— Слушай, майор, не маячь, — сдержанно произнёс Янычар.
Бросив взгляд на «вал» собеседника, майор понял, что такое оружие может быть только у бойца спецподразделения, в данном случае — разведки, а с ними, он знал это по собственному опыту, лучше не связываться.
— Под вашу ответственность, — ответил он, уходя.
— Как это ты сумел убедить его одной фразой? — удивилась девушка.
— Он мой хороший знакомый, — легко солгал Янычар. — Нам туда, — указал он рукой в сторону блиндажа.
Тем временем БТР взревел двигателем, тронулся с места. Янычар увидел, что его парни сидят на броне, а на ногах у Негатива удобно пристроилась девушка. Её он бережно взял за талию, держась второй рукой за скобу.
«Ну, ловелас, успел уже как-то», — мысленно хмыкнул Туркалёв, провожая взглядом машину.
В сопровождении оператора они дошли до блиндажа.
— Ну, вот, здесь мы и живём в последнее время, — сказал майор.
— Андрюша, сними вот отсюда вход в блиндаж, — сказала Вика.
Она что-то начала наговаривать на камеру, а Янычар отошёл в сторону, глядя на неё, стройную, так неожиданно снова появившуюся в его не балуемой разнообразием жизни.
Когда они закончили, девушка спросила:
— Надеюсь, внутри снимать можно?
— К сожалению, нет, — вдруг сказал майор.
— Нельзя? — удивлённо переспросила Вика.
— Понимаешь, есть секретный приказ начальника штаба… быт разведчиков снимать запрещено, — сочинял на ходу Янычар. — Но показать без съёмок могу.
— Давай, хотя бы так посмотрим, согласилась девушка.
Майор распахнул перед ней дверь.
— Аккуратно спускайся, тут ступеньки земляные, я сейчас.
Девушка начала осторожно спускаться, а Янычар подошёл вплотную к оператору.
— Куришь? — спросил он у парня.
— Да, — ответил оператор и потянул из кармана пачку сигарет с целью угостить офицера.
— Не надо. Короче, Андрюха, потусуйся тут, покури, ничего не снимай, а то под арест угодишь. Я пообщаюсь со своей старой знакомой.
Оператор понимающе усмехнулся, кивнув.
— Вот и молоток, — ответил Янычар, скрываясь за дверью, закрывая за собой.
Спустился он быстрее и увереннее, чем девушка, нащупал патрон, вкрутил лапочку. Вместе со светом пришло ощущение уверенности, пропадающее, если человек оказывается впотьмах, да ещё в подземелье.
Девушка с интересом огляделась.
— А где Андрей? — спросила она.
— У него живот что-то прихватило, — нашёлся Янычар, подошёл вплотную к знакомой, положил автомат на стол.
— У него бывает, — сказала Вика.
«Надо же, в цвет попал», — подумал Туркалёв.
Так как он подошёл совсем близко, девушка непроизвольно попятилась, но ей помешал столб, поддерживающий дощатые нары.
— Ты что? — спросила она.
— Ничего, — ответил Янычар, вжикнув молнией её пуховика.
— О-о-о! Нет-нет! — засопротивлялась девушка.
— Есть возражения? — вдруг охрипшим голосом спросил майор.
— Да, вообще-то.
— Какие?
Он продолжал, сняв пуховик, за талию притягивая к себе лёгкое податливое тело.
— Во-первых, я не хочу, во-вторых, здесь не самое подходящее место.
И действительно, в полусыром, согретом буржуйкой воздухе плавали запахи тушенки, грубо открытая ножом банка стояла на столе. Тут же валялись шкурки вареной колбасы, рассыпаны хлебные крошки, пахло нестиранными носками, ружейной смазкой, и вообще мужским духом людей привыкших к грубой тяжелой полной опасностей жизни.
— Есть и третье?
— Есть. Понимаешь, Алексей, то, что случилось тогда между нами — это какое-то безумие двух людей, между нами проскочила искра… Прошло столько времени… И потом, я не одна…
— Это всё? — прохрипел Янычар.
— Мало разве? — безуспешно пытаясь оттолкнуть его руками, спросила Вика.
— Достаточно. Подашь рапортом в трёх экземплярах каждый пункт. Рассмотрю, как будет время.
Майор запустил пальцы за пуговицу её джинсов и капрон колготок, почувствовал тёплый мягкий живот.
— Ты ненормальный…
— Здесь нормальных вообще нет.
— И наглый, как танк…
— Мадемуазель, гусары по определению должны быть такими.
— Гусар нашёлся…
— Я круче, я — разведчик.
— А-а-а! Я забыла! Штандартенфюрер Штирлиц…
Другую руку он положил девушке на затылок, стянул шапочку, отчего её волосы рассыпались по плечам. Запустив ладонь в волосы, майор слился в поцелуе с её припухлыми губами.
