что оно быстро закончилось.
Новая неприятность называлась "Ушатань". Таким странным именем называли игру, которая очень походила на игру с Земли: волейбол ногами — сапектакрау. Только в Конорее надо было играть вчетвером и можно было не только бить по стальному шару ногами и головой, но ещё подключать и удары руками. Причем удары должны наноситься только кулаком, удар открытой ладонью приносил очко сопернику.
Так же приветствовались боевые техники, которые могли расколоть стальной шар на множество осколков. Если шар бухался на сторону соперника и распадался на куски, то этот удар приносил два очка.
Игра развивалась в Конорее, набирала большую популярность и появились чемпионаты с существенными денежными призами. Конечно же Бей Тень не мог пройти мимо возможности хорошо подзаработать.
— Ученики, подмастерья и мастера! — обратился Бей Тень к нам во время утренней медитации. — В нашем прекрасном городе, который процветает и живёт в довольстве под защитой Низших Богов, возникли люди, сомневающиеся в наших боевых способностях. Школы боевых искусств Зеленый Махаон и Красный Шершень посмели заявить, что их ученики настолько сильны, что запросто могут выиграть в спортивном чемпионате по ушатаню. Когда же я возразил настоятелям этих школ, то они бросили вызов монастырю Чаокинь…
Монахи недовольно заурчали. Я понял их недовольство — когда другие школы боевых искусств бросают вызов, то синяки и шишки в основном достаются ученикам. Настоятели только благосклонно взирают с трибун и потом принимают поздравления или уходят величественной поступью под улюлюкание толпы. Они рискуют лишь именем, которое вскоре могут снова восстановить в былом великолепии и величии.
— Да, я понимаю ваше недовольство и ярость. Я и сам был в ярости, когда услышал такое заявление. Не могу даже представить, что слава монастыря Чаокинь ставится под сомнение какими-то прохиндеями, которым посчастливилось увидеть однажды тренировку нашего худшего ученика. Они увидели и подумали, что смогут научить боевым искусствам других людей! Это уму непостижимо! Брошен вызов нашей чести и доблести! Мы не можем этого так оставить!!!
На этот раз ворчание учеников было сильнее. Оно означало только одно: «Тебя оскорбили — вот ты и защищай честь пополам с доблестью!» Никто не вскочил и тут же не кинулся к другим школам ломать двери и писать непристойности на стенах. Ученики сидели и недовольно урчали, как свора голодных собак.
Никому не хотелось получать по шее за иллюзорную возможность защитить славу монастыря Чаокинь. Это только в легендах монахи сразу же срываются с места и крушат всё на своём пути, в деле наказания обидчиков. Мы же здравомыслящие люди и понимаем, что всё равно придется поднимать свои задницы, чтобы наказать обидчиков настоятеля. Но мы этого не хотим.
Всегда те, кто затевают войны, отсиживаются за спинами солдат. А вот если эти «затеватели» выйдут в чисто поле, да сойдутся один на один, лицо в лицо, глаз в глаз, ноздря в ноздрю, то и войн будет гораздо меньше. И смертей. И вообще…
— Сначала я предложил показать, чьё боевое искусство сильнее… Однако, после случая, когда на состязании по боевым искусствам десять учеников не вернулись обратно, мы решили не рисковать жизнями. Мы решили выяснить всё на ристалище ушатаня. От каждого монастыря выйдет команда избранных. Команда учеников высшего уровня, которые не побоятся отстоять честь Чаокиня. Я знаю, что вы все рветесь в бой, но надо определить — кого не жалко… То есть, я хотел сказать — надо выбрать лучших из лучших!!!
Последние слова прозвучали так пафосно, что меня перекосило, как будто откусил половину лимона. И так было понятно, что настоятель хочет заграбастать главный приз, но не хочет таскать каштаны из огня своими руками.
Вот почему, когда людей хотят использовать, то им в уши льют патоку про доблесть и честь? Потому что хотят затронуть те светлые ниточки, которые остались у человечества?
— Тренироваться будете на смотровой площадке Лестницы Тысячи Ступеней! — сказал Бей Тень. — Каждый день тренировки, а через две недели первое соревнование. Всем ученикам, желающим защитить честь монастыря, будет выдаваться усиленный паек. Вы будете на время соревнований освобождены от монастырской работы. Кто хочет положить жизнь… то есть, кто хочет отдать все силы на доблестную защиту боевых искусств дома, который приютил вас? Кто хочет увековечить своё имя в легендах о том, что монахи монастыря Чаокинь способны на всё и могут выступать везде?
От переизбытка пафоса в словах Бей Теня у всех монахов перекосились лица. Одного слугу едва не стошнило, но другой вовремя сунул первому под дых и тот смог удержаться от позорного проявления чувств.
Надо ли говорить, что я поднял руку?
Думаю, что не надо — вы и сами знаете, что лучше быть от начальства подальше, зато поближе к кухне.
Я встал и увидел, как Бей Тень коротко выдохнул. Похоже, что старик ожидал от меня этого жеста. Он с трудом сдерживал улыбку и только на первом соревновании я понял — почему настоятель так обрадовался, когда я поднялся.
— Я хочу защитить честь монастыря!
