Глава 28
Аврора
Открываю глаза, и меня поначалу ослепляет яркий свет, а потом уже получается рассмотреть лицо доктора.
— Как вы себя чувствуете? Что-нибудь принести? — озабоченно интересуется пожилой мужчина.
— Хочу сигарету…
— Такое бывает, — мягко улыбается врач.
Только вот я все равно пугаюсь. Раньше ведь никогда не страдала никотиновой зависимостью. Так откуда же у меня такое дикое желание покурить? А еще внутри зарождается странное ощущение, будто во мне живут две личности. Я начинаю немного паниковать, и врач колет мне успокоительное.
— Отдохните. Ваш организм еще слаб, девочка моя, — заботливо произносит он, мягко похлопав меня по руке.
Я снова отключаюсь, а когда просыпаюсь, надо мной нависает Ян. На душе тут же становится легче.
— Привет, — тихо хриплю я и снова ловлю себя на желании покурить.
— Больше не пугай меня так, ладно? — просит он, и его голос пропитан заботой и беспокойством.
Ян нежно касается моего лица, и я моментально откликаюсь на ласку, сильнее прижимаясь к его шершавой ладони. В голове до сих пор не рассеялся туман, и это странное состояние немного напрягает меня. Однако некогда думать об этом, мне нужно поговорить с Яном.
— Соломон не тот…
— Я знаю! Виновные наказаны.
Я с облегчением вздыхаю, радуясь, что они во всем разобрались.
— Где Соломон? — В памяти всплывает ужасная ночь. — Он в порядке? — взволновано спрашиваю.
— Он не погиб в ту ночь. — Я расслабляюсь и выдыхаю. — Но ты была сильно ранена. — Ян медлит, крепче сжимая мою слабую руку, а у меня внутри все натягивается, словно тугая струна. — Тебе требовалась пересадка сердца. Не было времени искать донора…
— Замолчи! — бормочу я с ужасом, а из глаз уже катятся первые капли. — Я не хочу это слышать! Ты врешь!
— Прочти… он оставил это для тебя, — мягко произносит Ян.
Я закрываю лицо ладонями, и горькие слезы льются градом. Сердце странно трепещет внутри, будто пытаясь меня успокоить.
Дрожащими пальцами разворачиваю листок. После прочтения первой же строчки не могу сдержать рыданий. Ян наклоняется и обнимает меня. Я крепко вцепляюсь в него, не обращая внимания на слабость в теле.
— Зачем? — дрожащим голосом шепчу в пустоту.
— Прочти. Он все рассказал в письме.
Я делаю глубокий вдох и начинаю читать заново.
Ну, здравствуй, мышка моя. Прости, что ушел, не попрощавшись. Если ты читаешь это письмо, знай, что я внутри тебя. И никогда тебя не оставлю. Будь счастлива, моя принцесса Аврора. У тебя нет права на несчастье. Я пробудил тебя от вечного сна, отдав взамен свою жизнь, и теперь ты должна прожить ее максимально ярко! Ты не будешь нуждаться ни в чем. В банке открыт счет на твое имя. Там достаточно денег на любую твою мечту. Я не смог осчастливить свою сестренку, позволь мне это сделать для тебя. Никому не позволяй обидеть себя, всех ставь на колени. Ты сильная. Ха. Уж я-то лично в этом убедился. Только не надо жалеть меня, мышка, и тем более винить себя! Для меня это лучший исход! Я бы не смог избежать судьбы. А если бы и смог, все равно за каждым углом меня поджидала вражеская пуля. Таков мой грязный преступный мир. Уж лучше остаток жизни провести в твоем плену, чем в грязной тюремной камере или стылой земле. Но с тобой я пойду по светлому пути. Если тебе станет страшно, я буду храбрым за нас двоих. Но главное: не бойся жить! Отныне я твой ангел-хранитель. Не грусти, мышка, ведь теперь я рядом, стоит лишь только коснуться груди. Кто знает… может, мы еще встретимся вновь.
Отчаяние накрывает меня с головой. Самое ужасное, что ничего уже нельзя изменить. Мне больно. Очень больно. Только вот сердце не сжимается, как это обычно бывает. Оно будто просит меня выдохнуть и просто начать жизнь с чистого листа.
Я судорожно выдыхаю и откидываюсь на койку.
