— Ничего не видно же! — воскликнула Марго.
— Сейчас как-нибудь наладим. Главное — работает.
— Поторопитесь, — произнес заинтересовавшийся Лури.
Изображение вскоре стало лучше. У Марго вдруг екнуло сердце: она разглядела книжные стеллажи библиотеки. Пара этого зеркала стояла в том же месте, откуда последний раз связывался Эдик. Правда, самого его в поле зрения не было.
— Надо подождать, — решила Марго. — Он ведь не может торчать перед своим зеркалом круглые сутки?
— Но и мы не можем слишком долго ждать, — отозвался муж. — Если окажется, что твой друг уехал…
— Нет! Он говорил, что никуда не выезжает, темные его держат на одном месте. Давайте ждать.
Сомнения Лури насчет уехавшего студента серьезно встревожили Марго. Сам факт, что зеркало заработало и в нем нарисовалась знакомая картинка, казался ей чудом. Но чудо — вещь хрупкая и не многим открывается. Тем более редко имеет столь же чудесное продолжение.
И все же чудо случилось. Правда, не сразу. Пришлось ждать несколько часов — невыносимо долгих. Энейцы возились с машинами, непрерывно вереща, Лури нескончаемо ходил взад-вперед, мрачнее тучи. Марго сидела в стороне от всех, ощущая нарастающую вину. За то, что дала всем надежду. Возможно, ложную.
— Госпожа! — прозвучал удивленный возглас Лимбо.
Марго вскочила, подбежала к энейцам. Всю поверхность зеркала занимала озабоченная физиономия Эдика. Он страшно гримасничал и составлял из пальцев замысловатые фигуры — видимо, пытался объяснить что-то энейцам. Затем он заметил взволнованную Марго.
Первую минуту они только радостно хохотали и пытались что-то изобразить на пальцах. Затем студент взял тетрадку и написал на ней: «Где ты?»
— Дайте мне что-нибудь, писать, быстрее! — крикнула Марго.
Энейцы забегали как заведенные и вскоре нашли ей какой-то обрывок — то ли тряпки, то ли кожи. Также дали что-то вроде пастельного мелка.
Марго принялась строчить — по-русски, как и Эдик. Лури с некоторым удивлением наблюдал за ней, наконец не выдержал.
— Что ты делаешь? Еще один тайный язык?
— Ага, такой тайный, что двести миллионов человек на нем говорят. Не лезь, пожалуйста, сбиваешь с мысли.
— Какие еще двести миллионов… — пробормотал Лури, но мешать не стал.
Он отошел и опять взялся нервно ходить туда-сюда. Энейцы поглядывали на него с некоторой робостью. Наконец, он не выдержал и вернулся к Марго.
— Что он хоть говорит, скажи!
— Да ничего хорошего… — пробормотала Марго, продолжая чирикать своим мелком. — Говорит, не настолько могущественный, чтобы экспедицию на Свалку пробить.
Лури даже затряс кулаками от досады.
— Подожди… но это не просто прогулка. Пусть он объяснит гурцорам, что? мы нашли! Это же действующий центр управления! После Изначальных тут и не было никого.
Марго внимательно посмотрела на него.
— Думаешь, это их впечатлит?
— Ты еще спрашиваешь! Это вулкан живого темного знания. Пиши!
Лимбо в этот момент вдруг двинулся к Лури и даже что-то начал говорить, но Крег его остановил. Марго лишь отметила это краем взгляда, не обратив внимания.
— Ладно, — она пожала плечами. — Я и не думала, что это им так интересно. Мало ли вокруг всякого старья…
— Как с неба свалилась… — всплеснул руками Лури.
Марго быстро настрочила студенту про управляющий центр и стратисы. Тот кое-что уточнил, и энейцам пришлось дополнять детали. Марго писала, уже плохо понимая смысл собственных слов.
Эдик на другом конце мира задумался, почесывая шею. Наконец одобрительно кивнул.
«Я все передам, — написал он. — Будьте на связи. И приготовьтесь побегать с этим зеркалом по башне, чтобы они сами, своими глазами все увидели».
Марго обернулась к Лури.
— Обещал помочь, — сказала она. — Он все им расскажет. Он постарается, как только может.
— Опять ждать… — Лури протяжно вздохнул. — Что ж, будем ждать.
…Марго разбудила его поздно ночью. Он подскочил, как пружина, словно только этого и ждал.
— Они согласны. Они высылают какой-то корабль, и там будут летающие машины. Нам нужно продержаться всего два-три дня.
— Три дня… — Лури вдруг начал хохотать как сумасшедший. — Ну, уж три дня как-нибудь продержимся! Никуда не денемся!
Марго почему-то было совсем не смешно. Она видела, как вдруг подернулись горечью лица энейцев.
