А сегодня утром странный маленький круг друзей, центром которого была Клео, признал его важным членом семьи. Для них он был героем, отправляющимся на подвиг. Они окружили его заботой, стараясь накормить повкуснее, умоляли ехать не спеша, уговаривали поскорее вернуться домой и напоминали, что ждут его к обеду.
Ждут к обеду.
Макс долго размышлял над этими словами. Он не мог припомнить, чтобы кто-то ждал его к обеду. Может быть, только когда он заказывал себе обед в номер в одной из гостиниц Керзонов. Но это было совсем другое.
Жаль, конечно, что ему не придется насладиться сердечным приемом в «Гнездышке малиновки», где вся семья и горячий обед будут поджидать его, несмотря на поздний час. Но он с самого начала знал, как невелики его шансы насладиться атмосферой обожания. Что поделаешь, они ждут его победителем, а Макс не надеялся на удачу.
Возвращение героем к Клео, в лоно семьи, предполагало непременное появление вместе с ним Бена Аткинса. Тут возможности Макса были почти равны нулю.
Он с самого начала знал, что его предприятие обречено на провал. Ему следовало сразу отказаться. Но как-то получилось, что он не сумел сказать «нет», когда его умоляли все, от Клео до Сэмми.
После долгой бессонной ночи Макс наконец принял решение. Он вернется этим вечером в «Гнездышко малиновки», но только для того, чтобы сказать правду Клео и всем остальным. Он обязан, глядя им в лицо, признать, что потерпел поражение.
Пусть он увидит разочарование в глазах Клео и ее друзей, пусть они его отвергнут, и тогда он покинет гостиницу. Давным-давно он понял, что людям он нужен до тех пор, пока им полезен.
Ему даже не надо упаковывать чемодан. Зная, что ему предстоит, он поднялся на рассвете, сложил все вещи в саквояж и отнес в багажник «ягуара». Постоянная готовность к отъезду стала его второй натурой. Он приобрел эту привычку уже в шесть лет и так от нее и не отучился.
Гораздо удобнее держать все наготове, когда рано или поздно тебе все равно укажут на дверь.
Макс притормозил у съезда на Гарнли. По словам О'Рилли, в Гарнли было всего три автозаправочные станции. Бен предположительно работал на одной из них.
Макс медленно ехал по невзрачным улочкам. Дождь шел с неослабевающей силой, и серая пелена скрывала неприглядность городка. Макс взглянул на адрес на листе бумаги.
Это была вторая автозаправка по левой стороне. Макс поставил «ягуар» на маленькую стоянку и заглушил мотор. Минуту он сидел, наблюдая через стену дождя за фигурой у колонки.
Молодой человек в запачканном сером комбинезоне с большой уверенностью выполнял свои обязанности, словно всю жизнь имел дело с машинами. Он был высоким и худым, и его длинные светлые волосы явно нуждались в стрижке. Он казался замкнутым, из тех людей, кому иметь дело с механизмами легче, чем с живыми существами.
Макс открыл дверь и вышел из «ягуара». Под дождем он пересек стоянку, укрылся под навесом станции и подождал, пока его заметит механик.
— Сейчас я к вам подойду.
Механик склонился над генератором.
— Я ищу человека по имени Бен Атташе, — сказал Макс.
— Вот как? — Механик настороженно поднял голову. Его лицо, худое, как и вся фигура, было неприветливым.
— Бен Аткинс, — повторил Макс. Механик растерянно нахмурился.
— Мое имя Бенжи. Бенжи Аткинс.
— Наверное, я ошибся, — продолжал Макс. Он повернулся, чтобы идти к «ягуару».
— Постойте. — Бен с грохотом бросил на землю инструменты. — Я, вам сказал, что я Бенжи Аткинс. В чем дело? Кто вы такой?
Макс повернул обратно.
— Повторяю, я ищу человека по имени Бен Аткинс.
Бен недоуменно смотрел на него, вытирая руки о грязную тряпку.
— Это я. Я хочу сказать, это я Бен Аткинс. Но меня все зовут Бенжи.
— Вы хотите сказать, звали, — твердо произнес Макс. — Мне известно, что вы скоро станете отцом. А это значит, ваше имя Бен, а не Бенжи.
Бен был погрясен.
— Вы знаете Тришу?
— Да.
— У нее все в порядке?
— Нет. Она очень напугана.
Лицо Бена помрачнело.
— Кто вы такой, мистер?
— Я Макс Форчун.
— Хорошо, а все-таки, кто вы такой? Откуда вы обо мне знаете? И о ребенке?
— Давайте скажем так: я друг семьи.
— У меня нет семьи.
— Я слыхал другое. — Макс взглянул на часы. — Сейчас почти двенадцать. Вы собираетесь обедать?
Бен моргнул.
— Да, конечно.
— Вам повезло. Я плачу.
— Он вернется, — твердила Клео с упорной настойчивостью, хотя не верила в свои слова.
— Если он собирался возвращаться, — терпеливо повторила Сильвия, — то почему взял с собой вещи?
— Не знаю.
Клео положила ноги в серебряных кроссовках на свой рабочий стол, а сама насупившись смотрела в чашку с остатками кофе, которую держала в руке.
— Мне кажется, он всегда привык быть наготове, чтобы тронуться в путь. Думаю, у него это вторая натура. Своего рода инстинкт.
— Инстинкт? — сухо переспросила Сильвия.
— Ты видела, как быстро он здесь устроился.
Макс легко переезжает с места на место. Сильвия сморщила нос.
— Ты считаешь, что он инстинктивно на рассвете отнес свой чемодан в машину?
— Да, считаю.
— До того как все проснулись и встали?
— Да.
Сильвия отпила глоток кофе.
— Клео, милая, тебе надо посмотреть фактам в лицо. Он уехал навсегда.
Клео закрыла глаза.
— Господи, я надеюсь, что нет.
Сильвия молчала целых три секунды, при этом внимательно изучая Клео.
— Черт возьми, — пробормотала она наконец. Клео открыла глаза.
— В чем дело?
— Ты и этот Макс. — Сильвия со значением помахала рукой. — Вы двое.
— Что ты имеешь в виду?
Сильвия застонала.
— Ты в него влюбилась, правда? Я подозревала, что тут что-то не так. Я чувствовала. Мы все чувствовали. Слава Богу, он не успел тебя обольстить.
Клео молчала.
Сильвия откашлялась.
— Я говорю, хорошо еще, он не успел тебя обольстить.
Клео допила кофе.
— Подлец, — пробормотала Сильвия при полном молчании Клео.
Клео поставила чашку на стол.
— Он не подлец.
— Нет, подлец, и это меня бесит. Мне понравился Макс. Сэмми он понравился. И Андромеде тоже. И Трише. Он понравился даже Утренней Звезде. Так почему он вел себя, как последний негодяй?
— Он вернется, — повторила Клео, не повышая голоса, но холодный ветер леденил ее сердце.
Сильвия была права. Факты оставались фактами. Макс явился в гостиницу в поисках дорогого наследства, оставленного ему Джейсоном. Вчера вечером он наконец убедился, что Клео не представляет, что случилось с картинами Латтрелла. Наутро Макс уехал. Выводы напрашивались сами собой.
Но она не могла заставить себя поверить в явное.