— Аврора, проживи эту жизнь за двоих, — ласково шепчет Ян, крепче сжимая мою руку.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Слезы стихли, лишь изредка одинокие капли стекают по моим щекам.
— Ян, оставь меня одну…
Прежде чем покинуть палату, он наклоняется и целует меня в лоб.
— Я буду рядом. Отдыхай…
В больнице я провожу еще месяц, за который прохожу массу лечебных и профилактических процедур. В результате полностью восстанавливаюсь после операции. После выписки я первым делом закуриваю сигарету. Внутри моментально разливается тепло, и я буквально чувствую присутствие Соломона. Мой змей рядом, как и обещал. Я улыбаюсь и выпускаю изо рта густой клуб дыма.
***Под громкое рычание мотора прислоняюсь лбом к стеклу и любуюсь зимним пейзажем. Крупные белые хлопья завораживают. Все еще испытываю некоторую неловкость, будто я не от мира сего. Ян старается не давить на меня. Молчит вместе со мной, но тишина рядом с ним не кажется мне одинокой.
— Куда мы направляемся? — интересуюсь безжизненным тоном.
— К твоему знакомому. Он отдаст тебе небольшой подарок.
Я снова погружаюсь в свои мысли. А когда узнаю дом, к которому мы подъехали, внутри все трепещет от предстоящей волнительной встречи.
Хозяин появляется на пороге и радушно улыбается.
— Ахчик джан, как я рад тебя видеть! Иди сюда, красавица! — теплый голос Тирана словно укутывает в мягкое одеяло.
Мое волнение тут же улетучивается, а мужчина тем временем заключает меня в крепкие дружеские объятия. Чувствуя, будто мы сто лет знакомы, я прижимаюсь к нему как к родному.
— Шат урах ем кез теснел, ехбайр[Я очень рад тебя видеть, брат.], — хрипит мне в волосы Тиран.
— Карели э цхел[Можно закурить?]? — лукаво спрашиваю я.
Тиран широко улыбается.
— Кез каргин пахи, Сол[Веди себя прилично, Сол.], — произносит, потрепав меня по плечу.
А потом Тиран приглашает нас в дом, угощает чаем и отдает пачку документов, которые Соломон подготовил для меня. В них написано, что на мой счет переведен ровно один миллиард долларов. Действительно «маленький подарочек». От увиденной цифры у меня даже тошнота к горлу подкатывает.
— Я не могу принять такую сумму, — осипшим от волнения голосом шепчу я.
— Не обижай его! — строго говорит Тиран.
Мы еще какое-то время общаемся. Тиран предупреждает меня о последствиях пересадки сердца, просит не пугаться новых ощущений. Кроме того он объясняет, откуда у меня появилась тяга к курению. Оказывается, такое бывает редко, но случается, что перенимаешь некоторые привычки от своего донора. После подобных операций люди переживают сильнейший стресс, их жизнь кардинально меняется.
Если честно, иногда кажется, что мне пересадили не только сердце Соломона, но и его душу…
— Я всегда буду рад вас видеть. — Тиран касается места, где на моей груди остался шрам. — Не забывай меня, брат.
От его слов мне становится не по себе, но где-то внутри рождается порыв обнять мужчину. Наверное, таким образом Соломон прощается с другом через меня. Ведь Тиран обращался именно к нему. Да уж, я еще не скоро к этому привыкну.
На обратном пути я чувствую себя гораздо лучше, с души словно камень упал.
— Я даже не подозревал, что ты знаешь армянский, — удивленно замечает Ян.
— О чем ты?
— Аврора, ты говорила с тем мужчиной на армянском языке…
Я ничего не отвечаю, но внутри поднимается вихрь эмоций. Мистика какая-то. Я вообще не помню, чтобы Тиран разговаривал со мной на другом языке. Так он общался только с Соломоном. И тут меня озаряет, что Тиран общался вовсе не со мной. Я начинаю нервно теребить пальцами край куртки, пока Ян не накрывает мою руку своей.
— Привыкнешь, — мягко произносит он.
Я крепче стискиваю его руку и прижимаю ее к лицу.
— Не оставляй меня, — шепчу я.
— Никогда не оставлю, Аврора! Больше я не допущу такую ошибку.
Мужчина подносит мою руку к губам и нежно касается кожи.