Горечью и какой-то особой — застарелой и нескончаемой — тоской.
Была и еще одна новость, о которой Марго ничего не сказала мужу. Это было последнее, что написал Эдик на чистой странице тетрадки.
«Я нашел твоего сержантика. Он в порядке».
Глава 11
«Старость не радость», — бормотал про себя Петрович, когда сторожевики наконец выехали на дорогу, недавно проложенную среди песчаных холмов мыса Тан.
В пути он простыл и сейчас чувствовал себя скрипящей развалиной. Утешало только одно — до конечной цели оставалось совсем немного. Правда, что их там ждет, никто сказать не мог.
Петрович немного волновался. Он словно боялся встречи с площадями и кварталами, среди которых провел большую часть своих лет и которые в один момент превратились в чужеродный обломок на краю другого мира. Он опасался, что нахлынут какие-нибудь тяжелые и ненужные чувства — тоска, сентиментальность, а может, и вовсе депрессия.
Дорога оказалась вполне себе оживленной — тарахтели самоходы, скрипели повозки, перекрикивались погонщики. Сразу ощущалось, что жизнь тут кипит. И никакими революциями не пахнет. Иногда на вершинах холмов можно было увидеть патрули вурдов-наемников, но они всего лишь тихо несли службу.
— Гляди-ка! — воскликнул вдруг Петрович, едва не подскочив в седле.
Навстречу им катилась машина, но не местный самоход, а самая обычная «Нива», зеленая, с багажником на крыше. Через стекла виднелась целая орава энейцев, один ловко крутил руль.
— Механид, что ли… — равнодушно обронил Туф.
— У темных всяких штучек полно, — также без интереса ответил Хенд.
— Да вы что, мужики! — почти закричал Петрович. — Я на такой же на рыбалку ездил!
— Вон как… — Туф зевнул.
Петрович прикрыл глаза, попытался расслабиться. Больше всего ему хотелось оказаться в постели, под толстым мягким одеялом, с горячим чаем в руках. Желательно с домашним вареньем…
Наконец показались многоэтажки. Петрович весь напрягся, сердце застучало в предчувствии чего-то горького и пронзительного…
Впрочем, постучало и перестало. Ничего особенного в душе не шевельнулось. Более того, Петрович с удивлением понял, что не узнает свой город. Просто город, просто дома.
Потом они запросто въехали на одну из улиц. Пришлось миновать въездной пост, где сонные вурды-охранники вообще не посмотрели в их сторону.
Петрович даже не смог вспомнить название этой улицы. Здесь изменилось абсолютно все. Газоны заросли пышной ползучей травой, которая карабкалась на стены и покрывала тротуары. Улица из-за этого казалась странно узкой, впрочем, обитателям места хватало.
Почему-то дома выглядели пустыми и заброшенными. Стены осыпались, из щелей лезла неистребимая растительность. Зато на любой свободной площадке расплодились неисчислимые хижины, палатки, навесы…
Между ними суетились новые горожане. В основном это были усоды с энейцами, но и людей встречалось немало. Вурды почти не попадались. Петрович гораздо позже узнал, что они обособились в Нижнем городе, где все залила вода, и жили там в своих шатрах на больших понтонах.
Все куда-то спешили и все что-то тащили. Было странно видеть, как маленькие усоды толкали впереди себя магазинные тележки, заваленные тарелками, обувью, пластиковыми бутылками с газировкой, банками гвоздей, мотками веревки, рулонами обоев, пакетами с крупой, мотками ткани, даже книгами! Все шло в дело, все обретало новую жизнь.
От прежнего города не осталось, в прямом смысле, даже воспоминаний. Перед глазами жил совершенно чужой мир.
Совсем по-другому смотрели вокруг оба сторожевика. Они едва ли из седел не выпадали, когда задирали головы, изумляясь зданиям невиданной высоты и архитектуры.
— Небось страшно в такой башне жить, — бормотал Туф. — Высотища…
— Не страшно, — равнодушно ответил Петрович. — Я вот жил — и ничего.
Он заметил, что сторожевики поглядывают на него уважительно. Столько времени они смеялись над его «сказками», а оказалось — вот она, сказка, прямо перед глазами.
— И где тут твое чудо-оружие? — деловито поинтересовался Хенд.
— На месте оно, не сомневайтесь. Только его еще доставать нужно. Я бы сначала отдохнул с дороги.
— Надо найти гостиницу, — сказал Туф.
— Зачем? — усмехнулся Петрович. — Вон, дома пустые, живи, сколько хочешь.
— Что-то не хочется мне там жить… — поежился Туф. — Прямо душа не лежит.
— Ничего, привыкнешь. Приглашаю в гости.
