Капитан грузовика уже закрывал люк шлюза, когда Бэйли замедлил время и рванул обратно на судоверфь. Попутно он заскочил в кабинет начальника службы полетов и не выключая браслет, вписал XF25 и «Одиссей» в список кораблей, вылетающих утром. Вдобавок он подделал подпись Чернобородого, старательно перерисовав ее с накладной. Затем понесся к «Одиссею».
– Полетели! – крикнул он Маргаритке, возвращаясь в привычное время и запрыгивая в кресло второго пилота. И они полетели.
Несколько следующих часов показались Бэйли сущим мучением. Взлет прошел гладко, только Маргаритка постоянно волновалась, что спасательные шлюпки могут пропасть и беспокоилась за своих «сестер». Бэйли тоже был не на шутку встревожен. Он чувствовал на себе огромную ответственность и не ощущал себя героем. Лишь один раз его настроение ненадолго поднялось – когда мимо них пронеслась Киска.
Пираты и торговцы всех мастей прилетали и улетали, и Бэйли боялся, что в любую минуту кто-нибудь остановит их, или обратится с вопросом по радио. Но, похоже, никому не было дела до маленького корабля, вылетающего из Порта Негодяев.
Отлетев от планетоида, они связались с Киской на условленной частоте, затем подобрали спасательные шлюпки и извлекли из них «сестер», все еще ворчавших и охавших, но довольных, что сбежали из Порта Негодяев. Две шлюпки «дали течь», и Бэйли обрадовался, что не поленился принести скафандры для всех «сестер».
Захария выступила с трогательной речью, в которой поблагодарила Бэйли за изобретательность и храбрость, а Киску – за преданность. «Червоточина», к которой они направлялись, оставалась безымянной, сказала она, и как капитан экспедиции, которая первой нырнет в нее, она чувствовала за собой право присвоить ей имя.
– Скорпион-596, отныне и во веки веков, будет известна как Побег Бэйли Белдона, – торжественно завершила она, и все «сестры» бурно выразили свое одобрение.
– Спасибо, – пробормотал Бэйли, потупив взор. Наконец, выслушав море поздравлений и благодарностей, он пошел в свою каюту, лег на маленькую койку и, впервые за много дней, выспался в комфортных условиях. Когда «Одиссей» проходил сквозь «червоточину», Бэйли Белдону приснилась паутина золотых линий – сон, который казался до боли знакомым.
Пока Бэйли спал, а «сестры» праздновали свой побег, Чернобородый в своей каюте метал громы и молнии. Он был в отвратительном расположении духа: его вечеринку прервала ватага пьяных женщин, во всю глотку оравших песни трансеров. До сих пор этот навязчивый ритм постоянно вертелся в его голове. Затем он обнаружил, что его пленники исчезли, и начал задавать вопросы, ответы на которые мог дать только Бэйли.
– Но как они могли смыться? – взревел он, и от его мощного голоса завибрировали стены. – Как они сами себя разморозили и угнали свой корабль? Как это могло произойти?
Он повернулся к Рыжей, которая развалясь сидела в кресле. Капитан был величествен в своем гневе – его черные глаза сверкали, борода была похожа на океанские волны. Но Рыжая не раз видела это раньше.
Она спокойно пожала плечами.
– «Одиссей» был включен в списки убывающих кораблей, с твоей подписью. Никто не задавал лишних вопросов.
– Когда они улетели?
– Двенадцать часов, назад. Мы обнаружили это лишь сегодня утром, когда ремонтники пришли на работу в док. Это мое предположение, но скорее всего они направились в Скорпион-596, – сказала Рыжая. – Учитывая время их отлета, мы не успеем их перехватить до входа в «червоточину».
– Не успеем до входа – поймаем потом, – медленно сказал Чернобородый.
– Никто не знает, куда ведет эта «червоточина», – так же задумчиво ответила Рыжая.
– Я подозреваю, что эти сестрички знают, – капитан самодовольно улыбнулся. – Помнишь тот лупиносский боевой крейсер, что я вытащил из облака? Он полностью отремонтирован. Я собирался продать его Каккаб-Биру, но передумал. Собирай команду, и мы посмотрим, кто не прочь пуститься в небольшое приключение.
ГЛАВА 10
Снарки, в общем, безвредны. Но есть среди них…(Тут оратор немного смутился.)Есть и БУДЖУМЫ… Булочник тихо поникИ без чувств на траву повалился.
