Видимо, она всю жизнь мечтала стать стюардессой, да только вес не позволил. Когда она выходит, обтерев своими телесами все сиденья в проходе, я тоже выхожу, попрощавшись со стюардессами и пилотом, которые провожают пассажиров.
По коридору иду, словно на каторгу. Ноги налились свинцом, и я прямо чувствую желчь, скопившуюся на кончике языка. Обидела ни в чем неповинную женщину. Мысленно, но все же. Я смотрю ей в спину, и мне самой от себя становится противно. У нее ведь красивая фигура даже с лишним весом. А если она мать пятерых детей, например? Вот сколько ты, Аська, будешь весить, родив пятерых? Я кривлюсь, потому что даже от самой мысли мне становится жалко свое тело. Тами вон одного Романыча выдавила из себя, а брюшко висит. Интересно, оно уйдет или так и останется? Господи, что за чушь лезет мне в голову? Конечно, Тамила вернется в свою прежнюю форму, станет еще красивее, чем была до этого.
Догоняю женщину и, тронув ее за локоть, привлекаю к себе внимание. Как только она оборачивается, я виновато улыбаюсь.
– Спасибо, что напомнили покинуть самолет.
– Привычка, – хмыкает она. – Я стюардессой проработала двадцать лет.
Мои глаза округляются. Я еще ни разу в жизни так не ошибалась.
– О, это круто.
– Да уж. Если бы не здоровье, до сих пор бы летала.
Я не знаю, что ей на это ответить. Сказать, что я дура? Думаю, сегодня у меня это написано на лбу.
– Хорошего вам дня, – желаю я.
– И тебе, деточка. И, что бы ты там ни задумала, перестань бояться и верь, что все делаешь правильно.
Моя улыбка становится шире.
– Спасибо! Если бы вы только знали, как вовремя произнесли эти слова.
– Если бы ты только знала, сколько раз в жизни я слышала эту фразу, – слегка закатив глаза, отвечает она и тоже улыбается. – Удачи!
В зале прилета море народу. Мой взгляд сам рыщет по толпе в поисках любимых карих глаз. Я хочу казаться равнодушной, холодной стервой, но внутри меня все трепещет от предвкушения встречи. Пытаюсь напомнить себе чувства, которые испытывала, когда поняла, что не люблю того старшекурсника, но это не работает. Кажется, у моего сердца для мозга плохие новости: я влюблена по-настоящему. И, конечно, по классике жанра выбрала не того мужчину.
Замираю, когда из толпы выступает Иван с небольшим букетом в руке. Долбаные гортензии! Лучше б ромашки принес.
Долгожданная встреча
Я подхожу ближе, не понимая, как вести себя с ним. Это очень странные ощущения, когда мы больше, чем друзья, но меньше, чем любовники. Хочется вжаться в его тело, вдохнуть запах, поцеловать, но нельзя. Вроде как нельзя. А еще хочется прикинуться дурочкой и сделать вид, что я не догнала про его девушку, но ведь это не так. Я все поняла изначально, а Иван не отрицал очевидного. Неправильно отрицать это, но разве можно убедить в этом сердце? Губы зудят от желания снова столкнуться с Ваниными и почувствовать его вкус.
Мы останавливаемся на расстоянии шага друг от друга и замираем. Он протягивает мне букет, который я тут же принимаю и опускаю руку вниз. Для меня эти цветы чертовски важны, и они мне нравятся, но сейчас я не способна думать о букете. Взгляд жадно блуждает по лицу Вани, отмечая изменения в нем: щетина длиннее, чем была в прошлый раз, больше даже похожа на бороду. Взгляд светится, пронизывает меня, на лице улыбка. Никакого хитрого прищура, но блеск в глазах выдает его натуру.
После минуты взаимного разглядывания Ваня наконец отмирает, хватает меня за локоть и резким рывком впечатывает в свое тело. Мои руки тут же обвивают его торс, а голова привычно ложится в изгиб шеи. Утыкаюсь носом в его кожу над воротником рубашки и делаю глубокий вдох.
– Аська, – шепчет он, сжимая крепче. – Как же я соскучился.
Когда? Вот когда мы стали настолько близки? Когда позволили себе эти чувства? И почему не заметили перемен? А они ведь случились. Со мной, с ним. Мы по-другому смотрим друг на друга, по-другому общаемся и все воспринимаем иначе, чем раньше. У меня такое ощущение, что наши души подружились у нас за спиной, завели отношения, а нас решили поставить в известность только сейчас.
Ваня отстраняется и внимательно смотрит на меня с улыбкой.
– Как долетела, Заноза?
– Нормально.
– Нормально, – повторяет с усмешкой, как будто не верит, что перед ним стою именно я.
А потом он наклоняется и целует меня в щеку.
– Охренеть можно, Фурия, я, оказывается, реально соскучился. Поехали поедим? – спрашивает запросто, как будто только что не он перевернул мой мир.
Бедное сердце трепещет в груди, тараня ребра, когда Богомолов обнимает меня одной рукой, второй перехватив чемодан на колесиках, и ведет прочь из аэропорта. С каждым шагом я все сильнее задумываюсь о том, чтобы сбежать в Амстердам и последовать совету Ромы. Так не хочется верить в то, что Ваня использует меня как запасной аэродром, что не может определиться с моим статусом в его жизни. И что делает все это намеренно, обеспечивая себе нескучные приезды на родину.
Ваня усаживает меня в черный седан, когда мы приходим на парковку, сам укладывает чемодан в багажник и занимает водительское место.
– Признаюсь честно, я не расписывал маршрут экскурсий, но сегодня хочу показать тебе мои любимые места.
– Ты собираешься гулять со мной по городу?
– Ну конечно, Ась! Кто-то же должен сводить тебя на пляж, показать достопримечательности.
– Как-то слишком много энтузиазма, Богомолов, это совсем на тебя не похоже.
– Да я сам в шоке, – тише отвечает он, а потом подмигивает, и мы выезжаем со стоянки.
– Давай только часов в одиннадцать заедем в отель, мне надо зарегистрироваться.
– Отель? Ась, ты можешь пожить у меня эти дни.
Я с сомнением смотрю на него, ловя короткие взгляды, которые он бросает на меня, время от времени отрываясь от дороги.
– Не могу.
– Почему?
– Я забронировала отель, – выдаю дурацкую отмазку.
– Можно отменить.
Это я и без тебя знаю, умник!
– Нельзя. Бесплатная отмена уже невозможна.
– Я компенсирую потери.
Отворачиваюсь к окну и внимательнее смотрю на пейзаж за стеклом.
– Не надо, Вань.
– Ась, нормально все? – спрашивает он, и я уверена, сейчас его брови нахмурены, но облегчать его состояние не собираюсь. В голове то и дело всплывают слова Ромы. Мне так много вопросов хочется задать Ивану, но я не хочу портить поездку.
– Да, отлично, – как можно бодрее отвечаю я. – Акклиматизация.
* * *
