Мы пришли в медпункт, где Жанна, отличившаяся вчера вечером в танце живота и стриптизе, сидела теперь с видом утомленного рыжего солнца, глотая какие-то пилюли.
– Это было ужасно! – сказала она вместо приветствия. – Я абсолютно ничего не помню, что было вчера.
– А мне понравилось, – соврал Марков. – Веселенький бордель получился. Надо бы повторить… Доложи-ка, красавица, доктору, что пришли двое больных люэсом, да поживее, а то у нас трубы горят.
Густав Иванович встретил нас смущенной улыбкой, поблескивая круглыми стеклами очков. Видно, и ему было стыдно за вчерашний вечер в особняке, хотя он-то вел себя наиболее скромно: просто хлестал одну рюмку за другой и искал что-то глазами, словно самоубийца – веревку. Но это пиршество теперь каким-то образом объединяло нас в некое таинственное братство. «Элиту Полыньи», как сказал Намцевич. Может быть, это и было целью его вечера?
Глотнув предложенного медицинского спирта, Марков без промедлений выложил нож перед носом доктора Мендлева.
– Ваша игрушка? – коротко спросил он.
– Моя! – обрадовался Мендлев. – Как она к вам попала?
Он попытался взять нож, но Марков накрыл его рукой.
– Я его вам потом верну, – пообещал он. – А пока скажите, где вы его потеряли?
– Да и не терял я его вовсе, – отозвался доктор. – Просто он исчез с моего стола. Недели две назад. Всегда тут лежал, возле фонендоскопа. Наверное, кто-то из пациентов прихватил.
– Вы хотите сказать: украл?
– Можно сформулировать и так.
– Странно.
– Конечно, странно. Кому он мог понадобиться? Свиней резать?
– Или людей.
– Что вы имеете в виду?
– Скоро узнаете.
Наступила моя очередь вмешаться:
– Раструбов часто приносит вам свои находки с болота?
– Да, я пользуюсь его услугами, – ответил доктор. – Иногда я сам составляю лекарства и по рецептам народной медицины. Мне нужны разные ингредиенты.
– Для ядов тоже?
– Ядами занимался ваш дедушка, – холодно произнес Мендлев.
– А как часто его и ваши пути пересекались? В какой точке болота?
– Я вас не понимаю.
– Поставим вопрос иначе: сколько раз пекарь обещал вам то, что отдавал деду, и наоборот? И какое редкое растение послужило причиной главного конфликта?
– Вы говорите загадками, Вадим Евгеньевич. Хотите еще спирта?
– Я хочу, – ответил за меня Марков. – А ему хватит.
Минут через десять мы брели в сторону озера и рассуждали: врет доктор Мендлев или говорит правду? Украл у него нож кто-либо из пациентов или он сам имеет прямое отношение к убийству Мишки-Стрельца? Версия Густава Ивановича выглядела довольно правдоподобно.
– Но я ему все равно не верю, – подытожил Марков.
– А тебе и положено никому не верить.
– Итак, у нас четверо главных подозреваемых: Ермольник, Громыхайлов, Гриша и сам Мендлев. Но не исключено, что есть кто-то и пятый – пациент доктора.
– И вот что любопытно. Заметь, что все они имеют какое-то косвенное отношение к смерти деда. Девочку также могли убить либо Громыхайлов, либо маньяк Гриша, либо опять неизвестный. Какой-то заколдованный круг получается. Как новый труп, так вокруг него те же лица, которые подозреваются в гибели деда. А за ними – таинственная «фигура умолчания».
Мы подошли к берегу, на котором лежали сожженные остовы лодок. Вся рыбацкая флотилия была уничтожена за одну ночь. Понурая группа рыбаков стояла чуть поодаль.
– Что это еще за кладбище погибших кораблей? – спросил Марков.
– Умный ход Намцевича, – пояснил я. – Пока вы давились белладонной и изображали театр времен императора Нерона, мы с ним наблюдали, как горит Рим.
– Понятно. Очевидно, он хочет, чтобы отсюда вообще никто не улизнул. Вот только зачем?
– Спроси у него сам. Валентин! – позвал я рыбака. – Как это все произошло?
– Ночью, – хмуро откликнулся он. – Когда мы спали. Кто-то облил их бензином и поджег. Найти бы эту сволочь!
– И неужели никто ничего не видел и не слышал?
– Куда там! Все так накушались на радостях, что… – И он махнул рукой.
– А что за радость-то? Русалок неводом наловили?
– Да Намцевич нам ящик водки прислал. В подарок. Вот мы и соблазнились.
– Тогда вопросов больше нет. Бойтесь данайцев, дары приносящих…
– А?
– Огонь к вам пришел из замка вон на той горке.
От группы рыбаков отделился здоровенный мужик.
