Райская яблоня: «Ко мне идут от всех народов земли, и от плодов моих берут, чтобы ликовать пред Тобою, Господи!»
Мирт: «Я райской яблони чета, и надо мною также гимны радости поют».
Дуб зашумел и воскликнул: «Дебора, кормилица Реввекина, под тенью моей погребена».
Теребинт: «На ветвях моих Авессалом, сын Давидов, повис».
Гранатовая яблоня: «Мне праведники уподоблены».
«Слушайте, – раздался голос кедра, – на мне да будет повешен Аман – на том дереве, которое он приготовил сам на гибель себе».
(Тарг. Ш.)
Эпоха второго храма
I. Храм
Кто не видел Иерусалима в полном величии его, тот не видал в жизни истинно великолепного города, и кто не видел храма в полном его сооружении, тот не видал никогда замечательного по красоте здания.
(Сот., 51)
Св. Земля была центром мира; центром Св. Земли был град Иерусалим, центром Иерусалима – храм, центром храма – Святилище, центром Святилища – ковчег, а перед Святилищем находился «эвен-шетиа» – камень, заложенный как фундамент для всего мироздания.
(Танх. Гак.)
В храме находились, сохранившиеся со времен Моисея, следующие предметы:
Лоза. У входа в Святилище стояла, подвязанная на тычинки золотая лоза виноградная, и каждый, кто жертвовал в храм золотые изделия в виде листка, ягоды или целой кисти, вешал свой дар на эту лозу.
По преданию от раби Елиазара бераби Садок – тяжесть этой лозы дошла до того, что когда встретилась надобность сдвинуть ее с места, для этого потребовались усилия трехсот священников.
Флейта из тонкого, отполированного тростника. Флейту эту Царь приказал покрыть золотой отделкой, после чего она потеряла чистоту звука; сняли золото – и флейта стала звучать мелодично по-прежнему.
Колокольчик медный, прекрасного звука. Слегка попорченный, он отдан был в починку лучшим александрийским мастерам, но после этого потерял чистоту звука; уничтожили сделанные исправления – и звук стал чист по-прежнему.
Ступка медная, употреблявшаяся при образовании состава священных фимиамов. После починки ее теми же мастерами, состав фимиамов стал получаться хуже прежнего; уничтожили исправления – и ступка стала действовать по-прежнему.
Было еще в храме музыкальное орудие магрефа, род органа с набором из десяти труб, каждая из коих звучала на десять различных тембров, так что в общем орган звучал на сто тембров.
(Еруб., 10, 11; Тос.)
II. Симеон Праведный
Пришли самаритяне к Александру Македонскому с просьбою разрешить им разрушить храм иерусалимский. Александр разрешил. Дали знать об этом Симеону Праведному. Облачившись в первосвященнические одежды, пошел Симеон, в сопровождении почетнейших израильтян, к Александру. Всю ночь шли они, освещая путь свой факелами. При свете утренней зари заметил их Александр и спросил самаритян:
– Кто эти люди?
– Это и есть, – ответили те, – изменники-израильтяне.
Встреча израильтян с Александром произошла в час восхода у Антипароса. Едва взглянув на Симеона, царь сошел с колесницы и поклонился ему. Видя это, приближенные Александра воскликнули:
– Тебе ли, великому царю, кланяться иудею этому?!
– Лицо этого человека, – отвечал царь, – живое подобие лика ангела победы, в битвах предшествующего мне.
И, обратившись к израильтянам, Александр спросил:
– По какой надобности пришли вы ко мне?
– Мы пришли к тебе, Государь, из опасения, чтобы язычники не уговорили тебя разрушить ту Обитель, в которой мы возносим молитвы о благополучии твоем и царства твоего.
– Кто же язычники эти? – спросил Александр.
– Самаритяне эти, которые стоят перед тобою.
– Они в вашей власти, – сказал Александр.
В тот же день израильтянами разрушен был самаритянский храм на горе Геризим.
(Иома, 69)
Случай, рассказанный Симеоном Праведным:
– Единственный раз в жизни я отведал мяса от жертвы осквернившегося назорея[88]. Однажды пришел ко мне назорей, житель южной страны. Человек этот был чрезвычайно красив, строен и имел пышные, волнистые волосы.
– Сын мой! – сказал я. – Чего ради ты решил остричь прекрасные волосы свои?
В ответ он рассказал следующее:
– Я состоял пастухом при стаде отца моего. Однажды, подойдя к источнику, я увидел в воде отражение свое, и начал искуситель обольщать меня. «Проклятый! – воскликнул я. – Ты обольстить хочешь плоть мою, которая и не подвластна тебе, и в прах и тление обратиться должна? Клянусь, не бывать этому: остригусь ради Господа моего!»
