и глубоко вдохнула, медленно считая до пяти, чтобы взять свои чувства под контроль, а затем уверенно выпрямила плечи.
– Тебе все так же нечем заняться, Бари? Или изводить новую партнершу не так весело, как меня? Твои слова больше не имеют значения. Они лишь пустой звук, а ты – пустое место.
Я развернулась, заставляя свои ноги не дрожать, и направилась куда глаза глядят, подальше от своего прошлого.
Остановилась, только когда оказалась в каком-то коридоре. Здесь практически не было людей, и я смогла выдохнуть.
Сердце колотилось как бешеное и не унималось.
Нет-нет-нет! Пожалуйста, только не снова!
Хаотичные удары и не думали затихать, а, наоборот, наращивали свой ритм. В груди болезненно что-то сжалось, лишая меня воздуха. Я пыталась судорожно вздохнуть, но лишь как рыба, выкинутая на сушу, безрезультатно ловила ртом воздух. Я упала на колени, прижимаясь лбом к полу. Меня бил озноб, и на лбу уже собиралась испарина.
– Пусть это закончится! Пусть это закончится! – молилась я в пустоту.
Где-то на задворках сознания я услышала торопливые шаги, кто-то бежал.
– Ева! Ева! Милая, я тут!
Меня сгребли две горячие руки, и я оказалась прижата к чьему-то могучему телу.
Я почувствовала едва уловимый аромат сандала.
– М-м-м-ик?.. – слабо спросила я.
– Я тут, я рядом.
Он прижал мою голову к себе. Я слышала его сердцебиение.
– Дыши, Ева, просто дыши вместе со мной.
Его грудь размеренно поднималась и опускалась. Стук его сердца успокаивал. Я вдохнула один раз вместе с Микаэлем, второй, третий. Не знаю, сколько прошло времени перед тем, как я почувствовала, что приступ закончился.
Я отстранилась он Мика и заглянула ему в глаза.
Он был разбит, словно это не я пережила приступ панической атаки, а он.
– Микаэль, – настала моя очередь успокаивать его. – Микаэль, взгляни на меня, со мной уже все хорошо. Благодаря тебе.
Его черты лица стали жесткими.
– Нет, Ева! Все ни хрена не в порядке! – прорычал он.
Микаэль
Вид лежащей на полу Евы, такой ранимой и беспомощной, почти вышиб из меня весь воздух. Мне показалось, будто я сам был уничтожен.
Я не знаю, кто это сделал с ней, но могу сказать одно: он покойник.
– Микаэль, – из оцепенения меня вывел голос Евы. Он еще был слабым. – Микаэль, взгляни на меня, со мной уже все хорошо. Благодаря тебе.
Как она может благодарить меня, когда я так облажался? Приди я раньше, ничего не случилось бы!
– Нет, Ева! Все ни хрена не в порядке!
Она поцеловала меня в щеку.
– Что случилось? – я задал главный вопрос.
Ева слегка вздрогнула в моих руках. Мы все еще сидели на полу. И мне было абсолютно плевать, что об этом подумают люди.
Она прижалась ко мне и тихонько произнесла:
– Бари. Он здесь.
Я с силой стиснул зубы.
Так, значит, этот урод здесь! Прекрасно!
– Я увидела его, пока ждала вас, – продолжила Ева. – К сожалению, он тоже заметил меня. У нас был короткий и неприятный разговор.
– Уже все хорошо! Пойдем, – мне хотелось поскорее увезти ее отсюда.
К тому же меня ждало не очень приятное знакомство.
Оставив Еву отдыхать, я направился к общежитиям университета.
– Здравствуйте, – я облокотился на стойку коменданта и лучезарно улыбнулся. – Не подскажете, а Бари Прескот тут живет?
Это была моя третья и последняя попытка найти этого ублюдка. Я надеялся, что найду его в одном из кампусов. Если он снимает квартиру, то выйти на него будет практически невозможно, учитывая, что это последняя наша ночь в Ванкувере.
Комендантом оказалась женщина лет сорока – сорока пяти. Я не увидел на ее пальце ни обручального кольца, ни даже следа от него. Она пряталась за толстыми очками и казалась слегка нервной.
Я решил пустить в ход все свое обаяние.
Склонился к ней и улыбнулся еще шире.
– Ну так что, очаровательная леди, могу я рассчитывать на вашу помощь?
– Почему вас интересует мистер Прескот? – несколько взволнованным голосом спросила она.
– О, Бари мой давний друг и коллега. В детстве мы вместе занимались у одного тренера, так и подружились, но спортивная карьера нас разнесла по разным штатам. Я в Ванкувере проездом, хочу сделать ему сюрприз. Так что, мисс? – я слегка коснулся ее руки. – Он тут живет? Вы моя последняя надежда.
Она залилась краской и что-то быстро набрала в своем компьютере.
– Четвертый этаж. Комната номер четыреста четыре. Извините мою дотошность, просто мистера Прескота очень часто донимают поклонники.
– Не переживайте, мисс, мой визит ему понравится.
Я ухмыльнулся, и эта улыбка походила больше на звериный оскала.
Поднявшись по лестнице на четвертый этаж, я остановился у заветной двери.
Мне пришлось сжимать и разжимать кулаки, чтобы хоть как-то успокоиться. Я чувствовал такую ярость, такую злость. Они затопили меня всего.
Я себя не узнаю. Когда я стал таким? Обычно я стараюсь все уладить посредством разговора, но прямо сейчас у меня было дикое желание увидеть кровь этого Бари на своих кулаках.
Ладно, попробую просто поговорить с ним. Чтоб он больше не смел приближаться и даже смотреть в сторону моей Евы.
Собрав нервы в кулак, я постучал.
За дверью послышался шум, а затем раздался надменный голос:
– Проваливайте, я никого не жду.
Я постучал еще громче.
Дверь распахнулась, и я увидел этого Бари.
Он был ниже меня почти на две головы, ростом примерно с Еву. Его рыжие волосы идеально уложены. Несложно догадаться, что он очень много внимания уделял своей внешности. Он смотрел на меня с презрением.
– Я не даю автографы, – Бари попытался захлопнуть двери, но я не дал.
Ухватившись за край, я толкнул его в глубь комнаты и вошел.
– Кто ты такой? Что ты себе позволяешь? Я вызову охрану! – испуганно и суетливо заговорил Бари.
– Я говорю. Ты слушаешь. – Мне приходилось сдерживаться, чтобы не рычать. – Не смей больше приближаться к Еве! Не смей даже смотреть в ее сторону! Я ясно выражаюсь?
– Ах, так вот оно что, – его тонкие губы растянулись в подобие улыбки. Зрелище крайне неприятное. – Значит, ты моя замена? Я буду говорить с Евой, когда пожелаю и как пожелаю. Она обязана мне всем! Всей своей карьерой! Пусть будет благодарна, а не посылает своих псов.
Я сжал челюсти с такой силой, что даже почувствовал, как что-то хрустнуло.
Мне плевать, если он оскорбляет меня, главное не Еву.
– Она всегда пряталась за меня и не могла ничего решить сама. Видимо, с тех пор ничего не
