Вани и Марисы? Он и так считал, что я слишком много пью. Ну как тут не накидаться, когда понимаешь, что твоя жизнь прямо сейчас рушится? На самом деле, ничего не обваливается, просто Ася впервые столкнулась с безответным чувством. Это меня всегда любили и боготворили, меня носили на руках и исполняли любой каприз. Прищурившись, смотрю в серьезное лицо Вани. Так, может, в этом и есть причина того, что я так отчаянно хочу взаимности? Потому что ее нет? Но потом понимаю, что хочу просто потому, что хочу. Потому что нуждаюсь в нем и его чувствах. Потому что, кажется, если не заполучу его себе, задохнусь и умру.
– Давай завтра проведем вместе тихое утро, – предлагает Иван, а я радуюсь, что уже отставила бокал с напитком.
– Ты предлагаешь вместе провести ночь? – шокировано спрашиваю я.
– Нет, только утро. Встретимся, например, в ресторане твоего отеля и вместе позавтракаем.
– Я не завтракаю, – напоминаю ему.
– Знаю, но ты могла бы просто выпить со мной кофе.
Перевожу взгляд на настенные часы и понимаю, что до моего отъезда осталось неполных четыре часа. Надо выбираться отсюда, пока я еще способна сохранить остатки гордости и достоинства. Потому что та самая звенящая струна внутри меня рано или поздно лопнет и приведет нас всех к катастрофе. А я хочу, чтобы у Вани остались самые лучшие впечатления о моем визите. Только что я приняла решение оборвать связь с ним, иначе никогда не избавлюсь от своих чувств.
– Мне пора, – произношу, вставая.
– Куда? Мы же даже не съели десерт, – поднимаясь следом, отзывается Ваня. – Ась, я обидел тебя своим предложением? Что случилось?
– Ничего, – улыбнувшись, неловко изворачиваюсь, чтобы снять со спинки стула палантин и накинуть его на плечи.
Джентльмен в Ване вынуждает его помочь мне, и горячие ладони немного дольше положенного задерживаются на моих плечах. А мне впервые хочется стряхнуть их, потому что его прикосновения вызывают зависимость. Поворачиваюсь к нему лицом.
– Спасибо. Но мне правда пора.
– Устала?
– Мгм.
– Так что насчет завтрашнего утра?
– Я напишу тебе, – говорю сухо и вижу выражение лица, по которому так сильно скучала. В его взгляде ирония и неверие, глаза прищурены. Он как будто пытается просканировать мой мозг в поисках ответов. Я широко улыбаюсь. – Просто не знаю, во сколько проснусь.
– Ну ладно, – недоверчиво тянет он. – Могу я тебя обнять?
– Ты никогда не спрашивал разрешения, и сейчас тоже не стоило, это делает все между нами слегка странным, не находишь? – Ваня делает ко мне шаг, но я поднимаю ладонь, останавливая его. – Мариса вряд ли поймет твой жест. Она хорошая девушка и очень тебе подходит. У тебя безупречный вкус, Иван Богомолов.
– Спасибо. Давай я вызову тебе такси.
– Я справлюсь, спасибо. Доброй ночи.
– Доброй, – с неким сожалением в голосе отвечает он. – Ты же напишешь, Заноза?
– Да, – отвечаю коротко и, развернувшись, сбегаю.
Подальше от счастливой пары, разговоров посетителей ресторана, которые становятся громче с каждым выпитым бокалом роскошного вина, от романтической обстановки этого места и мужчины, которого я чертовски сильно люблю, но который никогда не будет моим.
Зараза, а не Заноза
Иван
Проснувшись, аккуратно, чтобы не разбудить Марису, вытягиваю из-под нее свою руку и встаю. Она, уткнувшись носом в подушку, обнимает ее и спит дальше, а я отправляюсь на пробежку. В какой-то момент трек в наушниках заканчивается, и начинается новый, который заставляет меня рассмеяться. Я уже и забыл, что когда-то записал, как Ася поет дурацкую детскую песенку:
«В тропическом лесу купил я дачу,
Она была без окон, без дверей;
И подарили мне друзья в придачу
Красавицу Маринку без ушей.
Одна нога была у ней короче,
Другая деревянная была,
А правый глаз фанерой заколочен,
А левый глаз не видел ни фига…»[1]
Мне приходится остановиться, потому что от смеха сводит живот, а в легких недостаточно воздуха. Упираюсь ладонями в колени и смеюсь до слез. Заноза еще и пропела все это слегка гнусавым, писклявым голосом, в котором почти невозможно узнать Асю. Но я все равно могу расслышать звенящие смехом нотки, которые ей присущи, когда она веселится.
Возобновляю бег, как только короткая песенка заканчивается, но до самого конца пробежки с моего лица так и не сходит улыбка. Периодически я прикусываю нижнюю губу, чтобы не смущать таких же бегунов, встречающихся мне в это раннее время, но губы сами собой растягиваются.
Домой я возвращаюсь в приподнятом настроении, предвкушая наше с Асей тихое утро. Мариса все еще спит, и мне это даже на руку: не придется объяснять, куда и к кому я срываюсь. Приняв душ, одеваюсь, подхватываю с комода в коридоре ключи и на ходу разблокирую телефон, чтобы написать Асе, но вижу от нее сообщение.
ЗАНОЗА: «Прости, ночью уехала в Амстердам. Увидимся… когда-нибудь. Чмок»
Чмок?!
Она прислала мне ебаный «Чмок» вместо того, чтобы позвонить и нормально объяснить свой поступок?!
Выхожу из квартиры, решив все же позавтракать вне дома, и попутно набираю Асю. Телефон выключен. Зараза мелкая! Звоню через соцсети – ответа ожидаемо нет. Внутри поселяется тревога. Если у нее выключен телефон, а уехала она ночью, вполне может быть, что никто не знает, где она и с кем. Что это вообще за выпад такой? От Аси, конечно, можно ожидать чего угодно, но вот эта поездка – это уже совсем запредельный идиотизм. Не знаю, от чего сильнее впадаю в ярость: от того, что она прокатила меня с завтраком, что не предупредила заранее или потому, что я с ней не набылся. Но штормит меня знатно. Внутри все вибрирует от злости и желания найти эту сумасбродку и выпороть, чтобы больше так не чудила.
Наравне со злостью во мне поднимается тоска. Я действительно слишком мало времени провел с ней. Ловлю себя на мысли, что чертовски сильно скучаю по Асе. Мне не хватает ее сумасшедшинки. Моя жизнь слишком размерена и подчинена правилам и графику, и только Заноза вносит в нее разнообразие. Кто-то мог бы сказать, что она неадекватная, дурная, но только не я. Да, иногда меня бесит ее безрассудство, но я также люблю в ней эту непосредственность, а иногда и необдуманные и глупые поступки. В голове даже проскальзывает мысль о том, чтобы плюнуть на все и отправиться в Амстердам. Разыскать Асю и…
И что, Богомолов?
Единственное, чего мне хочется, – это наказать ее за