– Услыша слова эти, – продолжал Симеон Праведный, – я облобызал голову его и сказал: «Сын мой, дай Бог, чтобы много было подобных тебе назореев в народе нашем!»
(Нед., 40)
Время кончины своей Симеон Праведный предсказал сам. «Я умру, – сказал он однажды своим близким, – в этом же году». На вопрос – как он узнал об этом, ответил:
– Ежегодно в Йом-Кипур некий старец в белых одеждах сопровождает меня при входе моем в Святилище и при выходе оттуда. На этот же раз мне явился старец, одетый в черное, вошел вместе со мною в Святилище, но оттуда не выходил.
Сейчас после праздников Симеон заболел и через семь дней умер.
(Мен., 109)
III. Александр Македонский
Пришли к Александру Македонскому жители Африки на суд с народом израильским.
– Земля Ханаанская принадлежит нам, – заявили они, – ибо сказано: «Земля Ханаанская по границам ее». Ханаан же был предком нашим.
Обратился к мудрецам Гебиа бен Песиса и сказал:
– Разрешите мне выйти на суд с ними перед Александром: победят они меня – вы скажете: «Простолюдина из среды нашей победили вы». А удастся мне взять верх над ними – вы скажете им: «Учение Моисеево победило вас».
Получив разрешение, предстал на суд Гебиа бен Песиса и сказал:
– Вы откуда приводите доказательство?
– Из Торы, – ответили те.
– И я, – сказал он, – не стану приводить доказательств, кроме слов Торы. В Торе же сказано: «Проклят Ханаан! Раб рабов да будет он у братьев своих». Раб, приобретший имение, – чьей собственностью остается и он, и приобретенное им? Кроме того, сколько лет уже, как вы не служите нам?
– Отвечайте ему, – сказал им Александр.
– Государь, – попросили они, – дай нам три дня сроку.
Царь согласился. Не найдя ответа, они бежали, бросив посевы на полях и посадки на виноградниках. Год тот был «годом Субботним».[89]
Другой раз судиться с израильтянами пришли к Александру египтяне.
– В Торе, – заявили они, – сказано: «Господь дал милость на роду в глазах египтян, и они дали ему вещей серебряных, и вещей золотых, и одежд». Требуем, чтобы возвращены были нам серебро и золото, взятые у нас израильтянами.
Выступил тот же Гебиа бен Песиса.
– Приведу, – сказал он, – и я доказательство из Торы. В Торе же сказано: «Время пребывания сынов израилевых в Египте – четыреста тридцать лет». Заплатите же нам за работу шестисот тысяч человек, которых порабощали вы в продолжение четырехсот тридцати лет.
– Отвечайте ему, – сказал Александр.
– Государь, – попросили египтяне, – дай нам сроку три дня.
Но прошло три дня, и, не находя, что ответить, египтяне со стыдом бежали, бросив посевы на полях и посадки на виноградниках. Год тот был «годом Субботним».
Пришли на суд с Израилем и потомки Измаила с потомками Хеттуры.
– В Торе, – говорили они, – Измаил именуется «сыном Авраама» точно так же, как и Исаак, а потому земля Ханаанская должна быть поделена между нами и израильтянами поровну.
– В Торе же, – отвечал Гебиа бен Песиса, – сказано: «И отдал Авраам все, что у него, Исааку. А сынам наложниц (Агари и Хеттуры), что у Авраама, дал он подарки». Раздел совершен был отцом при жизни. Могут ли дети после этого иметь притязания друг к другу?
Однажды Александр заявил советникам своим:
– Желаю идти в землю Африканскую.
– Проникнуть туда невозможно, – ответили советники, – Горы Мрака[90] препятствуют.
– Идти туда, – сказал Александр, – мне необходимо, и вас я прошу только придумать способ, как сделать это.
– Возьми, – сказали советники, – ливийских ослов, привыкших к темноте, и, запасшись клубками веревок, концы последних укрепи при входе в ущелья, по этим же веревкам ты и проследуешь обратно.
Александр так и сделал. Дойдя до Карфагена, местности, населенной одними женщинами[91], он объявил им войну. На это женщины те ответили:
– Победишь ты нас, скажут: «Женщин победил он». А одолеем мы, про тебя будут говорить: «Царь, которого женщины победили».
– Принесите нам хлеба, – попросил Александр.
Принесли они на золотом столе хлебы из золота и яблоки, и гранатовые яблоки, из золота же.
– Разве в стране вашей, – спросил Александр, – едят золото?
На это женщины те ответили:
– Но если тебе хлеб нужен, то разве в твоем царстве хлеба нет, что ты к нам пришел его искать?