— Колючий… — прошептала она.
Руки Вики, безуспешно упиравшиеся в его грудь, обмякли, потянулись к сильной шее, обвили. Язычок девушки проник ему в рот.
Янычар положил Вику на топчан.
— Свет, — попросила она.
Майор распрямился, одним движением выкрутил лампочку, в темноте нащупал пуговицу джинсов, расстёгивая её и замок молнии, стягивая с крутых бёдер плотно сидящие джинсы вместе с колготками и трусиками.
Облегчая ему задачу, Вика приподнялась, прогнувшись в спине.
Быстро сняв с неё всё остальное и стащив с себя одежду, Янычар жадно накрыл её собой, податливую, знакомо сладко застонавшую…
Появились из блиндажа они не скоро. На улице было не так уж и холодно, но оператор посинел как баклажан. Он выкурил все сигареты и трясся осиновым листом.
Увидев парочку, облегчённо вздохнул, пробурчал про себя что-то вроде: «Наконец-то».
— Замёрз, Андрюха? — участливо спросил Янычар.
— В-в-в-вы уж-ж-же с-с-совсем, — еле выговорил оператор.
— Андрюша, с меня коньяк, как вернёмся, — проворковала Вика.
«Надо же! Коньяк! — невольно подумал Туркалёв. — Интересно, про войну они там помнят?»
— Ерунда, Андрюха, вот так бывает, сутками лежишь, ждёшь, — сказал он примирительно.
— С-с-с у-м-ма с-с-сойти… Нас там, н-н-наверное, уже п-п-потеряли, т-т-тревогу об-б-бъявили.
— Придумаем сейчас что-нибудь, пойдёмте, — уверенно произнёс Янычар.
Они пошли в сторону стоявшей рядами бронетехники. Дойдя, майор прикладом постучал по броне. Никакой реакции. Он проделал то же самое со второй. Тот же эффект. Из третьей высунулся механик-водитель.
— Слушай, военный, где командир твой?
— Вон в той палатке, — показал рукой парень.
Туркалёв кивнул, парень спрятался обратно.
— За мной, — скомандовал он.
Втроём зашли в палатку, где офицеры азартно резались в карты.
— Здорово, — поприветствовал всех разом Янычар. — Парни, выручайте, журналистка задержалась немного, надо доставить её к остальным к штабу полка.
Один из офицеров без знаков различия, как и другие, ответил:
— Сделаем. Пошли.
Они дошли до крайнего БТРа.
— Постучи, попросил офицер.
Майор стукнул прикладом.
Высунулся такой же чумазый механик-водитель, как и первый парень.
— Иванов, отвезёшь гражданских к штабу полка и сразу назад.
— Есть, — коротко ответил тот.
— Я тоже поеду, парни мои там, — сказал Туркалёв.
— Дело твоё, — согласился офицер.
Янычар помог Вике и скрюченному от холода оператору, обхватившему камеру, забраться на броню, легко залез сам, снова стукнул прикладом. БТР рыча, тронулся с места.
Когда группа журналистов разместилась с горем пополам внутри БТРа, Негатив, успевший познакомиться с симпатичной журналисткой, обратился к девушке:
— Наташа, должен вам сообщить, что ездить внутри не рекомендуется.
— Почему? — удивилась девушка. — Там же специально для этого всё устроено.
— Лучше вам этого не знать, уверяю вас, — совершенно серьёзно ответил Седых, зная, что случается с сидящим внутри десантом, если в машину попадает, к примеру, выстрел из «Мухи»: от избыточного давления людей размазывает по стенкам. Зрелище не для слабонервных.
— Самое правильное — ехать на броне, — добавил он.
— Да, я видела, все военные так ездят. Я думала, внутри места не хватает, — сказала Наташа.
— Нет, Наташа, не поэтому. Давайте, я вам помогу.
Устроившись на броне, Негатив предложил:
— Металл холодный, садитесь ко мне на ноги.
— Ой, что вы, Виктор, неудобно.
— Неудобно штаны через голову надевать и на потолке спать: одеяло падает. Вам надо о здоровье заботиться, вы — будущая мать.
— А как же вы?
— А у меня поджопник есть, — Негатив показал кусок полиуретанового коврика, вырезанный овалом, имеющий отверстия, с пропущенным в них обычным ремнём, держащимся на поясе. — Я его вот так сдвигаю на «пятую точку» и сажусь.
— Действительно, удобно. А вы можете одолжить мне… э-э… эту штуку на время поездки?
— А как же я, Наташенька? Ведь я — будущий отец пятерых девочек.
— Почему пятерых и почему девочек? — удивилась журналистка.
— Ну, пятерых, это я так, для примера, будет больше, а девочек, потому что мальчики — к войне.
