Как показывает опыт многих petrostates, опасения потери инвестиций, а также ценовых скачков и перебоев поставок часто отбивают всякую охоту раскачивать в них лодку. В сочетании с имеющимся ядерным оружием зависимость от наших месторождений и нефтепроводов может сделать Россию неприкосновенной настолько, насколько это возможно в современном мире.
Теперь об «огосударствлении» бизнеса. Мы уже выяснили, что оно носит выборочный, а вовсе не системный характер. Были сделки, цель которых состоит в том числе в усилении позиций государства и госкомпаний в ТЭК. Это покупки Юганскнефтегаза и Сибнефти. Сюда же можно добавить выбивание Газпромом 51 процента акций в Нортгазе и несколько аналогичных сюжетов. Была сделка, затеянная с целью недопущения установления контроля нерезидента над «Силовыми машинами» — стратегически важной компанией. И была передача контроля над АвтоВАЗом представителям Рособоронэкспорта. Но если бы не астрономическая цена покупки Сибнефти, то говорить было бы особо не о чем. Мало ли кто чего за год покупает и продает. Например, чуть больше года назад государство продало 7,6 процента акций ЛУКОЙЛа ConocoPhillips и 17,8 процента акций ММК менеджменту комбината, но никто не делал из этого вывода, что Россия устроила распродажу своего добра (и обратим внимание на то, что эти сделки также не вписываются в концепцию «обналичивания» Белковского).
Путинский консенсус к концу года укрепился. Но не столько за счет «огосударствления», не за счет того, что чиновники якобы потеснили предпринимателей, а тем более заменили. Мне уже доводилось писать, что у нас вообще порой очень трудно определить, где кончается предприниматель и начинается чиновник, и наоборот. Одно продолжено в другом. Просто если в прошлом году и в начале этого в элите и ее верхнем слое — олигархате — отмечалось некоторое незначительное брожение, спровоцированное в первую очередь украинским «оранжадом», то сейчас всем совершенно ясно, что режиму нет альтернативы. Если грубо, то все сплотились и каждый занимается своим делом. Да, пока непонятно, уйдет ли Путин на самом деле в 2008 году и если уйдет, то как именно это оформят. И это не дает ощущения полной стабильности. Но понятно, что будет сделано все необходимое для сохранения преемственности. И серьезная угроза этому может возникнуть только извне.
У путинского режима куда более амбициозная цель, чем строительство petrostate. Да и в принципе petrostate с ядерными ракетами (и с соответствующими технологиями и производствами) — это не petrostate вовсе, а ядерно-энергетическая держава, которая вполне сможет при благоприятных условиях перейти от обороны к самой настоящей экспансии. И «огосударствление» отдельных бизнесов проводится одновременно с приватизационными сделками и протежированием частным компаниям в их экспансии внутри страны и за ее пределами.
В нашем капитализме вообще очень густо замешаны самые разные капиталистические формы, в том числе государственная и «олигархическая». И нельзя, во всяком случае пока, утверждать, что какая-то компонента доминирует. Тем более нечего морочить людям головы сказками про «евразийскую Нигерию» и «русский Китай». Здесь — Россия.[44]
Имперская незамутненность
Очень рекомендую изучать идеологические документы зарубежных стран, особенно так называемых цивилизованных. Непременно в первоисточниках. Порой помогает как расширить кругозор в области внешней политики, так и, например, получить дополнительное представление об уровне образования некоторых российских политиков и экспертов.
1
Буш-младший 16 марта обнародовал очередную Стратегию национальной безопасности США (предыдущая публиковалась в 2002 году). Она, как и прежние, представляет собой послание конгрессу и гражданам США, в котором от имени президента излагаются и разъясняются идеологические установки американской внешней политики, подводятся некие итоги выполнения ранее поставленных задач, формулируются цели на будущее и так далее.
Собственно, ничего принципиально нового в Стратегии не содержится. Будто кто-то не знает, что Соединенные Штаты претендуют на мировое лидерство, ведут борьбу с глобальным терроризмом, всемерно распространяют демократию, точнее собственные представления о ней, сокрушают тирании.