Льюис Кэрролл, «Охота на Снарка»
Когда Бэйли проснулся, он увидел, что лежит в своей кровати, и с радостью отметил, что впервые за долгое время выспался и отдохнул. Некоторое время он нежился в постели, не желая даже думать о том, где они сейчас находятся и какие приключения ждут впереди. Да, он был несказанно счастлив удрать из Порта Негодяев, но у него возникло такое впечатление – после одержанных побед над трансерами, трупокрадами, науками и пиратами, – что недолгий триумф служил лишь прелюдией к более серьезным проблемам. Успехи вели ко все большим трудностям. Такое положение вещей казалось Бэйли несправедливым, но факты неизбежно доказывали его умозаключение. Он больше не был тем неискушенным и веселым норбитом, каким был раньше. Он узнал о приключениях намного больше, чем желал. И многое было впереди.
Будь это настоящий роман о приключениях, и будь Бэйли настоящим героем, он наверняка вскочил бы с кровати и пружинистой походкой направился бы бросать вызов новым опасностям. Но все мышцы его ныли и с трудом разгибались после переноски скафандров в Порту Негодяев и борьбы с тяжеленными спасательными шлюпками. Так что он просто потянулся и подумал: «Как прекрасно было бы сейчас позавтракать в солярии, а потом немного повозиться в оранжерее».
Наконец, превозмогая себя, он поднялся с кровати и вышел в коридор. Из холла доносилась громкая трескотня «сестер», но он прошел мимо и вскоре был на мостике, где за компьютером сидела Маргаритка. Бэйли взглянул на экран внешнего обзора и обомлел. Там сверкали мириады ярких красных и оранжевых звезд цвета бургундского вина, крови, червонного золота и потускневшей меди.
– Где это мы? – спросил он у Маргаритки.
– Обожди минутку. Я уже заканчиваю, – она ввела в компьютер несколько строк символов и цифр, удовлетворенно изучила результаты, появившиеся на мониторе, затем откинулась на спинку кресла и поприветствовала Бэйли улыбкой. – Мы попали как раз туда, куда планировали. Я проверила и перепроверила наше местоположение, использовав в качестве ориентиров для триангуляции полдюжины самых ярких известных нам пульсаров, и эти данные подтвердили координаты короткопериодических пульсирующих переменных типа цефеид. Мы именно там, где и думали.
– И где же?
– Всего в нескольких сотнях световых лет от центра Галактики. Еще один прыжок – и мы там. – Маргаритка встала с кресла и подошла к экрану внешнего обзора.
– Здесь так много звезд…
– Мы в самом центре шаровидного звездного скопления. Представь себе, в сфере всего лишь в сто световых лет в поперечнике сконцентрировано более сотни тысяч звезд, – сказала Маргаритка мечтательным голосом. – Это очень древнее скопление. Его возраст – более четырнадцати миллиардов лет, и многие звезды эволюционировали и стали оранжевыми и красными гигантами. Правда, потрясающе прекрасный вид?
Бэйли не был в этом уверен. Да, это было прекрасно, но ему так не хватало искреннего белого света Гиад, желтого мерцания Сола, а в красноватом сиянии этих звезд ему виделось нечто зловещее. Они напоминали ему последние тлеющие угольки умирающего костра.
– Сол отсюда не виден. До него примерно 26 000 световых лет, – сказала Маргаритка, и Бэйли поймал себя на мысли, что он даже не собирался спрашивать ее об этом. Сол и Беспокойный Покой казались такими далекими, почти как события тех приключенческих рассказов, которые ему когда-то так нравилось слушать, сидя в удобном кресле гостиной на родном астероиде. – Но я могу показать тебе, как выглядит центр Галактики, – она покрутила регуляторы, и вид на экране изменился.
Звезд стало еще больше, и сияли они намного ярче, а цвета их стали намного разнообразнее.
Среди звезд раскинулись колоссальных размеров облака туманностей, выделяющиеся на фоне космического мрака серебряным и голубым свечением. На экране сияли яркие разноцветные точки, расстояние между которыми было – с ладонь, с палец, а между некоторыми и вовсе не было никакого зазора, словно они слились в один огромный блистательный нимб.
Бэйли, затаив дыхание, смотрел на монитор – пораженный холодной красотой звезд. Они блестели подобно рассыпанным по небу самоцветам, а туманности окутывали и поддерживали их, словно филигранные серебряные нити короны. Но эти драгоценные камни не были рассортированы по размеру и цвету, и в их расположении не просматривался порядок какого-либо строгого узора. Серебряная филигрань была перекручена и порвана, теряясь в богатых россыпях рубинов, сапфиров, изумрудов и алмазов. Подобно сказочным богатствам дракона, укравшего казну у тысячи королей, сокровищам пиратов, получивших выкуп за императора – эти космические драгоценности поражали своим фантастическим великолепием, вселяли ужас своим баснословным богатством и безучастностью.