– А ну валите отсюда! – сказал он угрожающе: – Еще неизвестно, кто поджег! Может быть, ты сам со своими пришлыми? А Александра Генриховича не тронь, понял?
– А сколько он тебе платит, детина?
Вместо ответа огромный кулак чуть не влетел мне в ухо, но Марков ловко перехватил его руку и вывернул ее за спину. Мужик взвыл. И хотя он был раза в два крупнее Егора, но походил сейчас просто на куль с песком. Остальные рыбаки, потоптавшись, нерешительно двинулись в нашу сторону. Марков оттолкнул к ним мужика и успокаивающе поднял руки.
– Все, ребята, все! Инцидент исчерпан.
– Уходили бы вы, правда, – посоветовал Валентин. – Мы тут сами разберемся. Без посторонних.
– Уже уходим. А ты все-таки подумай над моими словами, – сказал я.
Мы повернулись и пошли прочь, оставляя поле несостоявшейся битвы. И правильно сделали, потому что даже при всей сноровке Маркова нам бы не поздоровилось. Но зато я понял, что и среди рыбаков у Намцевича были свои люди. Не они ли и подожгли лодки?
– Что ты думаешь по этому поводу? – спросил я Маркова.
– То же, что и ты. Что мы влипли, как тараканы в дуст. А выход только один.
– Какой?
– Принять вызов и биться. Я лично намерен так и поступить.
– С кем или с чем, Егор? Мы же еще даже лица противника не видим.
– Не беспокойся. Очень скоро мы все вычислим. Я тебе гарантирую. Артподготовка кончилась. Теперь жди наступления по всем фронтам.
– А тебе не страшно?
– Наоборот. Давненько я не попадал в такие веселенькие ситуации. Аж руки чешутся…
– Все-таки ты недооцениваешь опасности, Егор. А здесь ею пропитан весь воздух. Я чувствую это. И каждый шаг сопряжен со смертельным риском. А главное, реальность тут переплетена с какими-то мистическими явлениями, полна запахов потустороннего мира. Я не могу объяснить, но мне кажется, что Полынья – это слепок с умирающего человечества, ждущего прихода Антихриста. Здесь сейчас сосредоточена основная борьба между силами Добра и Зла, света и тьмы. И мы втянуты в нее, каждый по-своему. Ты меня понял?
Марков усмехнулся:
– Тебе бы, Вадим, триллеры писать.
Мы подходили к церкви, из которой выносили гроб с телом Алевтины. Впереди шел бледный отец Владимир, неся перед собою крест. А рядом, возле «айсберга», в окружении своих многочисленных почитателей, стоял проповедник Монк и громко вещал:
– Вторая Гранула опустилась на Полынью! Вторая Гранула!
Значит, они уже знали, что Мишка-Стрелец убит…
Глава 5. Обстановка накаляется
Я не мог и представить, сколько злобной энергии копится в этом маленьком и хрупком человечке с фарфоровым личиком и белой бородкой-кисточкой. Вокруг Монка стояли четверо обритых наголо служки в цветастых одеждах, а за ними – его паства, человек двадцать пять, в основном молодежь и люди среднего возраста. Все они были возбуждены зажигательными речами проповедника, раскачиваясь, словно антенны, настроенные на нужную волну. Монк взмахивал коротким жезлом, с которого сыпались искры, и кричал:
– Вот они, сгинувшие в лжевере, уводящие детей ваших! Глядите на них и возненавидьте! Склоните головы перед духом божественного Космоса, где я вижу ваши счастливые души!
Монк продолжал в том же бредовом духе, пересыпая свою речь проклятиями, предрекая близкое разрушение церкви и гибель отца Владимира. Это были уже явные угрозы, за которые в любом другом цивилизованном месте можно было бы схлопотать срок или хотя бы удар по фарфоровому личику. Но Монк прекрасно знал, где и когда можно выкрикивать свои пропитанные ядом заклинания. Здесь он был в полной безопасности. Даже больше: численное преимущество и сила были на его стороне. Похоронная процессия состояла всего из семи человек, среди которых я увидел и тетушку Краб, а возле церкви оставалось трое молодых парней, которые словно бы защищали вход в храм. Все это слишком явно напоминало сцены гонения на первых христиан, будто бы повторяющиеся через две тысячи лет в зловещем фарсе.
Между тем от похоронной процессии отделился отец Владимир и подошел к нам, что возбудило злобные выкрики с противоположной стороны. Казалось, сторонники Монка готовы были ринуться в драку. Марков хладнокровно повернулся лицом к толпе, скрестив на груди руки и поигрывая желваками на скулах. Он напоминал маленького, но когтистого зверька, умеющего постоять за себя, и его решительное спокойствие подействовало на «монковцев» отрезвляюще. Никто не посмел выступить вперед или хотя бы встретиться с ним взглядом.
– Прошу вас, – обратился ко мне отец Владимир. – Окажите мне одну услугу.