Те, кто потрудился прочитать документ целиком, обращают внимание на конкретные заявки, в том числе на продолжение вмешательства в дела ближневосточных стран и давления на Иран и Северную Корею, которые дерзко претендуют на статус ядерных стран, укрепление партнерства с Индией, заключение двусторонних и региональных соглашений о зонах свободной торговли, диверсификацию глобального энергетического рынка — как по источникам, так и по видам энергии. Естественно, всеми отмечается то, что Китаю в Стратегии уделено едва ли не столько же места, сколько всем остальным державам вместе взятым: ясно, что Поднебесную янки боятся больше всего. Но опять же, что в этом всем нового?
К тому же всем прекрасно известно, что поводов красоваться и трубить в фанфары у американцев, мягко говоря, немного. В Афганистане и Ираке не удалось не только демократию запустить, но даже элементарный порядок навести. В Палестине же с демократией все получилось настолько славно, что к власти пришел ХАМАС.
Ряд государств, в числе которых не только нищие Куба и Северная Корея, но и нефтяная Венесуэла, проводят откровенно антиамериканскую линию, и ничего с ними сделать не получается. Нападать на Иран и хочется, и вроде как надо, но последствия могут оказаться поистине фатальными. Шествие цветных революций на постсоветском пространстве затормозилось, а те страны, где успели «выбрать свободу», доставляют своему заокеанскому патрону сплошные огорчения и беспокойства. (Кстати, о Грузии, Украине и Киргизии в Стратегии сказано лишь, что они «принесли новые надежды на свободу на евразийских пространствах». Весьма показательно.)
В этой связи некоторые комментаторы откровенно издеваются над пассажем про то, что создание мира демократических государств потребует «работы поколений». Ведь сразу вспоминается байка про Ходжу Насреддина, который обещал эмиру за несколько лет выучить ишака говорить по-человечески, объясняя потом, что за это время либо эмир умрет, либо ишак сдохнет, либо сам Ходжа предстанет перед Аллахом…
Другие констатируют, что до президентских выборов в США осталось два с половиной года, промежуточные выборы в конгресс пройдут уже в ноябре, а между тем рейтинг Буша падал и падает. Только 40 процентов американцев в настоящее время поддерживают его внешнюю политику, что на 9 процентов ниже, чем в прошлом году. Всего 35 процентов сейчас одобряют иракскую авантюру. Мол, понятно, зачем понадобилась попытка очередной мобилизации посредством деклараций из серии «все делалось и делается правильно», зачем американцам в очередной раз напомнили, что они мировой гегемон и несмотря на все очевидные издержки должны дальше нести это бремя. А сторонников «неоизоляционизма» и реалистов отправлять подальше.
Все это, конечно, весьма интересно, но хотелось бы поговорить о другом.
2
В последние год-полтора российская власть активно занялась собственной идеологией и риторикой. Естественно, нельзя сказать, что раньше не было никакой идеологии и риторики, однако невооруженным глазом видно, что теперь к ним подходят на качественно ином уровне. Кремль действует как напрямую — наиболее важные идеи озвучивает Путин или замруководителя его администрации Сурков, так и через «Единую Россию». Общий тон — все чаще мобилизационный, иногда даже воинственный. Разработаны и вброшены целый ряд концептов, в том числе «суверенная демократия» и «энергетическая держава». Недавно был обнародован доктринальный свод всех разработок — в виде лекции Суркова, прочитанной слушателям единороссовского Центра партийной учебы и подготовки кадров.
Как и положено, со стороны «партии революции», обычной оппозиции и просто вечно всем недовольных «пикейных жилетов» поднялась волна критики. (Тут я должен сказать, что сам не в восторге от самой формулировки «суверенная демократия», как минимум не разделяю пафоса ни по поводу суверенитета, ни по поводу демократии. Однако признаю определенный эвристический потенциал этих понятий для науки и тем более их важность для идеологий, PR и пропаганды.) Чаще всего звучат три претензии.
Первая. Призывать население к мобилизации есть в принципе удел лишь дремучих недемократических режимов, вроде венесуэльского, зимбабвийского или белорусского. Значит, Кремль расписывается в своей дремучести и недемократичности. «Не случайно пропагандистским соловьям этих режимов так полюбилось слово «война», — со всей дури лупит Илларионов, заделавшийся теперь «революционным» глашатаем. — Они надеются, что уже ведущиеся и развязываемые войны все спишут, покроют любое насилие и преступление. Им нужны войны — гражданские и внешние, потому что только в условиях войн, ведущихся против внутренних врагов, во имя «территориальной целостности», ради империй — ушедших в историю, «либеральных», энергетических — можно терроризировать людей».[45]
